Соседские войны - София Чар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну, может, немного радости появилось, когда я увидела Ворона. Купать его в ванной я вчера не рискнула, чтобы эта тварь не начала орать, только вытерла как могла полотенцем. Судя по результату, помогло мало. По взгляду кота можно было понять, что во мне, как домохозяйке, он разочаровался окончательно. При чем разочаровался зверюга до такой степени, что, стоило мне открыть кран, как он бесцеремонно потеснил меня, начавшую чистить зубы, и взялся самолично приводить себя в порядок. И ведь не орал даже, сволочь такая!
Впрочем, сил на возмущения Надюхе у меня уже не было. Едва удалось заставить себя подняться и добраться до места. В этот момент держаться мне помогали две вещи: обещанная выволочка и Воронов. Ну, как Воронов? Не сам он, а тот факт, что ему пришлось выехать куда раньше. Еще когда я только пыталась привести себя в относительно человеческий вид, он уже отъехал от дома.
И это при том, что Ирку мы вылавливали вместе, кабачок ныне он не меньше, чем я.
Поддавшись порыву, я даже помахала вслед его машине спонжиком. Крепись, птичка, ты не одинок.
Шатающейся каракатицей забравшись в подъехавшую маршрутку, я плюхнулась на ближайшее сидение. Теперь главным было не уснуть… Эта мысль крутилась в голове, которую я откинула на сидение. Кто бы мог подумать, что они такие удобные в маршрутке…
Казалось, расслабилась я всего на мгновение, но этого было достаточно, чтобы я уснула, за что поплатилась на первом же ухабе, чуть не прикусив язык. Н-да, проспать остановку с такой дорогой мне не грозило. Зато уже скоро начал грозить попроситься на волю скудный завтрак. Какие там американские горки, товарищи! Отечественные дороги — это вам и аттракцион, и квест: найди следы весеннего ремонта, и головоломка: маршрутка рассыплется сейчас или во-о-он у той ямки?..
К концу поездки я точно поняла, что ненавижу и Дубовский парк, и нашего ректора, и весь автодор. Безумно и тихо ненавижу, хотя некоторые из пассажиров ненавидели громко и выразительно, желая последним прогуляться по анатомическим маршрутам и в аду кататься на тех дорогах, что они так браво ремонтируют. За последнее я, вываливаясь на своей остановке, была готова голосовать и руками и ногами.
— О, привет!
От жизнерадостности голоса Надюхи я на миг ощутила себя Халком. Маша, крушить! Впрочем, сил на крушить не осталось, пришлось отделаться предельно грозным зевком.
— А ты чего на этой развалюхе-то ехала? — не прекращала убивать меня рыжая, махнув куда-то в сторону. — Там же нормальная дорога есть, нужно только пройти… А я, что, тебе не сказала?
Да, да, судя по тому, как виновато шмыгнуло носом это стихийное бедствие, на моем лице более чем четко пропечаталось, что я хотела с ней сделать. А, хотя, нет, почему только «хотела»? Сделаю…
— Да и здесь дорога классная. Мы по ней и домой поедем. Я тебе сто-о-олько всего рассказать хочу… — мстительно протянула я.
И только попробуй у меня сваляться в калачик, Надюха — достану. И рыжая снова проявила чудеса проницательности, разом поскучнев.
— Ну, чего ты…
— Ничего! — передразнив ее, я снова зевнув.
Хм… Интересно, а где здесь парк? Или вот эти вот пять чахлых кленов, скучающий кустик и соцветия окурков и есть Дубовский парк? Блеск, пять часов сна я променяла на защиту чуда антропогенного ландшафта. Мечта сбылась.
Может, когда-то это и был пышный парк, но сейчас наиболее заметной здесь была не растительность, а трибуна, невесть когда сколоченная. Н-да, вот она — партия зеленых. Защищаем пять кленов, сколотив коробку из двадцати бревен. Логика налицо.
— Ты вовремя, постоим немного, и митинг начнется. — снова вернувшись к жизнерадостности, воскликнула Надюха.
— В моем случае полежим… За что хоть стоим, кому это убожество понадобилось? — мрачно уточнила я.
— Ты что, это парк, где любят гулять мамочки и детишки!
Да, да, дышат свежим никотином и собирают по осени шляпки крышек из-под пива.
— А какой-то бизнесмен решил это чудесное место сравнять с землей и построить какой-то торговый центр. Представляешь размах?
Серьезно задумалась, чувствуя, как неохотно заскрипели шестеренки моего мозга. Я честно попыталась представить, чем супермаркет хуже того, что мы имеем. И, да, я биолог, но, выбирая между вот этим пустырем, заваленным мусором, и супермаркетом, я отдам голос второму. Я биолог, и я за чистоту.
— Кто-то участок решил отжать у бизнесмена? — скучающе протянула я, снова зевнув.
Господи, ну почему здесь лавочек нет?
— Неа. Воробьяшкиных помнишь?
Так, лавочка подождет. Эту парочку натуралистов-фанатиков я прекрасно помнила. Еще бы, не так уж часто мне устраивали скандалы на занятиях, когда я приносила зафиксированные в формалине образцы крыс!
За годы учебы и работы я сталкивалась с разной формой любви природы. От глобального пофигизма до глобального идиотизма. Воробьяшкины относились ко второй группе индивидуумов, готовых удавить за убитую муху.
— Вот они и развернули. — вздохнув, отозвалась Надя и вдруг дернула меня за рукав.
Скривившись, я собралась было высказать ей все, что думаю, но не успела. Смотрела Наденька вправо. А справа к нам шли «кто»? Учитывая мое невероятное везение — Воробьяшкины. Алина и Леша — одинаково высокие и худощавые. Точно парочка крыс. Вэй, так, может, они и обиделись на меня тогда из-за той крысы? Неловко вышло…
Впрочем, размышлять на эту тему времени уже не было, пришлось заставить себя улыбаться. Я люблю свою работу, эту жизнь и Дубовский парк. Особенно Дубовский парк.
— Ну, надо же, каких людей я вижу! Неужели вы все же изменили свое варварское отношение к природе? — картинно хлопнув в ладоши, воскликнула Алина.
Какое удивление! Я бы точно поверила, если бы не была постоянной университетской затычкой в делах общественных сборов, и эта парочка была прекрасно осведомлена. Ладно, Машич, терпим и улыбаемся.
— Да-а-а, пришлось вот.
Господи, я надеюсь, этот подозрительный
