Пути-дороги. С чистого листа - Алёна Цветкова

Народу между рядами было довольно много, женщины деловито снимали пробу с сыров и колбас, трясли в руках одежды, разворачивая и прикладывая к несчастным чадам. Мужики довольно цокали языком, оценивая кинжалы, ножи, лопаты и топоры…

Дети, сбежавшие от матерей, стайками носились между рядами, смеясь и расталкивая прохожих.

– Лола, – Веска схватила мне за рукав, – вот ты где?! А мы с Гороном тебя потеряли! Не отставай, пошли!

Да, я и правда, стояла открыв рот от удивления, как какая-то деревенщина…

Лавка оказалась в другом конце городка, почти у самых западных ворот. Неказистый двухэтажный домик из потемневшего от времени дерева с черепичной крышей, на которой пятнами разных оттенков выделялись заплаты. Старая, но толстая дверь, открывшаяся неожиданно легко и без скрипа. Мы шагнули в темную прохладу швейной лавки господина Лероя. Он был дальним родственником соседки, той самой, что учила Веску азам вышивания. И он обещал купить ее работы, когда приезжал прошлой осенью к ним в деревню. Всю зиму Веска работала не покладая рук…

Когда глаза привыкли к темноте, я огляделась. Здесь оказалось неожиданно уютно. Вдоль стен расположились витрины с мотками тесьмы и кружева, клубками ниток, подушечками с иголками, огромными портновскими ножницами и другой мелочевкой. А прямо напротив двери стоял огромный стол, на котором были навалены рулоны разной ткани. В лавке пахло полынью и почему-то жженным сахаром.

Купец, невысокий, едва мне до плеча, и толстенький, походил на квадратную игольницу, у которой по недоразумению выросла голова. Широкая окладистая борода-лопата, которую он оглаживал несоразмерно крупной ладонью, придавала ему еще более смешной вид.

Он смотрела на нас, как на тараканов… или моль, напавшую на любимую шубу. А Веска, бойкая и смелая за дверью лавки вдруг сникла и стянула голову в плечи, стараясь стать незаметнее.

– Господин Лерой, – лепетала она еле слышно, – я вам вышивку принесла… вы обещали посмотреть…

– Гильдейская? – купец равнодушно зевнул, широко открывая рот, которого до этого скрывался в его бороде.

– Нет, господин Лерой, – Веска сникла, – но вы же обещали посмотреть… Когда к тетке Солне приезжали? Помните?

Купец царственно кивнул и подошел к столу:

– Показывай…

Веска с облегчением выдохнула и вывалила вышивку на стол… Как, интересно, купец собрался оценивать работу, если в лавке темно? Все оказалось очень просто… если есть горячий камень, то почему бы не быть светящемуся? Купец щелкнул пальцами и небольшой круглый камень на столом вспыхнул белым светом. Пока он перебирал Вескину тесьму, я прошлась по витринам, пользуясь тем, что в лавке стало значительно светлее.

Вышивки здесь было много. На любой вкус и кошелек. Начиная от узкой, не шире пальца тесьмы, которую и принесла Веска, заканчивая большими полотнами вышитыми картинами. Кажется, я увлекалась вышивкой в прошлой жизни… по-крайней мере, ручки у меня зачесались, словно соскучились по иголке…

И я подошла к стеллажу с нитками для вышивки. Она лежала непривычно большими пасмами и, кажется, продавалась метражом… ну, или что тут вместо метра… ох, голова моя дырявая. Ощущение, что я вспоминаю прошлое хаотичными кусочками. И до личных воспоминаний пока не добралась.

– По медянке за шесть аршин (*аршин=0,71м) заберу, – купец закончил ковыряться в Вескиной тесьме.

– По медянке за шесть? – расстроенно ахнула Веска и, глотая слезы, сказала: – да мне материал почти столько же обошелся…

Господин Лерой пожал плечами и выключил камень, погружая лавку во тьму. Рачительный хозяин…

– Так вы же по медянке за два аршина точно такую тесьму у остальных берете, – не выдержал Горон и выступил вперед, пряча за спиной плачущую Веску.

– У гильдейских беру, – пожал плечами купец, – только жена ваша не из гильдии…

– По медянке за три аршина, – вмешалась я, – или мы идем в другую лавку.

Купец взглянул на меня, оглаживая бороду, скрывавшую все лицо, но я заметила, как в его глазах загорелся огонек азарта… вот оно что! Заскучал бедолага в своей лавочке, и решил за наш счет развлечься.

– Девица не гильдейская, – прогудел он якобы недовольно, – возьмешь у нее, потом даже претензии предъявить некому будет, ежели жалобы на качество пойдут… по медянке за пять с половиной…

– А вы смотрите внимательнее, когда принимаете, господин Лерой, – улыбнулась я как можно шире, – или у вас опыта не хватает вышивку оценить? Тогда мы тем более пойдем в другую лавку… по две… две с половиной за шесть…

Веска охнула, Горон вытаращил на меня глаза, а купец зафыркал-захохотал:

– Да, кто ж так торгуется? Цену снижать надо, а не повышать…

– Время деньги, – пожала я плечами, – чем дольше мы торгуемся, тем выше и цена…

– То-то и оно, что для гильдейских цена выше, потому что они время свое на изучение мастерства потратили, а девицы всякие, – фыркнул он пренебрежительно, – едва иглу в руки взяли, а уже денег хотят, как мастера прославленные… по медянке за пять заберу.

Торговались мы долго. Спорили до хрипоты, вспоминали и голодных детей, которых будут на совести купца, если и смогут когда-нибудь появиться при таких-то грабительских ценах. И жену, которой тоже пока еще нет, но у которой будет всего одно платье, если он так купит нашу тесьму. И цены на муку, и стоимость дня работы батрака. И сетовали, что так и разориться и с голоду умереть недолго…

В конце-концов, когда в горле окончательно пересохло, быстро сошлись на медянке за три аршина.

Веска с Гороном во время торговли только и успевали вертеть головой, отслеживая подачи. Они так и замерли, держать друг за друга и, кажется, даже не дышали. И как будто бы не поверили, когда все закончилось. Взяли деньги и на деревянных ногах пошли из лавки, пробормотав спасибо купцу.

Пришлось мне цветисто благодарить купца, призывая не его голову дождь из золотых монет. Господин Лерой остался доволен. А когда я уже выходила, он прищелкнул языком и пробормотал с восхищением:

– Какая женщина! А ведь даже не гномка!

Кто? Я даже споткнулась. Гномка? Ничего себе… так он гном?! А я почему-то думала, они маленькие совсем, как куклы, в красных курточках и колпачках.

– И-и-и! – Как только я вышла из лавки на мне