Стихи. (В переводах разных авторов) - Уильям Йейтс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К огромному лесистому холму;
И все собрались трепетною стаей,
Высоко руки тонкие взметая,
И вновь запели голосом звенящим.
И в наших взорах отражался свет
Небесных звезд и белизна планет.
Мы пели так: “О, звезды небосвода,
В рубиновых ладьях над черной бездной,
Вам незнакомы радость и свобода,
Вас Бог смиряет скипетром железным
И держит вас железною уздой,
Вы все навеки скованы друг с другом
От века неподвижным звездным кругом,
Как пузыри в пруду под тяжким льдом;
А мы средь нестареющей земли
Свободны, как мерцающий прилив,
И нет у нас закона и заботы
И тяжкой, изнурительной работы,
И нам не страшны бег ночей и дней
И коршун Скорби – странник меж теней”.
О Патрик! Так провел я сотню лет,
Охотясь под лесною дикой сенью
За барсуком, за вепрем и оленем.
О Патрик! Так провел я сотню лет,
И ночью на песчаных побережьях,
Под небом, льющим тусклый звездный свет,
Метали копья мы, пока рассвет
Над сумеречным морем не забрезжит.
О Патрик! Так провел я сотню лет,
И мы ловили рыбу в лодках длинных:
Изогнутые шеей лебединой,
Украшены фигурами резными,
Несли ладьи нас над морской пучиной.
О Патрик! Так провел я сотню лет,
И Ниав нежная была моей женой;
А нынче мне осталось под луной
Лишь то, что ненавижу навсегда:
Пост и молитва.
Св. Патрик.
Продолжай.
Ойсин.
Да, да,
Мне суждено прожить остаток дней,
Скитаясь в мире смертных меж теней,
И двери в Рай не распахнутся мне.
Однажды я стоял у волн прибоя,
И пена, погрузившись в забытье,
Несла к земле разбитое копье
Того, кто не вернулся с поля боя.
Я взял его, и, видя пятна крови
На древке переломленном, рыдал
И фениев забытых вспоминал,
Как выступали мы на бой суровый,
И к торжеству, и к гибели готовы…
И Ниав юная неслышно подошла.
Не зная, что могло со мной случиться,
Она меня по имени звала,
Дрожала, как испуганная птица.
Мы поняли: былого не вернуть.
Коня мы разыскали на поляне
И оседлали, приготовясь в путь.
Я услыхал: “Его глаза туманит
Вся скорбь земли, все горести людские”.
И вновь открылись нам пути морские,
И вновь неслись копыта скакуна
По пурпурным мерцающим волнам,
Закатом золотым озарены.
Бессмертные остались вдалеке
Бродить в лесах, как призраки, как сны,
И танцевать, как тени, на песке,
Рука в руке гулять по склонам гор
Иль грезить, глядя на морской простор;
И лица, словно сумрачные звезды,
Окутывать прозрачной дымкой сна;
И устремлять дремотный взор туманный
На солнце в одеянии шафранном,
Садящееся в воды океана;
И петь беспечно; словно капли меда,
Лились слова прощальные вдали,
И размывали пурпурные воды
Границы очарованной земли.
“Старик огонь пытается раздуть,
Он в доме сына, брата или друга
Зажился; не пора ли в дальний путь?
Его заботы шепчутся друг с другом;
Он слышит, как метель гудит в трубе,
Склоняется к огню и весь трясется,
Но грезит о победах и борьбе
И помнит лай собак и блики солнца.
А мы средь рощ зеленых и полей
Не думаем о будущем в тревоге,
Ведь мы пребудем вечно на земле,
Живые, нестареющие боги.
Зайчонок подрастает средь игры,
Любуясь жизнью дивно-изобильной,
Но прежде, чем возьмет ее дары,
Уже хромает, старый и бессильный.
И стаи птиц азийских на ветвях,
Как яркие крылатые тюльпаны,
И гребни пенные в бушующих морях,
Поющие о тайнах океана,
Обречены шепнуть: “Несправедливо”;
И зимородок станет горсткой пыли,
И на песке волна умрет с отливом,
И люди упокоятся в могиле.
А нам роса любви туманит очи
До той поры, покуда Бог дохнёт
На звезды, и, покинув небосвод,
Луна увянет бледной розой ночи”.
Комментарий У.Б. Йейтса:«Эта поэма основана на средневековых ирландских диалогах между святым Патриком и Ойсином и на одной гаэльской поэме прошлого века [1]. Описанные в ней события […], как предполагается, относятся не к какой-либо конкретной эпохе, а к некоему неопределенному периоду, составленному из множества различных эпох, в котором разворачивается действие народных сказаний. Именно поэтому средневековые элементы здесь перемешаны с древними, как, собственно, и в поздних сказаниях о фениях. В гаэльских поэмах Ойсин посещает всего один остров, но в предании из “Silva Gadelica”[2] описывается “четыре рая”: северный остров, западный остров, южный остров и Адамов рай на востоке» (1912 г.).
Примечания[1] Гаэльская поэма прошлого века – поэма Майкла Комина (см. комментарий к стихотворению «Он скорбит о перемене…»). Диалоги между святым Патриком и Ойсином Йейтс мог найти в ряде различных источников.
[2] Имеется в виду «Приключение Тейге, сына Киана», опубликованное ирландским ученым Стэндишем о’Грейди (1832-1915) в сборнике «Silva Gadelica» в 1896 году, лишь через три года после выхода в свет «Странствий Ойсина».
Ойсина, сына Финна, Йейтс описывает как «поэта из цикла преданий о фениях».
Святой Патрик (ок. 385 – ок. 461) – креститель Ирландии.
Килте и Конан (Конан Майль – «Лысый» или «Бритоголовый») – фении, воины из дружины Финна.
Финн (Финн мак Кумал, т.е. сын Кумала) – главный герой ирландского «цикла Финна».
Ломар, Сгеолан и Бран – гончие псы Финна; последние двое – двоюродные братья Финна, рожденные его теткой по материнской линии Турен, когда та была превращена в собаку ревнивой сидой, прежней возлюбленной ее мужа.
Фир Болг – одно из легендарных племен – завоевателей Ирландии.
«…к кургану Мэйв»: в уладском цикле саг Мэйв (Медб) – королева Коннахта, развязавшая войну за Бурого быка из Куальнге (см. комментарии к поэме «Байле и Айлин»). По поводу ее места погребения Йейтс писал: «[Гора] Нокнарей находится в Слайго, и крестьяне утверждают, что Мэйв, ‹…› великая королева западных сидов, погребена на ее вершине под каирном».
«…с серебряной уздой», в оригинале – «with bridle of findrinny»; findrinny – букв. «белая бронза», по-видимому сплав меди или золота с серебром.
Оскар – сын Финна, погибший в битве при Габре (297); последнюю Йейтс называет «великой битвой, в которой была сокрушена сила фениев».
«…Отец мой – Энгус, мать Этайн зовут»: мотив союза Энгуса – «бога юности, красоты и поэзии», по выражению Йейтса, со смертной красавицей Этайн возник в результате ошибочной реконструкции фрагментов саги «Сватовство к Этайн», полный вариант которой был обнаружен только в 1930 году.
Ниав, имя которой означает «блеск» или «сияние», – дева из Племен богини Дану.
«…от Энгусовых птиц…»: в ирландской мифологии поцелуи Энгуса превращаются в птиц.
«…поэты Дану»: Йейтс так описывает Племена богини Дану: «То были силы света, жизни и тепла, и они сражались с фоморами – силами ночи, смерти и холода. Лишенные подношений и почестей, они постепенно утратили былое могущество в народном воображении и превратились в эльфов».
«Нет Ойсин, вместе на одном седле…» и далее: Йейтс в предисловии к книге А. Грегори «Боги и смертные воины» пишет: «Зазывая смертных в свои обиталища и в Страну-под-Волной, сиды сулили им все блага земные, но в куда большем изобилии, чем рождает земля. […] Боги эти и впрямь мудрее и прекраснее смертных людей; но люди – если это люди великие – сильнее их, ибо люди – как могучий пенный прибой моря богов».
Фении – «крупная военная организация, предводителем которой был Финн» (У.Б. Йейтс).
«…полы в дворцовой зале», в оригинале «the floor of Almhuin's hosting hall»; Almhuin (Алмуин) – холм Аллен в графстве Килдар, где находились дом Финна и главный лагерь фениев.
Перевод и примечания (с) Анна Блейз
The Wanderings of Oisin
BOOK IS. Patrick. You who are bent, and bald, and blind,
With a heavy heart and a wandering mind,
Have known three centuries, poets sing,
Of dalliance with a demon thing.
Oisin. Sad to remember, sick with years,
The swift innumerable spears,
The horsemen with their floating hair,
And bowls of barley, honey, and wine,
Those merry couples dancing in tune,
And the white body that lay by mine;
But the tale, though words be lighter than air.
Must live to be old like the wandering moon.
Caoilte, and Conan, and Finn were there,
When we followed a deer with our baying hounds.
With Bran, Sceolan, and Lomair,
And passing the Firbolgs' burial-motmds,
Came to the cairn-heaped grassy hill
Where passionate Maeve is stony-still;
And found On the dove-grey edge of the sea
A pearl-pale, high-born lady, who rode
On a horse with bridle of findrinny;
And like a sunset were her lips,
A stormy sunset on doomed ships;
A citron colour gloomed in her hair,
But down to her feet white vesture flowed,
And with the glimmering crimson glowed
Of many a figured embroidery;
And it was bound with a pearl-pale shell
That wavered like the summer streams,
As her soft bosom rose and fell.
S. Patrick. You are still wrecked among heathen dreams.
Oisin. 'Why do you wind no horn?' she said
'And every hero droop his head?
The hornless deer is not more sad
That many a peaceful moment had,
More sleek than any granary mouse,
In his own leafy forest house
Among the waving fields of fern:
The hunting of heroes should be glad.'
