Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП) - Диана Гэблдон

— И он никогда не снимал маски? — спросил Джейми. Его рыжие брови сошлись, словно концентрацией мысли он пытался увидеть описываемую сцену и опознать незнакомца.

Она покачала головой.

— Нет. Когда я время от времени вспоминала эту ночь, то задавалась вопросом, смогу ли я узнать этого человека, если вдруг он появится передо мной. Я думала, что узнаю; это был темный худощавый мужчина, но сильный, как стальной нож. Однако сейчас… — она пожала плечами. — Узнала бы я его только по голосу? Я не могу сказать, слишком много прошло времени.

— Но он, ни в коем случае, не был ирландцем, не так ли? — Дункан все еще бледный с мокрым от пота лицом приподнялся на локте, слушая с глубоким вниманием.

Джокаста как будто удивилась, словно забыла о его присутствии.

— А? Нет, dhuine. [152]Судя по речи, он был шотландцем, горцем.

Дункан и Джейми обменялись взглядами.

— МакКензи или Камерон? — тихо произнес Дункан, и Джейми кивнул.

— Или, возможно, один из Грантов.

Я понимала их предположения, произнесенные вполголоса. Между горскими кланами существовали ошеломляюще сложные связи вражды и дружбы, и не все кланы стали бы сотрудничать в таком важном деле.

Колум МакКензи установил довольно тесный союз с Камеронами; фактически, сама Джокаста была его частью через ее брак с Камероном. Если Дугал МакКензи был одним из тех, кто принял французское золото, Гектор Камерон — другим, то несомненно, что третий человек должен быть из одного из этих кланов или из клана, которому оба доверяли. МакКензи, Камерон… или Грант. Если бы Джокаста смогла увидеть лицо этого человека и при этом не узнала бы его, то, скорее всего, это был бы Грант, так как всех главных лиц в двух других кланах она знала.

Но раздумывать над этим было некогда — рассказ продолжался.

Заговорщики разделились, каждый отправился собственным путем со своей долей золота. Джокаста понятия не имела, что Дугал МакКензи или неизвестный мужчина сделали со своими сундуками; Гектор Камерон спрятал сундуки в яму под полом спальни, в старом потайном месте, устроенным еще его отцом для хранения сокровищ.

Гектор решил хранить их там, пока принц не остановится где-нибудь в безопасном месте, где, получив золото, сможет использовать его для своих целей. Но Чарльз Стюарт уже бежал и нигде надолго не останавливался. Пока, наконец, не произошла окончательная катастрофа.

— Гектор оставил золото и меня дома, а сам присоединился к армии принца. Семнадцатого апреля на закате он объявился перед воротами на взмыленной лошади. Он оставил измученное животное на попечение конюха, а сам зашел в дом и приказал мне срочно собирать ценные вещи. «Дело проиграно, — сказал он, — и мы должны бежать или погибнем вместе со Стюартами».

Камерон был богат и достаточно осторожен, чтобы сохранить карету и лошадей, а не отдать их на дело Стюартов. Достаточно осторожен, чтобы не взять с собой сундуки с французским золотом.

— Он взял три слитка золота и дал их мне. Я спрятала их под сиденье кучера, а он вместе с конюхом унес сундуки в лес и там закопал.

Был полдень восемнадцатого апреля, когда Гектор Камерон сел в карету вместе с женой, конюхом, дочерью Морной и тремя слитками золота и с сумасшедшей скоростью помчался на юг в сторону Эдинбурга.

— Шона была замужем за владельцем Гарта, он рано присоединился к Стюартам и был убит в Каллодене, хотя мы тогда еще не знали об этом. Клементина была уже вдовой и жила со своей сестрой в Рово.

Она глубоко вздохнула и немного вздрогнула, не желая снова переживать эти события, но неспособная сопротивляться воспоминаниям.

— Я просила Гектора заехать в Рово. Это добавило бы только десять миль дороги и заняло бы несколько часов, но он не согласился. «Мы не можем, — сказал он, — тратить время, чтобы забрать их». У Клементины было двое детей, у Шоны — один. «Слишком много людей на одну карету, — сказал он. — Это сильно замедлит нас».

— Тогда я сказала: «Пусть не возьмем их с собой, только предупредим, только увидеть их еще раз».

Она сделала паузу.

— Я знала, куда мы направляемся, мы говорили об этот, только я не знала, что у него все было уже готово.

Гектор Камерон был якобитом, но он хорошо разбирался в людях и ситуациях и не собирался отдавать жизнь за проигранное дело. Видя, как развиваются события, и опасаясь краха, он изо всех сил подготавливал пути для отступления. Он держал собранными одежду и необходимые вещи, продал все, что можно было продать, и тайно заказал три места на корабль от Эдинбурга до Колоний.

— Иногда я думала, что не могу обвинять его, — сказала Джокаста. Она сидела вытянувшись в струнку, и пламя свечей мерцало на ее волосах. — Он считал, что Шона не уедет без мужа, а Клементина не станет рисковать своими детьми, доверив их морю. Возможно, он был прав. И возможно, ничего бы не изменилось, даже если бы мы их предупредили. Но я знала, что я их больше не увижу… — она сжала рот и сглотнула.

В любом случае, Гектор отказался заехать, боясь преследования. Войска Камберленда сосредоточились на Каллоденском поле, но на всех дорогах Горной Шотландии патрулировали английские солдаты, и весть о поражении Чарльза Стюарта распространялась, как рябь от края водоворота, чем дальше, тем быстрее и быстрее.

Случилось так, что Камероны были пойманы два дня спустя возле Охтертира.

— Колесо у кареты отвалилось, — сказала Джокаста со вздохом. — Я даже сейчас вижу, как оно само по себе катилось по дороге. Ось сломалась, и нам пришлось остановиться возле дороги, пока Гектор и конюх пытались починить ее.

Починка заняла большую часть дня; Гектор становился все более раздраженным, и его беспокойство заражало всех остальных.

— Я тогда не знала, что он видел в Каллодене, — сказала Джокаста. — Но он хорошо понимал, что если англичане схватят его, с ним будет покончено. Если его не убьют на месте, его повесят, как предателя. Он весь вспотел, но не от работы, а от страха. Но даже в таком случае…

Она на мгновение сжала губы, потом продолжила:

— Стало темнеть — была весна, и темнело рано — когда они установили колесо и забрались в экипаж. Карета остановилась в небольшой впадине, когда отлетело колесо, и теперь лошади поднимались вверх по длинному склону. Когда мы достигли гребня, из теней на дорогу вышли двое мужчин с мушкетами.

Это были английские солдаты, люди Камберленда. Прибывшие слишком поздно, чтобы принять участие в Каллоденской битве, они были воспламенены вестями о победе и в бешенстве от того, что не смогли принять в ней участие, и потому жаждали мести.