Главная тайна горлана-главаря. Ушедший сам - Эдуард Филатьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несомненно, эта реплика Рычагова в такой форме прозвучала для него личным оскорблением, и это все понимали. Сталин остановился и молчал. Все ждали, что будет. Он постоял, потом пошёл мимо стола в том же направлении, в каком шёл. Дошёл до конца, повернулся, прошёл всю комнату назад в полной тишине, снова повернулся и, вынув трубку изо рта, сказал медленно и тихо, не повышая голоса:
– Вы не должны были так сказать!
И опять пошёл. Опять дошёл до конца, повернулся снова, прошёл всю комнату, опять повернулся и остановился почти на том же самом месте, что и в первый раз, снова сказал тем же низким спокойным голосом:
– Вы не должны были так сказать.
И, сделав крошечную паузу, добавил:
– Заседание закрывается.
И первым вышел из комнаты».
Через три дня (12 апреля) Павел Рычагов был снят со всех своих постов и отправлен на учёбу в Военную академию Генерального штаба.
6 мая 1941 года Иосиф Сталин возглавил Совет народных комиссаров страны, то есть стал главой советского правительства.
15 мая немецкий транспортный самолёт совершил перелёт из Белостока до самой Москвы, в которой и приземлился. Советская противовоздушная оборона этот полёт проворонила. Страна об этом ничего не узнала, но скандал разразился грандиозный. Стало ясно, что вот-вот начнутся аресты.
Тем временем заключённый внутренней тюрьмы Лубянки Юрий Михайлович Стеклов, по делу которого продолжалось «доследование», написал письмо вождю (которого он когда-то называл «невежественным грузином»):
«Иосиф Виссарионович! Вы-то хорошо знаете, что всей своей жизнью я заслужил другого обращения. Мне осталось жить недолго, неужели я обречён на то, чтобы испустить дух в темнице, в ужасных условиях заточения, и за что? Я страдаю уже четыре года. Семья разрушена. Чудный сын, ярый партиец, обесчестен и томится в колымской ссылке. Жене угрожает смерть от болезней и моральных потрясений. Неужели и при советской власти погибнет революционная семья, в которой я и моя жена отдали партии почти полвека, в которой сын начал работать с 12 лет? Этого не может и не должно быть. Отпустите меня, я закончу книги о Бакунине, Чернышевском и не буду заниматься политикой.
Заключённый камеры 33 Ю. Стеклов. 22 мая 1941 года».
Никакого ответа на письмо, конечно же, не было. «Доследование» продолжалось.
25 мая сочинская «Курортная газета» сообщала о пьесе Ильи Сельвинского «Бабек»:
«Постановку трагедии “Бабек” осуществляет театр русской драмы в Баку и один из московских театров».
Однако осуществить эти постановки не удалось ни одному из названных театров, потому что наступил июнь 1941 года.
А неожиданный прилёт самолёта из дружественной Германии, не замеченный прославленными советскими лётчиками из службы противовоздушной обороны, всё-таки привёл к ожидавшимся арестам. Начали с руководителей ПВО и ВВС.
7 июня был арестован назначенный в апреле 1941 года начальником Управления ПВО РККА Герой Советского Союза Григорий Михайлович Штерн. 8 июня арестовали дважды Героя Советского Союза Якова Смушкевича, находившегося в госпитале после перенесённой операции. Обоих героев (вместе с рядом других высокопоставленных военачальников) обвинили в участии в террористической организации, по заданиям которой они вели «вражескую работу, направленную на поражение Республиканской Испании, снижение боевой подготовки ВВ С Красной Армии и увеличение аварийности в Военно-Воздушных Силах».
Штерн, Смушкевич и другие арестованные после изощрённейших пыток признались в том, что ещё с начала 30-х годов являлись «участниками троцкистского заговора в РККА» и чуть ли не все были «германскими шпионами».
А 22 июня 1941 года началась война.
Находившаяся в Германии Елизавета Зарубина-Горская (как и другие сотрудники советского посольства и торгпредства) была обменяна в Турции на немецких дипломатов и возвратилась в Москву. Её зачислили в резерв НКВД.
Великая Отечественная
Война началась с сокрушительного поражения Красной армии. Части вермахта так стремительно двигались на восток, словно совершали увеселительную прогулку.
В 1967 году писатель Константин Симонов, беседуя с маршалом Александром Василевским, сказал, что если бы в 1937 и в 1938 годах не было разгрома командной элиты Красной армии, то начало войны проходило бы совсем иначе. Маршал ответил:
«Василевский. – Вы говорите, без 37–38 года не было бы поражений 41-го. А я скажу больше. Без 37–38 года, возможно, не было бы вообще войны в 41 году. В том, что Гитлер решился начать войну в 41 году, большую роль сыграла оценка той степени разгрома военных кадров, который у нас произошёл. Да что говорить, когда в 39 году мне пришлось быть в комиссии во время передачи Ленинградского военного округа от Хозяина
Мерецкову, был ряд дивизий, которыми командовали капитаны, потому что все, кто был выше, были поголовно арестованы».
Но война шла, и «капитаны», возглавившие советские дивизии, пытались противостоять наступавшим дивизиям немцев.
Илья Сельвинский написал в воспоминаниях:
«Когда началась Отечественная война, все мои студенты пошли на фронт добровольцами: Александр Яшин, Сергей Наровчатов, Борис Слуцкий, Михаил Кульчицкий, Павел Коган, М.Львовский, Платон Воронько».
Борис Слуцкий потом написал:
«Мои товарищи по школе(По средней и неполно-средней)По собственной попёрли волеНа бой решительный, последний.
Они шагали и рубили.Они кричали и кололи.Их всех до одного убилиМоих товарищей по школе».
А как встретили начавшуюся войну люди более старшего поколения? Идти в армию Осипу Брику было уже поздно – возраст не тот.
Василий Васильевич Катанян:
«С началом войны Брик и Катанян начали работать в “Окнах ТАСС” – по типу “Окон РОСТА”, что практиковали в гражданскую войну. По месту жилья во время бомбёжки их назначили дежурить на крыше и тушить зажигалки. Лилю Юрьевну определили в бригаду, которая ходила по этажам и проверяла затемнение».
Служивший в штабе Дальневосточного фронта полковник Пётр Григорьевич Григоренко в 1967 году написал историко-публицистический памфлет «Сокрытие исторической правды – преступление перед народом». О войне с Германией там сказано:
«…накануне войны войска западных приграничных военных округов, незначительно уступая по численности вероятной армии вторжения противника, в военно-техническом отношении были значительно сильнее её. Но – квалифицированные командные кадры были изъяты из армии почти полностью и подвергнуты репрессиям различной степени. На их место пришли в большинстве люди малоквалифицированные и просто в военном отношении неграмотные, зачастую – абсолютные бездарности. Авторитет командного состава в связи с этим, а также вследствие психоза борьбы с “врагами народа”, резко снизился, дисциплина пришла в упадок».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});