Новогодняя жена (СИ) - Романова Екатерина Ивановна

Пока прихорашивалась, узнала, что Доротею вчера отправили из замка за продуктами. Жобер решил приготовить к приезду особого гостя особое же блюдо, а ингредиентов не хватило. Доротея уехала, а предупредить Альберта о том, где я, не подумала. Вот и вышел конфуз.

— Меня, конечно, страшно ругали. Этьен такие слова выкрикивал, такие слова!

Заметно, что Доротея едва слезы сдерживала, когда об этом говорила. Она аккуратно закрепила последний локон шпилькой и осмотрела результат своей работы.

— Все идеально, госпожа!

И это правда. Чистая правда. И в половину такой красивой на своей свадьбе не была. Если посланник короля не влюбится, то у него дурной вкус.

Поднялась и, обняв Доротею за плечи, приободрила ее:

— Не расстраивайся. Я поговорю с Альбертом. На тебе столько дел! Как все упомнить? К тому же, ты не могла знать, что я так задержусь у Сэдрика. Я сама этого не знала! Сразу после завтрака поговорю с ним!

— Не стоит, ваше сиятельство! Если кто-нибудь узнает, что я жалобщица, мне же потом жизни не дадут!

Точно, я забыла главный закон любого общества: стукачей никто не любит.

— Хорошо. Я что-нибудь придумаю. Но, если тебе станет грустно или одиноко — приходи ко мне, договорились?

— Договорились. Спасибо вам, госпожа. Вы очень добрая!

Добрая… Будешь тут доброй! За каждого первого в этом мире душа разрывается. Миленькие вы мои, больные мои, недообследованные! Валерьянки на вас всех нет!

В столовую я явилась с небольшим опозданием. Но, кажется, леди Муа вчера говорила, что дама не должна являться раньше назначенного срока. Необходимо заставить мужчину слегка потомиться в ожидании. Сразу вспомнилось, как по осени я готовлю помидоры, томленые в собственном соку. «Томат ты мой распрекрасный!», — подумала, глядя на невозмутимого графа. По правую руку от него за небольшим столом на восемь персон, восседала Анахель. Арман поднялся, склонил голову, подвинул для меня стул.

Что ж, не будем дразнить мужа, а то он сразу целоваться кинется. И ведь не факт, что устою, но не в присутствии же Анахель. Все. Кристина Золотова — хорошая девочка.

Я села за стол, вспомнила все, что знала об этикете из нашего мира, все, что мне леди Муа вчера пыталась вдолбить экспресс курсом и поняла, что ничего не понимаю.

В нашем мире справа лежат ножи и ложки, слева — вилки, впереди — куча стаканов и прочей посуды. Здесь же мне предлагались весьма любопытные столовые приборы: ложковилка, двуглавый родственник ножа, ложка, которая ложка с обоих концов, обычная палка, чеснокодавка и лопатка. Уф. Ну хоть лопатку знаю. Можно взять и прикопать ею того, кто такое извращенство придумал.

— Графиня, только не говорите, что впервые видите столовые приборы! — с неподдельным ужасом осведомился граф, расстилая на коленях салфетку. Бросила беглый взгляд на Луизу. Она проделывала тоже самое.

— Нет, конечно же нет! — ответила уверенно, расправляя салфетку и укладывая ее на колени. Луиза захихикала и закрепила салфетку в декольте.

Варвары! Кто ж запихивает салфетки в декольте?

— Мадлен, вы уверены?

Арман, кажется, не заметил шалость своей дочери, которая намерено меня подставила. Что ж, маленькая проказница, сдавать я тебя не стану, но мы с тобой еще поговорим на этот счет.

— Уверена, уверена. Хотя, нет, не уверена. Почему я должна запихивать салфетку себе в декольте?

Вынуждена отметить, что Доротея подобрала весьма открытый наряд и мои груди, прижатые друг к другу, румяными булочками выглядывали из корсета. Румяными в буквальном смысле. Румяна и едва заметные блестки — писк сезона при дворе. По мне так пищала бы мода поменьше, всем было бы лучше. Вдобавок ко всему вместо тапочек на ногах опять пыточные колодки, хотя Доротея обещала раздобыть для меня то, о чем я просила. Тьмутаракань, они о тапках тут и знать не знают!

— Мужчины накрывают колени, потому что еда, в случае чего, приземлится туда, — он пальцем показал траекторию возможного падения еды, и я поняла фишку. Женские буфера под обстрелом.

— Ах, вот оно что! Умно, умно…

Понятное дело, до прихода важного гостя к еде мы не притрагивались. Только смотрели и облизывались. Арман очередной раз гонял дочь по вопросам, которые может задать посланник короля, девочка отвечала без запинки. Со стороны могло показаться, что за столом сидит последняя новинка японской робототехники. Красивая, правильная, аккуратная, даже чересчур воспитанная девочка. В ней отчаянно задавливают ребенка и та шалость, которую она позволила в отношении меня, даже немного приободряла. Я подмигнула Анахель, но та вздернула носик и проигнорировала мой жест.

— Ваше сиятельство, — в малую столовую, запыхавшись, вбежал Этьен. — Ваше сиятельство!

На нем лица не было. Мужчина дрожащей рукой достал платочек из переднего кармана сюртука, вытер пот со лба, и дрожащим голосом выдавил:

— Он идет… Он…

Взгляд графа заледенел, а меня коснулись прохладные ленты силы. Анахель метнула на отца недовольный взгляд, но ничего не сказала. Тоже почувствовала? Чего Арман опасается? Такое чувство, будто пытается нас защитить от опасности, взяв под свое крыло.

Так, успокоилась! Уже и сердце в тахикардию ударилось. Вдох-выдох.

Этикет приветствия леди Муа мне в первую очередь вдолбила. Дама я не глупая, на ус мотаю быстро, поэтому, когда супруг поднялся (а мужчинам положено вставать из-за стола, когда входит кто-то более знатный), с невозмутимым видом осталась сидеть.

Ирбис мне чем-то даже нравится. Это мужики должны каждый раз подскакивать, когда дама входит или выходит из-за стола. Причем неважно, насколько дама знатная. Наличия титула достаточно. Решила даже, если муж будет озоровать, из вредности заставлю его попрыгать! Есть теперь рычаги воздействия. А кто ж виноват? Приспичит мне пописать во время обеда, просто ноги размять, выйти проверить, как суп готовиться, к окошечку подойти — цветы за окном разглядеть. Цветы, кстати, шикарные! Наверное… Сейчас, понятное дело, один сухостой из-под сугробов выглядывает, но летом и весной здесь, должно быть, великолепное зрелище. Недаром окна во всю стену.

Тяжелая поступь гостя выбила все мысли из головы. Я его еще не видела, но он мне уже не понравился. По спине прошелся холодок, а когда я посмотрела на Армана — взяла полноценная дробь. Мужчина стиснул зубы так, что желваки заходили. Дышал тяжело, глаза разве что не искрились от бешенства. Кажется, он знал, кого послал король.

— Ваше сиятельство, я не мог его не пустить, — Этьен опустил взгляд и отошел в сторону, впуская в малую столовую гостя.

Я прямо почувствовала, как в моих венах от страха застыла кровь. Сердце остановилось, чтобы не привлекать внимание хищника. В том, что передо мной человек, опаснее любого зверя, поняла сразу. Высокий, худой, с темными, как ночь, волосами, взглядом, который способен все живое превратить в пепел. Мне начало казаться, что я медленно тлею, когда черные глаза гостя впились в меня, а его бледные губы растянулись в коварной улыбке.

Что произошло дальше, я не поняла. Передо мной мелькнула серебристо-белая пелена, гость скривился, словно ему по заднице шлепнули, и метнул разъяренный взгляд в сторону графа.

— Не смей прикасаться к моей жене! Мы уходим. Анахель, Мадлен.

Но пошевелиться я не могла. Перевела испуганный взгляд от графа к гостю и обратно.

— Мадлен! — почти прорычал Арман.

Вот это он молодец. Подскочила, словно ужаленная и, спрятавшись за спину супруга, выбежала из столовой вместе с девочкой. Анахель за дверьми ожидали нянечки и быстро увели в другое крыло замка. Я побежала за графом. Летел он быстро, а я за ним семенила, ощущая мертвенный, убивающий взгляд в спину. Какой страшный мужчина! Если бы обменжён переместил меня к такому типу? Я бы все тридцать дней под кроватью просидела, точно!

Я так и следовала за графом, не сводя взгляда с его напряженной спины. В кабинете супруга я еще не была, поэтому, когда оказалась внутри, немного расслабилась и принялась с интересом озираться по сторонам. Опасная дрожь схлынула, словно с моих плеч сняли рюкзак, туго набитый камнями.