Измена командармов - Андрей Владиславович Ганин

Юж[ного] фронта, 3) На XI армию выпадает второстепенная задача — содействия флоту и небольшой задачи на побережье.

Из этого плана вытекала и задача Х армии, которая впредь до взятия Ростова и Новочеркасска должна была двигаться в юго-западном направлении, обессиливая направление на Тихорецкую.

По плану же Реввоенсовета XI армии, пополнения войсками этой армии, Х армия должна была также энергично наступать и на Тихорецкую, с тем, чтобы, с одной стороны, прервать сообщения Деникина с Сев[ерным] Кавказом, а с другой — движением на Ставрополь начать наступление на Кавказ.

16/4 главком телеграммой № 907/м приказывает командарму XI спешно довести 33[-ю] дивизию до полной боевой готовности, т. к. дивизия не позднее 25/4 подлежит переброске на один из фронтов — на Южный или Восточный.

19/4 наштареввоенсовета[1861] Ф.[В.] Костяев телеграммой № 1784 сообщает с резолюцией главкома «Выполнить в кратчайший срок при содействии флота» постановление Совета обороны от 16/4 № 29 о том, чтобы в кратчайший срок произвести операцию для захвата гурьевской нефти.

Телеграмма эта весьма характерна по своей несерьезности и наглости — «Главком приказал выполнить в кратчайший срок», как будто операция на Гурьев не производилась только потому, что «главком не приказал», к тому же ведь главком «приказал» еще осенью 1918 года. Но от главкома требуется не одно «приказал». Главком должен знать, что операция могла не производиться в силу одной из следующих причин: 1. Вследствие недостаточности сил (а в таком случае одновременно с резолюцией должны быть предоставлены какие-либо силы), 2) вследствие несвоевременности (но этой не было), 3) потребные для операции войска могли быть заняты какой-либо другой операцией (тогда следовало дать соответствующий приказ об изменении плана). В действительности же операция на Гурьев задерживалась из-за морских операций, т. к. пехота находилась не в Гурьеве, а восточней этого пункта на мысе Ракушечный.

Получив для исполнения постановление Совета обороны, Реввоенсовет республики через главком[а] должен был дать армии разработанный приказ, содержащий в себе указание — будет ли эта операция одной лишь XI армии или же совместно с Юж[ной] группой Вост[очного] фронта. Ставка должна была иметь представление о характере этой операции. Всего указанного не было сделано. Как и везде, была та же халатность и поверхностное отношение. Для полноты картины укажу на то, что через месяц, т. е. в последних числах мая, уже после того, как XI армии нельзя было дать приказ о взятии Гурьева, такой же приказ дается Вост[очному] фронту, Реввоенсовет которого выделяет пять тысяч штыков, 1500 конницы и запрашивает РВС XI армии, находящийся в Астрахани и имеющий свое Гурьевское направление, запрашивает о том, в какой степени и какое именно содействие этой операции может оказать Каспийская флотилия. Факт весьма показательный — именно: XI армия вполне подготовила операцию на Гурьев, включительно до таких деталей, как приспособление мелкосидящих плашкоутов для восстановления трубопровода и для перекачивания нефти и сформирования специального, из местных гурьевских рабочих и ловцов, отряда и т. д., армия имела в своем распоряжении дивизию и уже должна была начать операцию; у этой армии отбирается единственная дивизия и отправляется на другой фронт; дивизия эта в большей своей части в течение целого месяца находится в пути из Астрахани до Миллерово; через месяц, т. е. в конце мая, Вост[очный] фронт получает приказ об операции на Гурьев. Объяснить это можно, во-первых, тем, что главком Вацетис окончательно «потерял голову» и, получая постоянное надавливание из Совета обороны, давал приказы, которые на первое время, казалось, отвечали требованию Совета обороны, а во-вторых, прямой белогвардейской работой технического аппарата Полевого штаба, составлявшего провокационно запутанные приказы, с определенной целью задерж[ив]авшего ответы и переписку и т. д. Конечно, все это возможно лишь при наличии доведенного до абсурда принципа невмешательства комиссаров в оперативную работу, доходящего до того, что комиссары, не осуществляющие фактического — делового контроля, не видели, как путем неправильных приказов действительно совершалось белогвардейское дело. «Дезорганизуй работу большевиков изнутри, разлагай Красную армию, воздерживайся от авантюр, издавай запутанные приказы и т. д.» — так учит инструкция белогвардейцев, работающих в Красной армии, и это выполнялось.

19/4 телеграммой[1862] № 917/ш тот же Ф.[В.] Костяев сообщает, что 33[-я] дивизия в полном составе и бригада кавалерии (а в телеграмме № 907/ш от 16/4 говорилось лишь о 33[-й] дивизии) должны быть готовы к отправке в район Самары не позднее 25 апреля.

Таким образом, в один и тот же день 19 апреля за подписью одних и тех же лиц, именно начальника Полевого штаба Реввоенсовета республики Ф.[В.] Костяева и за комиссара штаба Голенко, отправлены два приказа, противоречащих один другому: «В кратчайший срок выполнить операцию против Гурьева» и «Подготовить отправку 33[-й] дивизии полностью и бригаду кавалерии на Вост[очный] фронт не позднее 25 апреля».

20/4 телеграммой № 1795/оп главком Вацетис приказывает немедленно направить 33[-ю] дивизию в полном составе и бригаду кавалерии на Вост[очный] фронт, переброска должна начаться не позже 25 апреля.

Все вышеприведенные четыре телеграммы № 907 с предупреждением об отправке 33[-й] дивизии, № 1784 об операции на Гурьев, № 907 с вторичным предупреждением об отправке 33[-й] дивизии и бригады 7[-й] кав[алерийской] дивизии и [№] 1795 [с] приказ[ом] о переброске указанных частей нами получены в один и тот же день — 20 апреля.

Телеграмма была получена в 22 часа 20/4, а в 24 час[а] уже был готов приказ по подготовке по переброске дивизии. Положение на соседних фронтах нам было не вполне ясно, но имевшиеся сведения позволяли, однако, предполагать, что угроза на Вост[очном] фронте и особенно в связи с группировкой деникинских войск на фронте Х армии настолько велика, что главком, очевидно, решил прекратить операции на фронте нашей XI армии, т. к. за уходом 33[-й] дивизии и бригады кавалерии [в] армии практически не остается годных для военных действий сил. Перед РВС встали следующие вопросы:

1) Отправка 33[-й] дивизии практически приводит армию к невозможности выполнить поставленные ей задачи.

2) Положение соседних фронтов может требовать даже полного отказа от каких-либо операций на Каспийско-Кавказском фронте.

3) Мы не имеем данных для решения вопроса о том, действительно ли создавшееся на Вост[очном] фронте положение требует отправки 33[-й] дивизии в полном составе, если даже это обозначает отказ от операции за нефтью, формально мы не имеем права решать этого вопроса, а потому должны в точности исполнить приказ главкома.

4) При этом, однако, мы должны одновременно поставить в известность Реввоенсовет республики и Совет обороны, к каким последствиям это приведет, и получить от главкома точно определенные задания армии, соответствующие остающимся наличным силам.

РВС XI армии считал обязательным предварительно окончания отправки дивизии выяснение вышеуказанных вопросов, так как крайне