Долго и счастливо (ЛП) - Линг Айя

Интересно, как сейчас дела в. Перед тем, как уйти, мы с Эдвардом решили, что будем настаивать на обязательном образовании для детей, так как моя первоначальная идея восьмичасового акта не сделала для них многого. Как только выйду отсюда, собираюсь пойти в «Принцесс-колледж» и посмотреть, что могу сделать.

Когда Бертрам уходит, насвистывая мелодию, я помогаю Мэри очистить и помыть посуду.

— Что вы думаете о Бертраме?

Она приподнимает брови. Я ожидала, что она будет более разговорчивой по сравнению с Амелия, так как страдала от насилия в семье и должна была пройти через развод, но она кажется сложнее, чем я думала. Позже я должна буду узнать связано ли это с гордостью.

— Вы имеете ввиду его увлечение моей сестрой?

— Вроде того. Просто любопытно, не то, чтобы я уговаривала ее принять Бертрама. Это полностью ее выбор, но я задавалась вопросом о возможности их совместного будущего.

Мэри подает мне мокрую тарелку, чтобы я вытерла ее.

— Амелия может быть упрямой, но я думаю, что она согласится. Проблема в Бертраме. Ему нужно развивать свою привязанность. Сейчас это не больше, чем увлечение.

— Что вы имеете в виду? Бертраму давно нравится Амелия.

— Вы знаете, один раз он подарил ей букет цветов, на которые у нее аллергия?

— О, — Эдвард рассказывал мне эту историю в нашем путешествии в Нортпорт, и тогда мне показалось это забавным.

— Им нужно больше времени проводить вместе, и, если Амелия верит, что Бертрам подходящий для нее мужчина, она примет его. Я сказала ей, что не знала своего бывшего мужа достаточно хорошо, когда выходила за него замуж. Видишь ли, не только мой развод заставляет Амелия неохотно вступать в отношения.

— Можешь уточнить? Я имею в виду, объяснить мне.

— Когда мы были детьми, у нашего отца был роман.

Я почти выронила тарелку.

— Но… но…

— И это не потому, что он не любил мою мать. На самом деле, он был так влюблен в нее, что это заставило его чувствовать себя слабым. Поэтому для того, чтобы казаться более мужественным, он решил взять себе любовницу. Это было не трудно для него, мой отец был красавцем, — если Мэри и Амелия унаследовали его внешность, то я могу понять, почему, — и было много девушек на кухне, которые с удовольствием кувыркались с ним за серебряную монету. Или даже бесплатно. Моя мама знала, но она никогда не ругала его за это. В это время моя мать заболела, и мой отец рисковал заболеть, оставаясь с ней. Моя мать всегда была благодарна ему за это.

Мэри многозначительно на меня смотрит.

— Вот почему, когда я встретила своего бывшего мужа, я думала, что у него не будет этой проблемы. Он был слишком уверен в себе. Но даже несмотря на то, что ему не нужна была неверность, чтобы доказать свою мужественность, он искал других женщин. Была любовница, которая требовала больше денег, чем он мог себе позволить, поэтому он начал играть в азартные игры. Когда он проиграл наш дом, взялся за алкоголь. Он стал монстром.

Когда слушаю ее историю, не могу не почувствовать, насколько мне повезло. Эдвард никогда не давал мне и повода подозревать его в измене, и не думаю, что он когда-либо сомневался в своей мужественности. Я также удивлена, что Мэри так откровенна со мной, ко мне закрадывается чувство, что она одинока.

— Вы когда-нибудь думали найти другого мужчину?

— С меня достаточно и одного, этого опыта мне хватит на всю жизнь, — отвечает она. Она похожа на Амелия, когда говорит. — Но я не буду запрещать Бертраму ухаживать за ней, если она захочет. Я убедилась, что она не позволит себя попирать.

— Я не думаю, что Бертрам когда-нибудь станет жестоким с ней, — говорю я. — Сначала Эдвард насадит его на шпажку, а потом я его поджарю.

Мэри улыбается. Она домывает последний горшок и вытирает руки о фартук, прежде чем продолжить.

— Амелия права.

— На счет чего?

— Большинство людей в суде говорили о новой принцессе и ее странном поведении, но Амелия сказала мне, что ты была лучшей хозяйкой в ее жизни. Теперь я вижу это, — Мэри по-мужски кладет руку мне на плечо. — Тебе лучше сделать так, чтобы другая леди ушла с трона, и ты снова стала принцессой.

Не знаю, как я этого добьюсь, но однажды я это сделаю.

Глава 17

Кэт

Это грязная работа — заботиться о цыплятах, но мне нечего делать весь день, и я говорю себе, что это лучше, чем работа слуг в Ателии. Устаю от сбора яиц и уборки навоза, но это также облегчение, ведь я уже не так легко уставала, как при проблемах с дыханием. Жизнь с Мэри, конечно же, не может сравниться с моей жизнью во дворце, но не жалуюсь. Есть такие преимущества, как отсутствие необходимости надевать несколько слоев нижних юбок и платьев, а мои волосы не причесываются и не скручиваются в прическу каждый день. С другой стороны, это скучно для ума. Я скучаю по дням, когда читала газету, проверяя и согласовывая предложения для Эдварда.

Однажды, когда гонялась за петухом, который каким-то образом миновал забор, заметила, что кто-то направляется в мою сторону.

Эдвард!

Я немедленно выпрямляюсь, совершенно позабыв о петухе. Он вернулся из Морина. Наконец-то.

Эдвард подходит ближе и, несмотря на волнение в его лице, в глазах появляется задорный блеск.

— Ты выглядишь ужасно, — говорит он, вытаскивая перо, застрявшее у меня на груди.

— Эй. — Я смахнула его руку. — Я думала, что ты принц, а не извращенец.

Он убирает руку, окидывает меня сверху вниз взглядом, и уголки его рта поднимаются. Кровь приливает к лицу; я смущена и взволнована. Почему не могу поддерживать свое достоинство каждый раз, когда мы встречаемся? Падаю на презентации, заставляю волосы запутаться в ветвях на крокетской вечеринке Клэр, падаю в фонтан во время танцевального урока… так много случаев и это лишь вершина моей неуклюжести. Эдвард считает это милым или даже привлекательным, но я больше не молодая девочка.

Мягкий комочек проносится рядом. Мэри мнется возле курятника с петухом на руках, и в ее лице читается опасение. Когда Эдвард смотрит на нее, она краснеет.

— Ваше высочество! Простите меня, я не собиралась приводить сюда мисс Кэтрин.

— Не вини ее, Эдвард. Это была моя идея.

Объясняю ему, как мне было скучно, и поскольку некомпетентна с большинством вещей, помощь в кооперативе — единственный способ занять себя.

Эдвард сжимает руки.

— Я не собираюсь никого обвинять, — твердо говорит он. — Мэри, это Вы извините нас.

— На самом деле… мы должны откланяться, — говорю я, беря его за руку. — В курятнике есть помощники. Они не узнают меня, но они обязательно узнают тебя.

Его рука скользнула вокруг моей талии, заставив меня прислониться к нему, и глаза Мэри расширяются. Я бросаю застенчивый взгляд и отталкиваю Эдварда. Может быть, Катриона Брэдшоу что-то сделала, чтобы разозлить его; он действительно не должен обнимать меня перед другими, особенно когда Катриона по-прежнему юридически является его женой. К счастью, нас увидела Мэри, а не один из помощников.

Эдвард не останавливается, пока мы не достигаем пустынного места в лесу, а затем страсть поглощает его. Прижимая меня к дереву, он смахивает волосы от лица и накидывается на мои губы с поразительной страстью. Он поцеловал меня, когда мы прятались в карете в Морине, но в то время мне нужно было уехать. Теперь мы находимся в безопасности в самом дальнем углу дворца, и весьма мало шансов, что кто-нибудь придет и увидит нас. Каждый раз, когда Эдвард прерывает поцелуй, чтобы мы могли вздохнуть, он начинает снова. И на мгновение радуюсь, что не принцесса. Когда он срывает мой шарф, и волосы падают вокруг моего лица, путаясь и завиваясь, мне не нужно беспокоиться о том, что Амелияя будет ругать за это.

Поэтому обнимаю Эдварда за шею и практически запрыгиваю на него. Если он и удивлен моей страстью, для него это приятный сюрприз. К тому времени, когда мы, наконец, отрываемся друг от друга, мои губы опухли, и я, вероятно, заимела несколько клубнично-красных следов на шее.