Измена командармов - Андрей Владиславович Ганин

1917 г. Он вошел в состав штаба Петроградского ВРК, стал начальником обороны Петрограда, главнокомандующим войсками Петроградского военного округа, руководил борьбой с выступлением генерала П. Н. Краснова, наступавшего на Петроград. Именно Муравьев одним из первых применил тактику «эшелонной войны», предопределившей облик начального этапа Гражданской войны в России. В конце 1917 — начале 1918 г. Муравьев организовывал отряды для борьбы с донским атаманом А.М. Калединым, руководил советскими войсками (1-й революционной армией), наступавшими на Киев. Его действия сопровождались актами массового террора. Затем Муравьев командовал войсками Одесской советской республики. В апреле 1918 г. был арестован в Москве за злоупотребления властью и связи с анархистами, но в мае освобожден, а 13 июня был назначен главнокомандующим Восточным фронтом и внес значимый вклад в его становление и укрепление (в новейших исследованиях такая оценка роли Муравьева на Восточном фронте приобрела консенсусный характер[1872]).

П.А. Славен как латыш был выдвиженцем главкома И.И. Вацетиса. Он занимал пост начальника отдела снабжения Латышской дивизии[1873], после чего пошел на повышение. С 16 августа по 20 октября 1918 г. он командовал 5-й армией (по другим данным, с 14 августа по 20 сентября[1874]). Сомнений в его лояльности не было. Славен имел заслуги перед Красной армией, отличившись при обороне, а затем и взятии Казани в августе и сентябре 1918 г., причем в октябре был представлен Реввоенсоветом республики к ордену Красного Знамени[1875]. Председатель РВСР Л. Д. Троцкий в январе 1919 г. даже отмечал, что, «несмотря на неустойчивость частей, колебания командиров, т. Славен ни на минуту не терял духа и уверенной рукой вел свою армию в бой, организуя и воспитывая ее под неприятельским огнем. Взятие Казани создало перелом в истории Советской Республики. Главная роль в этом деле принадлежит т. Славену»[1876]. С 9 ноября 1918 по 21 января 1919 г. Славен командовал советским Южным фронтом, затем с 10 марта по 7 июня 1919 г. — армией Советской Латвии, переименованной в 15-ю армию, которой руководил с 7 по 25 июня 1919 г. С должности он был снят в связи со сдачей Риги 15-й армией. Славена называли безвольным и нерешительным[1877]. Интересно, что в сентябре 1918 г. Троцкий по ходатайству Славена поднимал перед председателем ВЦИК Я.М. Свердловым и наркомом иностранных дел Г.В. Чичериным вопрос о переводе семьи Славена из Риги в Москву, просил отправить семье деньги и помочь переехать[1878]. Таким образом, военспец тогда собирался твердо связать свою жизнь и жизнь своих близких с Советской Россией. Однако позднее его позиция поменялась.

Обстоятельства службы в РККА А. И. Харченко малоизвестны. Известно лишь, что декретом РВС Восточного фронта № 1 от 16 июня 1918 г. он получил назначение командующим 1-й армией Восточного фронта, поскольку был лично известен другому будущему изменнику, М. А. Муравьеву, по работе на Украине, где также командовал 1-й армией другого формирования[1879]. На Восточном фронте в должности командующего 1-й армией Харченко пробыл короткий срок с 16 (по другим данным, с 19) по 28 июня 1918 г. За нераспорядительность он был снят с должности и сменен партийным военспецом, кадровым офицером М. Н. Тухачевским. Соответствующее решение еще 26 июня (в день назначения Ф.Е. Махина командующим 2-й армией) принял все тот же Муравьев. Тем не менее затем Харченко (видимо, в силу кадрового дефицита и экстренных поисков надежного командующего после измены Махина) был назначен командующим 2-й армией. Официально это было проведено декретом РВС Восточного фронта № 10 от 3 июля 1918 г.[1880], но, видимо, фактически Харченко командовал несколько дольше. Перешел на сторону противника он 4 июля.

Секретарь Уфимского губкома РКП(б) Г.Н. Котов вспоминал, что в Уфу Харченко приехал вместе с Муравьевым. По описанию Котова, Харченко «был молодой человек высокого роста, здоровый парень с очень грубым, неподвижным и глупым лицом. Всем это резко бросалось в глаза. Кроме этого, он не умел связать пары слов, так что с ним трудно было даже разговаривать»[1881]. Одна из участниц заседания, большевичка Л.Н. Сталь, даже заподозрила в Харченко провокатора и требовала его арестовать, но ей не поверили.

В.В. Яковлев в 1918 г. руководил перевозкой бывшего императора Николая II из Тобольска в Екатеринбург, 13 мая 1918 г. Л.Д. Троцким он был назначен командующим Урало-Оренбургским фронтом[1882], но фактически в конце мая создал два отдельных фронта — Оренбургский и Уральский со своими командующими (Г.В. Зиновьевым и А.А. Ржевским соответственно). С 22 июня Яковлев декретом РВС Восточного фронта № 3 был назначен командующим созданной из уфимской и оренбургской групп войск 2-й армией[1883]. 26 июня он был снят с этой должности, а 3 июля назначен комиссаром той же армии при командарме Махине[1884].

Обстоятельства измены М.А. Муравьева ситуативны. Еще до прибытия на фронт Муравьев распорядился о создании армейских штабов с привлечением бывших офицеров Генштаба. В войсках, в том числе вследствие боевой обстановки, происходил переход от отрядов к полкам, дивизиям и армиям[1885]. Началось введение жесткой дисциплины. 27 июня Муравьев, разместивший свой штаб в Казани, издал первый приказ, в котором наметил регулярную организацию фронтового аппарата[1886]. В результате новейших архивных исследований удалось установить, что вероятной причиной измены Муравьева стал его конфликт с высшим советским военным руководством, в котором конструктивную позицию с точки зрения интересов Красной армии занимал как раз Муравьев[1887]. Создание фронта на востоке было воспринято военным руководителем Высшего военного совета бывшим генералом М.Д. Бонч-Бруевичем и, под его влиянием, председателем этого совета Л.Д. Троцким отрицательно. Свою роль сыграло резкое неприятие Бонч-Бруевичем какой-либо конкуренции в военном руководстве[1888].

Фактически центр попытался сорвать создание фронта, насаждая отрядную систему, принятую в войсках завесы. М.А. Муравьев был возмущен этими дезорганизаторскими предложениями. С учетом его личностных особенностей — налета авантюризма, стремления играть роль (в том числе как руководителя мощного и важного фронта) — эти события могли стать катализатором последовавшего через несколько дней выступления против советской власти. Даже в работах советских авторов, в силу идеологических требований рассуждавших о заблаговременной подготовке Муравьевым почвы для измены, проскальзывали цитаты или упоминания, свидетельствовавшие о созидательной деятельности Муравьева как главнокомандующего[1889]. При этом история с конфликтом штаба фронта и Высшего военного совета, которая позволяла в традициях советской историографии возложить всю вину на Троцкого, замалчивалась, поскольку представляла будущего изменника Муравьева в выигрышном свете.

Конфликт разворачивался на фоне окончательного разрыва большевиков с левыми эсерами и левоэсеровского восстания в Москве, а также череды восстаний, поднятых эсерами в Ярославле, Рыбинске и Муроме. Сам Муравьев,