Владимир Высоцкий: Я, конечно, вернусь… - Федор Раззаков

Не успело стихнуть эхо официальных торжеств, как вновь возобновилась перебранка в стане родных и друзей поэта. Открыла же ее статья в «Советской культуре» от 6 февраля, явившаяся ответом на публикацию в этой же газете письма драматурга Э. Володарского (16 января). Февральская статья называлась «Прежде чем обвинять других» и была подписана Мариной Влади, Жанной Прохоренко, Всеволодом Абдуловым, Артуром Макаровым, Олегом Халимоновым и Валерием Янкловичем, людьми, которые принадлежали к «антиофициальным» друзьям Владимира Высоцкого.

«Дело в том, – писали авторы письма, – что Э. Володарскому, обвиняющему других в неуважении его покойного друга, хорошо бы кое-что вспомнить.

Десять лет назад Владимир Высоцкий мечтал иметь дачу, где бы мог хотя бы короткие сроки спокойно работать. С изысканием подходящего земельного участка возникли сложности, и тогда Э. Володарский предложил построить дачу на его участке. В писательском дачном кооперативе «Красная Пахра». Заверял, что впоследствии приложит все силы, дабы способствовать разделению этого участка.

Несмотря на все затруднения, дача была построена и обставлена, однако Владимир Высоцкий и его жена провели там вместе всего два дня – вскоре поэта не стало.

Как быть с дачей? Строение нуждалось в законном оформлении. Тогдашнее руководство Моссовета пошло навстречу просьбе вдовы поэта и приняло решение о том, что дача в виде исключения будет передана детям Владимира Высоцкого. Родные и друзья радовались возможности сохранить этот дом, намереваясь создать в нем нечто вроде мемориала.

И вдруг Э. Володарский круто изменил позицию. Началась возня, в которой Э. Володарский повел себя недостойно. Пошли споры, разборы в правлении кооператива, тяжбы…

Сейчас от дома Владимира Высоцкого ничего на осталось. Лишь расписка – обязательство Э. Володарского выплатить некую сумму – стоимость строительных материалов. Выплачена она не была. Э. Володарский объявил, что опротестовывает свое обязательство.

Не хотелось предавать все это огласке. Но коль скоро Э. Володарский выступил апологетом справедливого отношения к его умершему другу, мы сочли дальнейшее умолчание невозможным».

Не прошло и трех недель после публикации этого письма, как 26 февраля 1988 года в газете «Неделя» появилось письмо за подписью детей Владимира Высоцкого, выступивших в защиту известного драматурга. Это было тем более удивительно, что против Володарского еще в ноябре прошлого года выступил отец Высоцкого Семен Владимирович. Получалось, что внуки выступили против родного деда.

«Обидно, когда имя твоего отца оказывается в центре склочной истории по разделу имущества, – говорилось в статье. – Еще горше обида, когда история эта вдруг оказывается выставленной с непонятной целью на всеобщее обозрение. А когда еще твое собственное имя становится козырной картой в склоке, а ты об этом ничего не знаешь – ты всячески противишься этому!..

Наверное, молчать нельзя…

Драматург Э. Володарский, чье имя оказалось втянутым в историю с наследством, был знаком с В. Высоцким на протяжении семнадцати лет. Именно он предоставил В. Высоцкому возможность построить дачу на своем участке. Все конфликты, связанные с домом, возникли после смерти отца и были невозможны при его жизни. У нас лично не было и нет сейчас никаких претензий к Э. Володарскому – дом В. Высоцкого был разобран вопреки его желанию по решению правления дачного кооператива, денежную компенсацию он выплатил нам за него полностью, есть все необходимые документы, подтверждающие это…

Но хватит об этом. Важнее сказать другое.

Дружба Э. Володарского с отцом была не просто знакомством или приятельством – это была дружба двух творческих людей, близких по духу. Э. Володарский был одним из немногих, если не сказать – единственным литературным соавтором В. Высоцкого: ими был написан сценарий полнометражной приключенческой ленты «Каникулы после войны», в настоящее время готовящейся для постановки. Собирались они и дальше работать в соавторстве над сценариями кинофильмов, вместе придумывали сюжеты, характеры будущих героев. Перед памятью В. Высоцкого он никаких проступков не совершал.

Мы ни в коей мере не хотим сказать, что он был единственным или ближайшим другом отца. Среди его близких было немало людей, в том числе и те, кто упрекает сейчас Э. Володарского в несуществующих грехах.

Пока Владимир Высоцкий был жив, близость к нему объединяла всех. После его смерти она же их разъединила. Это очень грустно. Нам бы очень хотелось, чтобы все раздоры навсегда кончились. Понимаем, что это не так просто сделать, и тем не менее сделать необходимо: взять и помириться перед памятью Владимира Высоцкого, сообща участвовать в создании его полной и правдивой жизненной и творческой биографии. И для этого нужно прежде всего перестать сводить личные счеты… Аркадий Высоцкий, студент ВГИКа, Никита Высоцкий, актер театра-студии «Современник-2».

Но, как говорится, поезд уже ушел, и мирить враждующие стороны было поздно. В бой вступала «тяжелая артиллерия» противоположной стороны: за доброе имя Э. Володарского вступились ни много ни мало 23 уважаемых и известных в мире искусства и среди поклонников В. Высоцкого деятеля, письмо которых «Советская культура» опубликовала 5 марта. Среди подписантов были: Э. Рязанов, С. Соловьев, Н. Губенко, Ж. Болотова, И. Рубанова, Л. Филатов, Т. Друбич, П. Чухрай, И. Бортник, А. Смирнов, А. Митта и др. Цитирую: «Уважаемый товарищ Беляев! Нас удивила публикация руководимой вами газеты от 6 февраля сего года, касающаяся нашего товарища и коллеги Эдуарда Володарского. В газете решительно растаптывается честь и репутация этого известного и талантливого кинодраматурга. И дело не только в содержании публикации, в огульных обвинениях Марины Влади и других лиц, письмо подписавших. Мы могли бы доказательно опровергнуть опубликованное, но понимаем, что разбор и проверка клеветы – дело других учреждений.

Мы переживаем сейчас существенный момент нашей истории, связанный с надеждами на возрождение всего лучшего в человеке. Способствует ли тому упомянутая публикация? Бесцеремонно вторгаясь в личную жизнь художника, делая ее предметом тенденциозного общественного обсуждения, газета творит недоброе дело – плодит сплетни и домыслы… Мы все же надеемся, что это досадная оплошность, которая, разумеется, требует публичных извинений…»

Опубликовав это письмо, редакция «Советской культуры», видимо, поняла, что конфликт зашел слишком далеко, и, к сожалению, не без ее посильной помощи. Поэтому в своем комментарии к «письму 23-х» редакция отметила следующее: «Хочется сказать – гласность гласностью, но сколько же можно? Ведь отец поэта начал разговор об этике художника, разговор по теме, близкой нашей газете. И сейчас это уже элементарная перепалка, способствовать которой редакция не намерена…»