Новогодняя жена (СИ) - Романова Екатерина Ивановна

О том, как она мужчинам угождала, я имела неудовольствие узнать прямо от первоисточника.

Возвращалась я в комнату графа темным коридорчиком, никого не трогала, как вдруг из-за угла кто-то выскочил, напал на меня и втянул в потайной коридор, ведущий прямо из стены. Меня нагло вжали в прохладный камень и принялись целовать в шею, спешно задирая юбки. Слюнявили при этом нещадно и сопели так, что ни одному бульдогу и не снилось.

— О, дорогая, не мог дождаться этого момента, я весь горю! — пылко прошептал любовник, почти добравшись до моих панталон. И тут я пришла в себя, резко подняла колено, отпихнула наглеца и принялась шарить ладонями в темноте. Не думала, что приемы самообороны пригодятся в другом мире! Я же так, чисто для расширения кругозора курсы проходила.

Мужик взвыл, запнулся обо что-то, свалился и жалобно заскулил. Знаю. Как доктор знаю — очень больно коленом в пах. Так больно, что ударь посильней и можно мужика на тот свет отправить. Скончается от болевого шока. А что мне было еще делать, когда с непрошенной любовью нападают? Отлюбила в ответ так, что по самое не хочу!

— Ты кто?

— Что значит я кто? Ты сначала бьешь, а потом задаешь вопросы? — промычал парень. Именно парень, судя по молодому голосу.

— Не до семантики.

— Корейн! А ты ждала кого-то еще?

— Значит так, Корейн. Все у нас кончено. Если не хочешь лишиться работы, немедленно выпусти меня отсюда и забудь обо всем, что между нами было!

— Да как о таком забыть, Мадлен? Море чувственности, океан любви, жгучие пески страсти…

— Я тебе непроходимые горы проблем устрою, если не отстанешь!

— А как же наш ребенок, зефирочка?

— Наш кто?

Зефирочка? Это вообще нормально так женщину называть?

— Ребенок, Мадлен!

Парень медленно поднялся, чиркнула спичка, во мраке высветилось лицо негритенка. Стоп, соврала. Мулата. Нет, даже не мулата…

Немного приблизилась, чтобы лучше рассмотреть оттенок кожи. Оливковый! Коричнево-зеленый, странный какой-то. Умертвие что ли? Синегнойная палочка! Преподаватель — призрак, любовник — покойник, что дальше? Муж — оживший зомби, родители — вампиры, ребенок — ктулху?

— Только не говори, что снова избавилась от ребенка! — парень едва не разрыдался. — Не устраивай мне очередное озеро слез и пещеры тоски!

Я выпала в осадок. Творожистый такой осадок. Что за змею граф пригрел на груди? И с такой мамашей Анахель жила под одной крышей? Понятно, почему у девочки магический дар не раскрылся! Это еще удивительно, как у нее не раскрылись иные таланты. Например, желание отрезать кошкам хвосты или гонять слуг раскаленной кочергой… Я уже не говорю о целом букете невротических отклонений…

Необходимо срочно портить репутацию Мадлен и превращать ее из последней потаскухи в примерную жену! А примерная жена может шалить и проказничать, но только с мужем.

— Корейн. Ты замечательный мужчина, но я осознала, как была неправа. К тебе и к Арману. Я все же его жена. Прости, но я тебя обманывала. У нас никогда не было и никогда не будет детей. У меня есть только Анахель, и я люблю свою дочь. И мужа тоже люблю!

— С каких это пор? — ухмыльнулся парень, и спичка с жалобным шипением погасла.

— А вот с этих самых! Вспыхнули прежние чувства! Мы помирились! Я осознала, что разрушаю собственную жизнь и хочу все исправить.

— Поэтому вы спите в разных комнатах?

— Мои вещи уже перенесли к Арману. Я не желаю проблем с тобой. Если ты способен забыть обо всем, что было — хорошо. Открой двери и ступай восвояси. А, если не готов… Мне бы не хотелось ломать твое будущее. Где ты найдешь такую работу?

Надеюсь, хоть тут в лужу не сяду! Понятия не имею, кем работает Корейн и работает ли вообще на графа. Хотя, этот ослеплен любовью, всегда можно списать мои оговорки на гормоны, испуг или рассеянность.

Ишь как я заговорила. Но во мне сейчас кипело негодование. Я правда переживала за Анахель в этот момент, потому что кто бы что ни говорил, но чужих детей не бывает. Эту девочку мне жаль до душевного стона, до сердечного спазма! А Мадлен… Ох, попалась бы мне эта су… сумчатая дикообразина, я бы ее… в бараний бы рог ее согнула! Надеюсь, Игорь покажет ей, что почем!

Игорь… Он же сейчас с ней! От неожиданного осознания неприятно кольнуло в груди. Зашевелилась ревность. А что, если супруг вовсе не в бешенстве сейчас? Что, если на самом деле блаженствует? Судя по всему, Мадлен в мужиках толк знает, и окрутить их может вот так, как пальцами щелкнуть.

Хватит себя накручивать! Знаю я свою вегетатику, она сейчас меня в такую панику вгонит, что я подхвачу все пятьдесят три своих подола и прямо босиком кинусь искать дорогу домой.

Кстати о тапочках! Когда не в меру пылкий любовник, убоявшись расправы, соизволил выпустить меня на волю, я швырнула в него пыточными ходулями и закрыла потайную дверь, придвинув, на всякий случай, статую мужчины в странной хламиде. А так, для надежности.

Ох, блаженство! Размяла пальчики и, ступая по шерстяному ковру, направилась в мужнины покои. Дорогу не перепутала, дошла без приключений. Конечно, откуда же им взяться, когда они меня внутри дожидаются?

Приключения сидели с важным видом и гипнотизировали окно.

14. С новым годом!

На снег, падающий в серебряном свете луны, смотреть можно бесконечно. Кажется, Арман решил состариться за этим занятием.

— Не помешаю?

Глупый, в общем-то, вопрос. Разве можно помешать состариться за бесцельным времяпрепровождением? Я ему, можно сказать, жизнь спасаю! Надо погуглить, кстати, как много людей скончалось от скуки и уныния.

— Панталоны при вас, но босиком, — констатировал мужчина, не повернувшись.

— Кстати о птичках! Нужно что-то делать с мужчинами в вашем замке. Еле отбилась от очередного любовника вашей жены…

Арман сжал кулаки и я умолкла. Неосознанный жест, мимолетный, но я уловила. Графу и без того плохо. Сам понимает, что жена стерлядь, но что поделать, если ты плаваешь в озере, откуда один выход — выброситься на берег…

Как-то у нас не клеилось. Мы оба понимали, что погорячились у Сэдрика и знали, что ждет впереди: ночь на разных концах кровати, полная неловкой тишины. Наша первая с Арманом семейная ссора. То есть вот настоящая семейная ссора. Вроде как объявили перемирие, а потом все пошло наперекосяк. И виновата уже не Мадлен, а я сама.

Если включить режим разумной женщины — виновата же! Могла предупредить мужа, что пойду к лекарю работать над лекарством? Могла. Могла попросить Доротею предупредить того же Альберта? Тоже могла. Но не сделала. И допоздна засиделась сознательно. И, когда Сэдрику отвечала, что граф обо мне даже не вспомнит — сознательно себе лгала. Хотела, чтобы вспомнил. Чтобы пришел. Чтобы переживал.

Зачем?

А кукуй его знает, зачем. Вот в природе нашей женской бывают подобные выкрутасы. На каком-то подсознательном уровне даже нормальная взрослая женщина хочет, чтобы ее ценили, чтобы о ней беспокоились.

Но есть и какая-то польза в случившемся. Арман искал меня. Пришел за мной. Значит, ему не все равно на жену и не такой уж он ледяной истукан, каким хочет казаться.

Терпеть не могу семейные ссоры! Я смотрела на мужчину от двери, он сидел возле окна и намерено меня игнорировал.

— Ты знал, не правда ли?

— О чем? — ответил граф немного нервно.

— О Мадлен и Сэдрике?

Жесткая усмешка, глоток чего-то крепкого с ароматом дуба и цитруса.

— Проще сказать, с кем Мадлен не спала.

— Ты знал, что он ее любит!

Граф медленно поставил бокал на приставной столик, развернулся, провел по мне долгим, но безразличным взглядом, задержавшись на торчащих из-под подола голых пальчиках.

— Вы и суток не провели в моем мире, но уже успели подружиться со слугами и узнать о моей жене больше, чем я узнал за время нашей совместной жизни.

— Значит, не знал? — произнесла с сочувствием.

Одно дело, когда просто крутят задницей за твоей спиной, другое дело, когда за ней же зарождается настоящая любовь. Измену тела можно пережить, но вот измену сердца… Вряд ли.