История евреев в России и Польше: с древнейших времен до наших дней.Том I-III - Семен Маркович Дубнов

Талмуд Торы, содержались общиной из общественных средств. Однако надзор кагала распространялся не только на общественные, но и на частные, начальные школы. Кагал предписывал учебную программу хедеров, устраивал экзамены для ученых, устанавливал вознаграждение учителям, определял часы обучения (обычно от восьми до двенадцати в день) и в некоторых случаях брал на себя всю школьную работу. местами даже назначает своего рода школьный совет (Хевра Талмуд Тора) из числа своих членов.

Высшая талмудическая школа или колледж, ешиба, полностью находилась под опекой кагала и раввинов. Эта школа, которая давала полное религиозное и юридическое образование на основе Талмуда и раввинских сводов законов, получила санкцию польского правительства. Король Сигизмунд Август предоставил еврейской общине Люблина разрешение на открытие ешибы, или «гимназиума» (gymnazium объявление институты приятели иллюрум религия), с пристроенной к ней синагогой, даровавшей ее президенту, ученому раввину, не только титул «ректора», но и широкие полномочия в делах общины (1567). Четыре года спустя тот же король предоставил еще большую лицензию «ученому Соломону из Лемберга, которого еврейская община Лемберга и вся земля российская [77] избрали своим «старшим врачом» (аббетдином, или рош-йешиба)», даруя ему право открывать школы в разных городах, «обучать учеников наукам», держать их под своим контролем и приучать к строгой дисциплине.

Со временем талмудические ешибы возникли во всех городах Польши и Литвы. Функции ректора, или рош-ешибы, выполнял либо местный раввин, либо человек, специально избранный на эту должность по причине его учености. Представляется, что совмещение двух должностей раввина и президента колледжа в одном лице ограничивалось теми общинами, в которых обязанности духовного наставника общины не были сложными и допускали одновременное выполнение педагогических функций. Однако в крупных центрах, где общественные обязанности регулярно распределялись, рош-ешиба был независимым сановником, наделенным значительной властью. Подобно современным ректорам иезуитских колледжей, рош-ешиба была абсолютным хозяином в школьных стенах; он осуществлял неограниченный контроль над своими учениками, подчиняя их устоявшейся дисциплине и верша среди них правосудие.

Процитированный выше современный летописец, раввин Натан Ганновер из Заслава на Волыни, описывает в ярких красках еврейскую школьную жизнь Польши и Литвы в первой половине XVII века.

Ни в одной стране, — сказал рабби Натан, — изучение Торы не было так широко распространено среди евреев, как в Королевстве Польском. Каждая еврейская община содержала иешибу, выплачивая ее президенту большую зарплату, чтобы он мог беззаботно руководить учреждением и полностью посвятить себя обучению... Более того, каждая еврейская община поддерживала студентов колледжа (бахуров), давая им определенную сумму денег в неделю, чтобы они могли учиться под руководством президента. Каждый из этих бахуров должен был наставлять по крайней мере двух мальчиков с целью углубления своих собственных исследований и приобретения некоторого опыта в дискуссиях по Талмуду. [Бедные] мальчики получали еду либо из благотворительного фонда, либо из общественной кухни. Община из пятидесяти еврейских семей содержала бы не менее тридцати таких юношей и мальчиков, одна семья обеспечивала бы питание для одного студента колледжа и двух его учеников, причем первый сидел бы за семейным столом, как один из сыновей... едва ли найдется дом во всем Королевстве Польском, где бы не изучали Тору и где либо глава семьи, либо его сын, либо его зять, либо проживающий с ним студент ешибы не были знатоками еврейского образования.; часто все это можно было найти под одной крышей. По этой причине в каждом сообществе было много ученых, в сообществе из пятидесяти семей было до двадцати ученых мужчин, которых называли морену или хабер.[35] Все они были превосходны рош-ешибой[36], все ученые подчинялись его авторитету и учились у него в ешибе.

Программа обучения в Польше была следующей: Учебный семестр, в течение которого юноши и мальчики были обязаны учиться в рош-ешибе, длился с начала месяца ийяр до середины месяца аб [примерно с апреля по июль ] летом и с первого числа месяца хешван до пятнадцатого числа шебат [октябрь-июнь] зимой. Вне этих сроков юноши и мальчики могли свободно выбирать место учебы. С начала летнего семестра до Шавуота и с начала зимнего семестра до Хануки все ученики ешибы с большим усердием изучали Гемару [Вавилонский Талмуд] и комментарии Раши[37] и тосафистов.[38]

Ученые и молодые студенты общины, а также все, кто интересовался изучением Закона, ежедневно собирались в ешибе, где один президент занимал кресло, а ученые и студенты колледжей стояли вокруг него. Перед появлением рош-ешиба они обсуждали вопросы еврейского закона, а когда он приходил, каждый излагал перед ним свои трудности и получал разъяснения. После этого была восстановлена тишина, и рош-иешиба прочитал свою лекцию, представив новые результаты своего исследования. В заключение лекции он устроил научную аргументацию (хиллук), действовавшую следующим образом: указывались различные противоречия в Талмуде и комментариях и предлагались решения. Эти решения, в свою очередь, оказались противоречивыми, и были предложены другие решения, причем этот процесс продолжался до полного выяснения предмета обсуждения. Эти учения продолжались летом по крайней мере до полудня. С середины двух схоластических семестров и до их завершения рош-ешиба уделяла меньше внимания этим аргументам и вместо этого читала религиозные своды, изучая со зрелыми учеными Турим с комментариями, а с [младшими] учениками — компендиум Альфаси.... За несколько недель до окончания семестра рош-ешиба оказывал честь членам своего колледжа, как ученым, так и студентам, приглашая их вести научные диспуты от его имени, хотя он сам участвовал в обсуждении, чтобы упражнять умственные способности всех, кто посещал йешибу.

При президенте ешибы был прикреплен инспектор, в обязанности которого входило ежедневно посещать начальные школы, или хедеры, и следить за тем, чтобы все мальчики, будь то бедные или богатые, прилежно учились и не слонялись по улицам. По четвергам ученики должны были предстать перед попечителем (габбай) Талмуд-Торы, который исследовал их в том, что они изучили в течение недели. Мальчик, ничего не знавший или не отвечавший должным образом, был по приказу опекуна передан инспектору, который подверг его в присутствии одноклассников суровым телесным наказаниям и другим мучительным унижениям, чтобы он твердо решил улучшить свои знания в течение следующей недели. По пятницам ученики хедера являлись всем телом перед самой рош-ешибой, чтобы пройти аналогичный экзамен. Это оказало сильное сдерживающее воздействие на мальчиков, и они энергично посвятили себя учебе... Ученые, видя это [почести, которыми осыпались рош-ешиба ], возжелали того же отличия — стать рош-ешибой. в каком-то сообществе. В результате они усердно учились. Первоначально движимые корыстью, они постепенно пришли к тому, чтобы посвятить себя Торе из чистых, бескорыстных побуждений.

В противовес этому панегирику польско-еврейской школьной жизни