Паритет интересов - Николай Александрович Живцов

«Скорая» уложилась минут в двадцать. Время я, конечно, не засекал, но от этой нервотрепки вкупе с беготней оно как-то спрессовалось. Еще раньше «скорой» появился участковый. Повздыхав над подстреленным мною бандитом, он как-то по-отечески произнес:

– Да уж, влип ты, парень.

– Знаю, – отозвался я, сетуя на свою судьбу. Гадать не надо, Курбанов не преминет воспользоваться этой ситуацией. И Митрошин помогать не будет.

Реально попал.

Глава 8

Когда подстреленного переместили в салон «скорой помощи», подъехал следователь прокуратуры. Сразу вспомнился Болотов с его нарочитой жизнерадостностью. Сравнение оказалось не в пользу прибывшего. Судя по виду следователя, он был недоволен жизнью в целом, а не только из-за того, что его выдернули из дома, где, в отличие от милицейских следователей, коротали время между выездами во время дежурства прокурорские.

Спрыгнув на дорогу, он осмотрелся.

– Ни хрена не видно! – Это первое, что мы от него услышали.

Служебный автомобиль тут же развернулся и осветил фарами нужный отрезок дороги.

– Следователь Востриков, – шепнул мне Скворцов.

Упомянутый потоптался на дороге, постоял с глубокомысленным видом возле обреза, затем заглянул в машину «скорой помощи» и только после этого подошел к нам.

– Товарищ эксперт, почему не работаете? – наехал он на Инну, опознав ее по массивному чемодану.

– Вас ждала, а фотографии я уже сделала, – доложилась девушка.

– Понятые где? – это он уже участковому.

Тот метнулся в сторону толпившихся в отдалении соседей, которые вновь начали подтягиваться.

– Так, что тут у вас произошло? – На меня он посмотрел без особой приязни.

– Неустановленными лицами было совершено разбойное нападение на семью Фоминых, – начал я доклад. – Трое ворвались в их дом и, угрожая обрезом, открыто похитили ценности и денежные средства. В ходе нападения один из потерпевших получил ранение. Преступники с места преступления скрылись. Когда составлял протокол, услышал с улицы выстрел. Побежал на звук и столкнулся с одним из нападавших.

– Это тот, что в меня стрелял, – подхватил Скворцов. – Я на него наткнулся, когда обходил соседей. Еле успел укрыться за домом. Начал преследовать, но в темноте сразу же его потерял. Минут через пять услышал выстрелы и побежал на звук.

– Сколько выстрелов ты слышал? – перебил его Востриков.

– Четыре, – уверенно ответил инспектор УГРО. – Три пистолетных и один из обреза.

Слова Скворцова подтвердил вернувшийся участковый.

Показания коллег озадачили. Получалось, что от страха я пальнул в бандита два раза.

– Рассказывай подробно, как встретились, как начал стрелять, – распорядился Востриков.

– Выскочил из дома на звук выстрела, – повторил я, – на дороге столкнулся с мужиком, в руках у того был обрез. Понял, что это один из напавших на Фоминых преступников. Крикнул ему, чтобы бросал оружие и сдавался, а тот ствол начал перезаряжать. Тогда я сделал предупредительный выстрел в воздух, но это преступника не остановило. Мне ничего другого не оставалось, как выстрелить в него. – В конце я пожал плечами.

– Почему два раза стрелял? – уточнил дотошный следователь.

– Так темно, ни черта не видно. Показалось, что не попал, поэтому второй раз выстрелил, – скорректировал я свой доклад с учетом показаний опера и участкового.

– А зачем в живот-то стрелял? – наседал на меня следак.

– Я в плечо целился, – парировал я. – Но он же не стоял столбом, да и, говорю, темно было.

– А это все из-за того, что вместо исполнения своих прямых обязанностей ты решил с пистолетом побегать, – обличительно заявил он. – Вот скажи мне: ты зачем из дома вышел? – Востриков скривил губы в ухмылке.

– Так стреляли же, – вспылил я – следователь не желал понимать очевидные вещи. – Решил, что в Скворцова. Вот и побежал.

– Спасатель, блин, – злобно заключил Востриков. – А мне теперь работай.

А что мне еще оставалось делать? Если бы у нас кого-то из группы подстрелили, последствия были бы не лучше. Так что выбора у меня на самом деле не было. В любом случае грозила служебная проверка. Нет, когда это все произошло, я таких логических выкладок, конечно, не делал. Побежал, потому что испугался за Скворцова. И только сейчас, когда отпустило, я начал осмысливать свое решение и размышлять над тем, верным ли оно было.

Нас прервали подъехавшие машины. В первой помимо других сотрудников милиции оказался кинолог с собакой, к нему, поманив за собой участкового, направился Востриков.

Из служебной «Волги» вышли Лусенко с Моховым. На нас с Вадимом обрушились мат с оскорблениями, в смысле критика.

– Докладывай! – охрипшим голосом наконец приказал Мохов.

По мере нашего доклада чело Лусенко разглаживалось – не его подчиненный произвел тот роковой выстрел, из-за которого могут последовать неприятности.

Мохов же методично испепелял меня взглядом.

– Да, накосорезили, – заключил начальник милиции. – Оружие сдай, – это он уже мне.

– Оружие – вещдок, – напомнил вернувшийся Востриков.

Мой пистолет был помещен в пакет и запечатан.

– А вы оба рапорт пишите! – Сказав это, Мохов отошел от нас к служебной машине и велел водителю связаться по рации с отделом. Затем с криком требовал выслать дополнительные наряды.

Дальше я не слушал, погрузился в казенные формулировки. Рядом корпел над рапортом Скворцов. Инна с Востриковым занимались осмотром и изъятием следов. Установилась деловая обстановка, которая, впрочем, просуществовала недолго. Подъехавшее на трех машинах высокое начальство тут же превратило все в хаос.

Среди вновь прибывших затесался и ожидаемый мною начальник, который первым делом рванул ко мне.

– Чапыра, ты спокойно отдежурить вообще не можешь?! – полушепотом, чтобы не услышало еще более высокое начальство, прокричал мне в лицо Головачев.

– Спокойно – это в виде трупа? – уточнил я, утираясь от попавшей на меня начальственной слюны.

– Быстро рассказывай, как все было, – проигнорировав мою дерзость и стараясь не повышать голос, чтобы не привлечь к себе внимания, приказал он мне.

По ходу моего доклада Головачев то демонстративно вздыхал, то тихо матерился.

– Какого хрена ты за этим бандитом поперся?! Тебе что, заняться нечем было?! – гневным шепотом укорил он меня.

– Да не бегал я за ним, – устало ответил я. – Случайно выскочили друг на друга.

– Всё у тебя случайно! – махнул он на меня рукой. – Ты хоть понимаешь, что натворил?

– Натворил? – Злость захлестнула меня, и я отчеканил: – Я действовал в соответствии с пунктом одиннадцатым «Положения о советской милиции»! – Благо на днях все же изучил сей нормативный акт и теперь мог на него ссылаться.

Мои слова неуслышанными не остались. К нам подошли прокурор города со свитой, в которой оказался Митрошин и начальник городского УВД тоже в сопровождении подчиненных.

– Представься, – ощупав меня взглядом, приказал начальник милиции города. Габаритный мужчина в зимней форменной одежде с одной большой звездой на погонах.

– Следователь Чапыра Альберт Анатольевич! – Пришлось встать по стойке «смирно».

– Чапыра, значит. – При этих словах его взгляд приобрел еще большую проницательность. – Докладывай, – велел он.

Пришлось рассказывать о событиях ночи в третий раз и отвечать на вопросы начальства, я аж вспотел. Выслушав мои ответы, генерал-майор развернулся к Мохову и распорядился:

– Чапыру на время проверки отстранить от исполнения служебных обязанностей.

В отдел мы приехали, уже когда начало светать. Где-то на час я застрял в оружейке, заполняя документы, а когда поднялся к себе на этаж, столкнулся с Журбиной,