Флот обреченных - Аллан Коул

Как ни парадоксально, «Свампскотт» не пострадал. Причина крылась в успешной атаке Списки на «Форез». Леди Этего хотела самолично прикончить флагманский корабль 23-го флота.

Полученный Стэном приказ был прост — держать такшипы в космосе. Ему давали полную свободу действий. И он мог рассчитывать на любую возможную помощь со стороны штаба.

«Просто расчудесно, — думал Стэн. — Куча мертвецов и один сумасшедший».

В коридоре ему в объятия бросилась Бриджит. Ее мать погибла. Все погибло. Все.

Наверное, Стэну следовало остаться с ней той ночью. Но холодность всегда служила Стэну защитой — холодность, родившаяся после смерти его собственных родителей на Вулкане. Холодность, помогавшая ему выдержать гибель друзей. Он не остался. Только крепко обнял плачущую девушку и помчался в Центр связи. Он хотел, чтобы оттуда его забрал «Гэмбл».

Дожидаясь, пока такшип опустится перед отелем, Стэн не уставал поражаться выдержке адмирала. Тут крылась какая-то загадка, а значит, следовало держать ухо востро.

Но вот корабль сел, люк открылся, и Стэн напрочь забыл и о Ван Дурмане, и о Бриджит, и о том, что весь его отряд, скорее всего, погибнет в системе Калтора.

Все его мысли были заняты только одним: «действовать по усмотрению…»

Глава 46

Вечный император заметил впереди что-то интересное и пошел туда в своем неуклюжем антирадиационном костюме. Под ногами его простирались руины, бывшие некогда одним из розовых садов. За императором, с виллиганами на изготовку, шли два также облаченных в защитные костюмы гуркских стража. Над их головами, ощетинившись стволами орудий, парил боевой гравикар.

Лимбу удалось вовремя впихнуть императора в контролируемую маклинами спусковую трубу. Она вела в безопасный бункер в двух тысячах метрах под замком. Кинув властителя вниз, телохранитель нырнул следом. Они падали вместе, и за ними захлопывались воздушные шлюзы радиационной защиты.

Наверху мало кто уцелел. Несколько гуркских бойцов, один взвод недавно сформированной преторианской стражи да дюжина слуг. Ядерные взрывы сровняли замок с землей.

Однако защита до некоторой степени все-таки сработала. Стены многокилометрового двора потрескались, но устояли, уцелели расположенные в них службы. Не пострадало и здание Парламента, стоявшее примерно километрах в десяти от эпицентра. Как ни смешно, уцелело оно только потому, что императору было противно каждый день видеть его из окна и он воздвиг между дворцом и Парламентом километровой высоты гору, отразившую основную энергию взрыва.

Гражданское население Прайм-Уорлда практически не пострадало. Все разрушения ограничились пятидесятипятикилометровой территорией императорского дворца.

Наклонившись, император поднял с земли маленький серый предмет. Осмотрев находку со всех сторон, он показал ее гуркам — каким-то чудом одна роза, сгорев в ядерном огне, не рассыпалась в прах, а осталась целой.

Гурки бесстрастно рассматривали розу, и тут сверху послышался гул работающего генератора Маклина. Подняв виллиганы, охранники дружно повернулись на шум.

— Не стрелять, — приказал император, и стража опустила оружие.

К императору спускалась небольшая капелька. За ее прозрачным колпаком виднелось черно-золотое тело манаби. То мог быть только сэр Эку.

Капля дипломатично зависла в трех метрах от властителя.

— Вы живы, — спокойно отметил Эку.

— Я жив, — согласился император.

— Примите мои соболезнования, замок был прекрасен.

— Дворец восстановить не трудно.

Капля слегка покачивалась на ветру.

— Вы говорите от имени таанцев? — спросил император.

— Они меня просили, я отказался. Они хотели, чтобы я передал вам ультиматум. При этом они даже не давали мне времени добраться до Прайма.

— Очень на них похоже.

— Теперь я говорю от имени манаби. И от себя лично.

«Весьма любопытно, — подумал император. — Манаби практически никогда не выступали единым фронтом».

— Разрешите сперва задать вам один вопрос?

— Пожалуйста. Но я могу не ответить.

— Разумеется.

Эку развернул каплю так, что теперь она, казалось, смотрела на гуркских телохранителей.

— Их можете не стесняться, — заверил император. — Они умеют молчать не хуже вас.

Это была чистая правда. Ни гурки, ни манаби не раскрывали чужих тайн. И ни пытки, ни наркотики, ни психологические приемы не могли заставить их говорить.

— Я только что прибыл на Прайм. Как вы оцениваете ситуацию?

— Как весьма плачевную, — честно сказал император. — Я потерял минимум дюжину флотов. По меньшей мере сорок систем либо уже захвачены таанцами, либо будут захвачены в ближайшее время.

Эку задумался.

— А ваши союзники?

— Они все еще не решили, как им поступить, — сухо ответил император. — Я полагаю, что лишь половина из них объявят таанцам войну. Остальные поддержат победителя.

— И как, по вашему мнению, закончится эта война?

Император долго разглядывал сгоревшую розу.

— На этот вопрос я отвечать не стану.

— Понимаю… А теперь я хотел бы говорить от имени моих предков, моих сородичей и всех поколений, которым еще только предстоит вылупиться. Мы не воинственная раса. Однако в этой войне мы хотели бы принять сторону империи. Мы будем и дальше поддерживать видимость нейтралитета, но вы можете свободно располагать всей информацией, которую нам удалось собрать и которую мы еще соберем в будущем.

Император едва не улыбнулся. Заявление сэра Эку было единственной хорошей вестью в кошмаре ежедневных сводок.

— Почему? Похоже, таанцы побеждают.

— Это невозможно, — ответил Эку. — Мы могли бы поговорить наедине?

— Я уже…

— Я повторяю мою просьбу.

Император кивнул. Из капли Эку выскользнул длинный стержень, и стража снова подняла виллиганы. И опять император знаком велел им опустить оружие.

Стержень коснулся шлема властителя.

— Я думаю, — послышался голос Эку, — что даже ваши самые верные слуги не должны стать свидетелями этого разговора. Вы полагаете, таанцы верят, что антиматерию-два можно открыть заново или что, победив, они смогут найти ее источник?

Наступило долгое молчание. Где и как возникала АМ-2, было самой большой тайной империи. Еще бы, ведь только АМ-2 могла сохранить империю как единое целое.

— Возможно, они действительно рассуждают именно так, — наконец согласился властитель.

— Значит, они ошибаются. Можете мне ничего не отвечать. Мы уверены, что единственным, я повторяю, единственным источником АМ-два являетесь вы сами. Мы не знаем, как это произошло, но не сомневаемся в правоте нашего вывода. И потому эта война может закончиться двояко. Если победите вы, все хорошо. Но победа таанцев приведет к полной и окончательной гибели и без того невысокого уровня цивилизации, какую мы сейчас наблюдаем во Вселенной.

Стержень втянулся обратно в каплю. По пути он задел розу, и сухой серый пепел осыпал перчатку императора.

Глава 47

— Капитан, до какой степени вы готовы воспользоваться свободой, предоставленной адмиралом?

Стэн ждал, пока Саттон пояснит свою мысль. Четверо командиров такшипов, вместе с Саттоном и Килгуром, обсуждали план дальнейших действий. Они собрались в уголке старого склада, приспособленного Саттоном для хранения припасов отряда.

— Я… гмм… успел как-то привязаться к нашим кораблям, — продолжал спиндарец. — Они напоминают мне потомство нашей расы. Даже покинув родительскую сумку, крошки не могут уходить далеко — иначе смерть.

Стэн сразу понял эту аналогию. Его такшипы из-за малого запаса воздуха, продуктов и амуниции тоже не могли далеко улетать от базы.

— Таан снова ударит по Кавите, — сказала Ш’аарл’т. — Может, ковровой бомбардировкой, а может, высадят десант. Мне бы не хотелось держать здесь все наше барахло.

— Красиво будет, — добавил Стикка, обводя взглядом боеприпасы, ящики с рационами и запасными частями, — если сюда залетит таанская бомба.

— Именно это я и собирался сказать, — кивнул спиндарец. — Кавите сейчас не больно-то надежное убежище.

— Прежде всего, — произнес Стэн, — надо решить, как быть с адмиралом. Ван Дурман никогда не одобрит перенос базы операций, с припасами и техниками, в другое место.

— А кто ему об этом расскажет?

— Думаю, он ничего и не заметит, — вставил Эстил.

— Согласен. Теперь второе. Как мы перевезем все это барахло? На такшипах места кот наплакал.

— Я предвидел эту проблему, — вмешался Саттон. — Должен вам сообщить, что у меня есть один знакомый, которому я в свое время оказал некую услугу. Весьма, кстати, крупную услугу.

— И разумеется, у него есть корабль.