Одинокий голубь - Лэрри Макмуртри

Ей пришло в голову попросить Звея застрелить ее. Конечно, он даст ей пистолет, если она ему скажет, но вряд ли у нее хватит сил нажать курок. Лучше попросить его сделать это. Это решит все проблемы, и вряд ли Звею сильно достанется, если он сообщит, что застрелил ее по ее же собственной просьбе.

От одной мысли попросить Звея застрелить ее ей полегчало. Но дни шли, она уже могла сидеть в постели, а с просьбой этой к Звею все не обращалась. Она то и дело вспоминала то солнечное пятно, в котором исчезло лицо Ди. Испарилось в солнечном свете. Она все время об этом думала, во сне видела так ясно, что просыпалась, только чтобы услышать храп Звея. Он спал под окном, прислонившись спиной к стене дома, и храпел громче спящего быка.

– Куда делся Люк? – спросила она однажды.

– Уехал в Санта-Фе, – ответил Звей. Она впервые заговорила с ним после месяца молчания. Ему уже казалось, что она никогда больше не будет разговаривать. – Нанялся к каким-то торговцам, – добавил он. – Проехал такой путь, а теперь двинулся назад.

– Как я понимаю, ваш ребенок умер, – однажды сказал доктор. – И где ему выжить в прерии. Вы и сами едва не умерли.

Эльмира промолчала. Она помнила, как болела грудь, вот и все. Она забыла ребенка, женщину с двумя дочерьми и большой дом. Может, и вправду ребенок умер. Потом она вспомнила Джули, Арканзас и многое из того, что забыла. Лучше ни о чем не вспоминать, все не имело значения в сравнении с Ди. Все прошло, давно прошло. Когда-нибудь она попросит Звея застрелить ее, тогда ей ни о чем не придется думать.

Но она все откладывала – и скоро поправилась на столько, что стала ходить. Недалеко, лишь до двери, чтобы взять горшок или выставить его из комнаты. В такую жару все запахи усиливались. Даже Звей в конце концов снял свое пальто и теперь стоял у окна в старой рубашке с такими дырами спереди, что из них торчали густые волосы, росшие у него на груди.

Доктор ни разу не спрашивал ее о деньгах. Она выздоравливала, но ему самому становилось все хуже. Она слышала через стену, как он кашляет, и иногда видела, что он сплевывает в платок. Его руки сильно тряслись, и от него всегда пахло виски. Эльмиру беспокоило, что он не спрашивает про деньги. Она привыкла платить за себя. Наконец она сама завела об этом разговор. Она знала, Звей пойдет и заработает денег, если она попросит.

– Вы бы мне сказали, сколько я вам должна, – проговорила она, но Патрик Арандель лишь покачал головой.

– Я сюда сбежал от денег, – признался он. – Мне это удалось. Хотя это нелегко – сбежать от денег.

Эльмира больше не упоминала про деньги. Если он хо чет, чтобы ему заплатили, пусть скажет сам, она попытку сделала.

Затем как-то днем, без всякого предупреждения, открылась дверь и вошел Джули. Звей, как обычно, стоял под окном. Лицо Джули сильно похудело.

– Я нашел тебя, Элли, – произнес он со слезами на глазах. Звей внимательно наблюдал, но тень падала таким образом, что она не знала, видит ли он слезы Джули.

Эльмира отвернулась. Она не знала, что ей делать. Больше всего она жалела, что так и не попросила Звея застрелить ее. И теперь ее нашел Джули. Он не вошел в комнату, но стоял в дверях, дожидаясь приглашения войти.

Она не пригласила его и ничего не сказала. Создавалось впечатление, что неудачи сговорились преследовать ее – иначе каким образом он проехал через все эти равнины и нашел ее?

Наконец Джули решился войти в комнату и закрыть за собой дверь.

– Доктор сказал, что тебе уже можно разговаривать, – сообщил он, вытирая глаза рукавом. – Но если не хочешь, не говори. Я недолго побуду. Я только хотел, чтобы ты знала, что я здесь.

Эльмира взглянула на него и затем снова уперлась взглядом в стену. «Ну и дурак же ты, – подумала она. – Нечего было тебе за мной таскаться. Надо было всем сказать, что я умерла».

– У меня для тебя плохие новости, – продолжал Джули, и глаза его снова наполнились слезами. – Очень плохие, и все моя вина. Джо убили, и Роско с девушкой. Один бандит их убил. Мне следовало с ними остаться, хотя не думаю, что результат был бы другим.

«Во всяком случае, ты не стоял бы тут и ничего бы мне не рассказывал», – подумала Эльмира.

Сообщение о смерти Джо не взволновало ее. Она вообще крайне редко о нем думала. Он появился, когда у нее было полно других хлопот, так что у нее не вошло в привычку волноваться по его поводу. Хотя от него было меньше неприятностей, чем от Джули. По крайней мере, у него хватило ума понять, что он ей не нужен, и оставить ее в покое. Если он умер, ничего не поделаешь. Она даже плохо его помнила, да и говорил он мало. Просто ему не повезло на этих равнинах. Такое же могло случиться и с ней, и жаль, что не случилось.

– Элли, ребенок здоров, – сообщил Джули. – Я даже не знал, что он наш, вот что самое смешное. Увидел, что Клара его держит, и понятия не имел, что он наш. Она назвала его Мартином, если ты не возражаешь. Так что у нас теперь семья, – добавил Джули. Сердце у него сжималось, и он едва мог говорить, потому что Элли не повернула головы и ничем не показала, что она его узнала. И не произнесла ни слова. Ему хотелось думать, что виной тому ее слабость, но в душе он знал, что не только в этом дело. Она не обрадовалась, что он ее нашел. Ее не волновал ребенок, ей было безразлично, что Джо умер. После первого выражения удивления лицо ее оставалось неподвижным.

И все это время огромный мужчина в дырявой рубашке молча стоял у окна и смотрел в комнату. «Наверное, один из охотников за бизонами», – решил Джули. Врач хорошо говорил об этом человеке, рассказывал, как он предан Эльмире, но Джули не понимал, почему он стоит там. Сердце его замирало, потому что Эльмира не хотела взглянуть на него. Он ведь так долго сюда добирался. Но она все равно не поворачивалась в его сторону, и он не думал, что виной тому только болезнь.

– Мы привезем ребенка, как только ты захочешь его увидеть, – пообещал Джули. – Я могу снять здесь комнату и подождать, пока ты выздоровеешь. Мальчик крепкий. Клара сказала, что вполне можно его сюда свозить. У них есть небольшой фургон.

Эльмира ждала. Если она будет молчать, рано или поздно он уйдет.

Голос его дрожал. Он сел на стул у кровати, на котором обычно сидел доктор. Через некоторое время он взял ее за руку. Звей все наблюдал. Джули подержал ее руку всего несколько секунд. Опустил ее и встал.

– Я буду заезжать, Элли, – пообещал он. – Доктор сообщит мне, если я буду тебе нужен.

Он помолчал. Ее молчание угнетало его. Она сидела, опершись спиной о подушку, и молчала, как будто умерла. Ему это напомнило их жизнь в Арканзасе, когда она сидела на полатях, и у него было ощущение, как будто ее нет вообще. Когда он узнал, что она жива и находится в доме врача в Огаллале, он спрятался за сарай Клары и час плакал от облегчения. После всех бед и со мнений он нашел ее.