Паритет интересов - Николай Александрович Живцов

нужен репетитор немецкого языка, можешь кого-нибудь посоветовать? – озадачил ее я. – Может, у вас в группе немец есть? – добавил я требование к кандидату.

– Немцев нет, но есть одна девушка, она три года в ГДР жила. У нее отчим военный. – Я весь подобрался. Неужели удача решила ко мне вернуться?

– Познакомь меня с ней, – тут же согласился я с предложением.

– Так уже. – Девушка вновь ухмыльнулась, но уже самодовольно.

– Женечка, это судьба, – заявил я, жадно пожирая ее глазами.

Она довольно рассмеялась и дала себя уговорить на пробный урок немецкого.

Наш начавшийся превращаться во флирт деловой разговор разбавило появление на асфальтовой дорожке моих старых знакомых – Алекса и Джона, за спинами которых следовала Алина с подругой, той самой кареглазой красоткой, что пыталась выведать у меня номер телефона. Кажется, ее Настей зовут.

Пожав руки парням, я ответил на радостное приветствие Анастасии и наткнулся на колючий взгляд прокурорской дочки.

– Привет, Алин.

– До свидания, – выплюнула она и, не останавливаясь, прошла мимо.

Ее друзья были вынуждены последовать за ней. Настя, смутившись, пожала плечами, а вот Алекса поведение Алины взбодрило, что было понятно по его довольной физиономии.

– Твоя бывшая? – проявила интерес к разыгравшейся на ее глазах драме Женя.

– Нет, – покачал я головой и, вздыхая, добавил: – Все очень сложно.

В свой рабочий кабинет я вошел ровно в полдень.

– Привет. Как ты? – Ксения встретила меня с трогательно-умильным выражением лица.

– Я в порядке, – доложился я и, стянув с себя куртку, рухнул в кресло.

– Курбанов приходил, рвал и метал из-за того, что тебя нет, – сообщила мне коллега, с опаской посмотрев на закрытую дверь.

– Что значит нет? Вот же я. – Я постучал себе по груди и потянулся за папкой, где лежал экземпляр «Положения о милиции».

– Он велел, чтобы ты сразу, как только появишься, к нему зашел. – Ксения вздохнула, поняв, что бежать выполнять пожелания начальства я не собираюсь.

– А у нас ничего вкусного нет? – подтвердил я ее мысли, листая документ, интересовавший меня сейчас куда больше, чем хотелки первого зама, который ко всему прочему мне вчера кайф обломал. Как вспомню, так злость начинает вскипать.

Ворвавшаяся в кабинет Журбина помешала девушке ответить.

– Курбанов отдал тебе удостоверение? – даже не поздоровавшись, спросила она меня.

– Отдал, – кивнул я, подивившись натиску. – А что за фигня с этим удостоверением? То забирают, то отдают – это всегда так?

– Наш первый зам решил тебя так повоспитывать. – Ответ вышел слишком злым и резким.

«Да у нее конфликт с Курбановым», – заподозрил я.

Звонок телефона не дал мне додумать эту мысль до конца.

– Тебя. – Ксения протянула мне трубку.

Звонил следователь прокуратуры, чтобы пригласить меня на допрос. Пришлось пообещать навестить его через час. Положив трубку, я выкинул из головы посторонние мысли о конфликтах начальства, об их сомнительных воспитательных методах и сосредоточился на предстоящем допросе, который меня совсем не радовал. Фиг знает, какие показания надо давать, и с заключением экспертов мне вряд ли дадут ознакомиться. Жаль, в этом времени не существует аналога пятьдесят первой статьи Конституции России.

Появление в кабинете Курбанова настроения не прибавило.

– Я тебе во сколько сказал на работе быть?! – взревел он с порога, заставив меня поморщиться. Шум с утра переносился тяжко.

– Не помню, – повинился я и недоуменно продолжил: – Что-то у меня с памятью неладно. Какие-то странные воспоминания о вчерашнем вечере. Будто бы видел вас у себя в квартире с голой бабой на руках.

Ксения засмеялась, но резко замолкла, нарвавшись на гневный взгляд начальства.

– Пить меньше надо, – отчеканил Курбанов. – Пошли, работу тебе дам, – закруглил он мое представление, не дав упомянуть об удостоверении.

«Ладно, позже к этому вернемся», – мысленно пообещал ему я, а вслух печально произнес:

– Не могу я здесь больше работать, это будет являться нарушением приказа. – Я вздохнул, показывая, как я удручен этим обстоятельством. – Вы же сами меня с приказом о моем временном отстранении от службы ознакомили, – напомнил я начальству. – К тому же меня только что в прокуратуру вызвали, – добавил я более весомый довод.

– В прокуратуру съезди, – поиграв желваками, все же разродился ответом первый зам, – а как вернешься, сразу ко мне. Я тебе объясню насчет работы и приказа, – произнес он тоном, не обещающим мне ничего хорошего. На выходе из кабинета Курбанов развернулся: – И думай, прежде чем отвечать на вопросы следователя, а не пори чушь, как это обычно у тебя бывает.

Дверь закрылась, и мы остались втроем.

– С тобой съездить? – первой ожила Журбина.

– Зачем? – не понял я. Помочь она мне не поможет, не та фигура. Только своими причитаниями будет отвлекать. – Да все нормально будет, – заверил я взволнованных коллег.

В здание прокуратуры я вошел, как на место казни, и в нерешительности остановился напротив двери, что вела в следственный отдел. Я понимал, показания мне давать еще рано, вот только, как отодвинуть допрос, придумать не мог. Взгляд сам собой метнулся к лестнице, ведущей на второй этаж, там сидели помощники с прокурорами. Решив, что попытка не пытка, я начал подниматься.

– Чапыра! Ты чего тут делаешь?

От этого голоса я невольно дернулся. И так весь на нервах, еще и эту нелегкая принесла. Откуда она, вообще, здесь взялась? Я о ней уже давно забыл, и вот опять.

– Привет. – Я поднял глаза. Передо мной несколькими ступенями выше стояла выряженная в прокурорскую форму Лена Голдобина. – Ты здесь работаешь, что ли? – не удержался я от вопроса.

– Я помощник прокурора, – гордо сообщила мне она.

– Круто, – пришлось польстить, чтобы не обидеть стерву.

– А ты чего сюда пришел? – Лена подозрительно прищурилась.

– А на меня дело шьют. В убийстве обвиняют. – От моих слов девушка вздрогнула, засуетилась, соображая, куда ей бежать, и в конце концов отступила, освободив мне путь наверх.

– Я всегда знала, что ты плохо кончишь, – бросила она мне в спину.

– Ты мне тоже всегда нравилась, – перекинувшись через перила, крикнул ей вдогонку.

Вторая моя остановка случилась возле кабинета Митрошина. Постояв пару минут в задумчивости перед дверью, я круто развернулся и вновь вышел на лестницу. Зачем унижаться, если мне все равно не помогут?

Приближающийся стук каблуков привлек мое внимание. По лестнице поднималась Лена. Встав передо мной и скрестив руки на груди, она обличительно заявила:

– Врешь ты все! И шутки у тебя дурацкие!

– Хорошо выглядишь. – От обвинений я отговорился комплиментом.

– Не заговаривай мне зубы, – оборвала меня помощник прокурора и, прибавив голосу строгости, поинтересовалась: – Тебя же вроде в следователи МВД распределили?

Не зная, как ответить на этот вопрос с учетом моего отстранения, я неопределенно пожал плечами.

– Так ты в нашем районе, значит, служишь, – сделала вывод девушка. – Ты к прокурору пришел? – Не дождавшись от меня подтверждения, она продолжила рассуждать: – Тебе нужен Митрошин, он следователей МВД курирует. Пойдем, провожу. – Походу, Лена решила, что я здесь заблудился.

Прежде чем я успел ее остановить, она ввалилась в кабинет Митрошина.

– Борис Аркадьевич, к вам милицейский следователь, – услышал я из коридора, а затем прозвучала моя фамилия.

Пришлось входить, путь к отступлению был отрезан.

– Альберт, а ты чего здесь? – Митрошин оторвался от бумаг, что лежали перед ним на столе, и с