Семь смертей Лешего - Андрей Салов

Проклятый туман, окружающий Лешку повсюду, лишая возможности ориентироваться в пространстве. Невозможно взглядом зацепиться за ориентир, что смог бы помочь в плане возвращении домой. Ориентиров не было, за исключением разнокалиберных каменьев под ногами, диковинных расцветок, на всем протяжении высохшего каменистого русла горной реки.

Оставалось одно, двигаться строго прямо, чтобы затем, развернувшись на 180 градусов, пойти в обратном направлении, и попытаться вернуться в исходную точку. При подобном раскладе, строго придерживаться направления, будет непросто. Малейшая, более-менее крупная преграда, встретившаяся на пути, может свести все его потуги на нет.

Но сейчас он мог с легкостью придерживаться намеченного плана, благо рельеф местности тому благоприятствовал. Поверхность, на которой оказался Лешка, оказалась изрядно покатой, и состояла из бесчисленного множества каменьев округлой формы, ставших гладкими и обтекаемыми за многие миллионы, а то и миллиарды лет работы природных ювелиров, воды и ветра. Лешка, отслуживший срочную службу на высокогорной заставе, насмотрелся на горные реки, что бурлят талой водой с ледников по весне. Он прекрасно знал, как выглядят такие реки, когда таянье заканчивается и начинается засушливый сезон. Это, вне всякого сомнения, горная река, и он застрял где-то на ее пути. Сколько до вершины он не знал, из-за тумана, как не знал и того, сколько осталось до подножия. Он просто оказался среди высохшего каменного русла.

Искать вершину в его планы не входило, а окончание горной реки придется найти в любом случае, иной дороги у него попросту нет. В одном ему определенно повезло, каменная река уходила вниз почти по идеальной прямой. Можно легко придерживаться выбранного направления. Каменистое русло было не слишком широким, и Халявин находился прямо в центре. В зоне видимости оказывались и левый, и правый берег безводной реки. Берега возвышались над уровнем каменной речки. Они заросли странного вида растениями, и кустами причудливой формы. В другое время, он не преминул бы разглядеть их поближе, и по возможности исследовать, но в этот раз предпочел держаться от них подальше.

Очертания диковинных растений и кустарников расплывались в тумане. Что угодно могло таиться в кустах, наблюдая оттуда за перемещениями человека. Пожелай он поближе рассмотреть диковинную растительность, и кто знает, что может выпрыгнуть ему навстречу. А значит, существует возможность стать чьей-нибудь добычей, едва ступив на землю аномалии. Такого шанса обитающей в тумане нечисти он давать не желал, и поэтому придерживался центра реки, чтобы его отделяло от берега хотя бы пара прыжков возможного хищника. Больше одного прыжка тварь, дерзнувшая напасть на него, сделать все равно не успеет, в этом он был уверен. Реакция у него отменная, к тому же он превосходный стрелок, с детства обученный стрелять навскидку, не целясь и не промахиваясь. У нечисти, присмотревшей его на обед, не было никаких шансов, если он не сделает ошибку. Не приблизится слишком близко к одному из нависших над каменистой рекой берегов, или перестанет крутить головой на 360 градусов. Лешка бдительности не терял, то и дело, оглядываясь, в поисках подозрительного движения за спиной. Все было тихо, никто за ним не крался и не готовился напасть.

Иногда ему приходилось отклоняться от намеченного курса, когда дорогу перегораживал здоровенный валун, принесенный вешними водами откуда-то с вершины в незапамятные времена. Но больше чем на пару метров к одному из обрывистых берегов он все равно не приближался, а оставшееся расстояние было слишком огромным для того, чтобы покрыть его одним прыжком. Совершить повторный прыжок он не позволит. Если какая-нибудь тварь и сумеет прыгнуть еще раз, по приземлении ей будет не до обеда. Лешка зарядил карабин разрывными патронами, с которыми можно смело охотиться на самого крупного зверя, обитающего в здешних лесах. Такой патрон разнесет в клочья голову любому прыгуну.

Растения по берегам каменистой реки на обратном пути он обязательно исследует. Корни их терялись где-то в глубине каменистого русла. Были они длиной в десяток метров, и невозможно было предположить, на какую глубину уходят вниз, в поисках влаги. Корни кустарников были толстыми и мясистыми. По толщине не уступали канатам, как и по прочности, когда ради любопытства, Лешка попробовал на одном свой нож. Нож с трудом брал корневище, требовалось немало времени, чтобы разрезать его. Коренья изрядно мешали движению. Они торчали повсюду петлями, восьмерками, приходилось постоянно смотреть под ноги, чтобы не зацепиться, и не грохнуться на камни.

Но, за всем уследить невозможно. Оглядываясь назад и продолжая движение, Лешка все-таки зацепился за один из множества торчащих повсюду кореньев. Спуск в этом месте, оказался более крутым, чем прежде. Халявин не удержался на ногах и рухнул вниз, покатившись кубарем с горы. Единственное, что он успел сделать, прикрыть голову и сжать покрепче карабин свободной рукой.

Стремительный спуск с горы не занял много времени. Халявин затормозил, с разгону врезавшись башкой в здоровенный, выросший на пути падения, валун. Словно молотом шарахнуло по голове, отключая сознание. Он по инерции прокатился еще несколько метров, не выпуская из рук карабина, и затих. И если за столь необычным способом передвижения наблюдал какой-нибудь хищник, то лучшего момента для нападения, трудно было представить.

Несколько бесконечно долгих минут провалялся Халявин в отключке, прежде чем выбитое ударом сознание вернулось в изрядно потрепанное падением тело. Первое, что он увидел, открыв глаза, ствол карабина, прижатый к носу. Оружие уцелело, а значит, он по-прежнему может за себя постоять. Затем взгляд соскользнул с вороненого ствола и упал ниже.

На первый взгляд могло показаться, что он по-прежнему на горной речке. Но только на первый взгляд. Он валялся на обточенных водой и временем булыжниках таких же, как и те, из которых состояла каменная река. Но было одно существенное различие. Все булыжники лежали одинаково ровно, создавая гладкую ровную поверхность, чего просто не могло быть на каменной реке. Это определенно не русло реки, скорее булыжная мостовая, выложенная из искусно обточенных каменьев. Булыжная мостовая, дело рук человеческих, или нечеловеческих, но определенно разумных. Это обстоятельство вселяло определенную уверенность в благополучном завершении миссии. Оставалось лишь найти представителей чуждого разума и выяснить, как он настроен по отношению к людям, враждебно или миролюбиво. Хотя скорее верным окажется именно первый вариант. Иначе как объяснить, что никто из оказавшихся здесь не вернулся обратно, в добром здравии.