Коллекция - Мария Барышева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как она выглядела? Это была женщина? Молодая или старая?..
— Нет. Это был ребенок. Девочка. Маленькая девочка… но то, что в ней скрывалось… ее глаза, ее смех… Я еще знаю слишком мало слов, чтобы суметь правильно ее описать… Может… — он закрыл глаза, — может и слов-то таких нет. Мы… которые одним только видом… могли свести с ума многих… мы рядом с ней — безобидные щенки!.. Она ужасна… хоть и внешность ее безупречна. Девочка — такая же, как дети в вашем мире, как Настя… и так же, как эти дети, она любит играть. И когда… она приходила… Вера приходила тоже… и они играли… с людьми… с нами… — Вадим резко сел на кровати и прижал ладони к вискам, с шумом втянув воздух сквозь стиснутые зубы. — И то, что… они делали… то, что… нас…
— Не надо, не вспоминай, — Кира обняла его сзади, уткнувшись лицом ему в затылок, и руки Вадима легли поверх ее рук, крепче сжимая их на своем теле. — Что бы там ни было — ты туда больше не вернешься. Ты теперь здесь, с нами… со мной.
Она потянула его назад и заставила лечь, сама вытянувшись рядом и умостив подбородок на его плече, молча осмысливая сказанное им. Потом недоуменно пробормотала:
— Вера приходила… что значит, Вера приходила?!.. Она ж была жива!..
— Она умела приходить в наш мир, — ответил Вадим, глядя в потолок. — Она знала дорогу… И на ней всегда был этот кулон… Он особый, мне кажется, он помогал ей приходить…. Мне кажется, что с ним связано даже само существование того мира… Эта… девочка… любила иногда касаться его, и один раз я слышал, как она спросила, довольна ли Вера ее игрушкой? Этот… камень… он словно слеплен из всех когда-либо существовавших кошмаров, и когда он рядом… Вот почему я спросил тебя о нем. То, что ты рассказала о поведении… этого… очень похоже на то, как там вели себя мы…
— Нет, кулон у Стаса, а спросить у него по понятным причинам я не могу, — Кира вздохнула. — Господи, и как у меня голова еще не треснула? Может, мне бросить пытаться понимать, а, Вадик? Как только я со скрипом начинаю понимать что-то одно, тут же происходит что-то другое.
— И это еще одна из причин, по которой тебе нужно уехать.
Она закрыла глаза, слушая тиканье часов и его дыхание, потом тихо спросила:
— Значит, те люди там… они все… никого из них нельзя вернуть?
— Нет. Только, если дать им возможность сбежать… но ведь тогда для этого… нужно убить другого человека. И сбегать могут только самые сильные… а сильных там… очень мало.
— Значит они… умерли? — Кира судорожно сглотнула, и палец Вадима скользнул по ее щеке, поймав юркнувшую из глаза слезу.
— Мне очень жаль твою подругу. Я должен был… давно должен был все тебе рассказать!
— В такое не поверишь, не увидев и не прочувствовав все от начала и до конца. Даже если б ты мне рассказал и в доказательство… перешел, я, наверное, все равно бы не поверила. И, кто знает, все могло бы выйти гораздо хуже! — она отвернулась и яростно ударила кулаком по подушке. — Ну почему никто ничего не сделал?! Почему?! Почему за столько лет никто даже не попытался?!
— Никто не знал способа…
— Способа… Да взорвать этот дом к чертовой матери!
— Это бы ничего не решило. Твоя квартира — это лишь окно. Закроешь его — и неизвестно, кто и где откроет его в следующий раз. А тот мир этим не уничтожить, цепей не разрубить и тех, кто в нем живет, не отпустить туда… куда им следует уйти… теперь я это понимаю. Дело не только в человеке, и смерть Веры ничего не изменила.
— Но хотя бы закрыть окно… хотя бы ненадолго…
— В свое время я пытался их… уговорить на это… — Вадим хмыкнул. — Но никто из тех, кто живет в твоем доме, не согласился — особенно беглецы. Им не выжить вдали от этого места. А остальные… Многие, кто жил здесь, уехали, но многие остались. Они не позволят разрушить дом. Здесь их квартиры. Здесь их жизнь. Они к ней привыкли. Здесь их прошлое… Их не трогают — и это главное. А без их разрешения… в доме всегда кто-то есть, и они не уйдут. Нельзя же рушить дом вместе с людьми. Поэтому… я только лишь пугал Вериных постояльцев страшными историями. Некоторые верили…
— Поэтому они не принимали тебя… вначале… потому что ты не хотел жить, как они?
— Не говори так. Просто у меня меньше страхов, чем у них. К тому же, они еще никогда не умирали. Их забрали живыми. А меня забрали мертвым. И я видел гораздо больше, чем они.
— Но почему Вера тебя боялась?
— Может, потому что я не боялся ее, и она знала, что я могу ее убить. Ведь так и вышло.
— Но ты боялся квартиры. А они…
— Они боялись всего. Особенно Веру. И особенно беглецы. Они ведь украли чужие тела, и боялись, что Вера может их отнять. Они никак не могли поверить, что Вера не может этого сделать.
— А она знала про беглецов?
— Это мне неизвестно.
Кира сунулась лицом в подушку, потом резко подняла голову и сказала:
— В любом случае, в Сергея страж сбежать не мог. Потому что вечером Сергей преспокойно посиживал в моей квартире, и никто его не забирал. Но… — она медленно повернула голову, — но если страж бы сбежал в самого хозяина, то, наверное, все было бы иначе? Ведь даже хозяева могут допустить какую-то оплошность.
Вадим резко сел, ошеломленно глядя на нее.
— В Стаса? Но как?!
— Я не знаю. Но ты ведь никак не можешь его найти, верно? А Стас не здесь — он в больнице. И он впал в кому, потому что не может жить далеко от этого места. Что, если в нем от Стаса осталось больше, чем когда-то в тебе… от… Пахомова?.. Потому стражи и не тронули его, когда он вернулся. Он наполовину беглец, но наполовину и хозяин. Чертовски удобная смесь! И тогда он свернул с дороги… потому что Стас… заставил его это сделать… Все-таки… наверное, он… привязан ко мне… вернее то, что от него осталось.
Вадим ошарашено покачал головой.
— Я не знаю… возможно ли такое?
— С этим местом ничего нельзя знать наверняка, как мы уже убедились. И тогда… — она потерлась об его плечо, — тебе ни к чему его искать… а мне — уезжать.
— Нет, я должен быть точно уверен. И… — он нахмурился… — закрыть дверь… наверное все-таки придется. Может, не сейчас, но я подумаю… А ты уедешь. И чем быстрее, тем лучше! Я подумаю… и я должен как-то все уладить с людьми.
— Они боятся меня, верно?
— Да, — Вадим повернулся и заглянул ей в глаза. Он смотрел так долго, что Кира, не выдержав, отвела взгляд.
— Что ты пытаешься там увидеть.
— Не знаю, Кира, — произнес он почти шепотом. — Но с тобой что-то не так… И я не знаю, что… но это… что-то очень знакомое… Может, те стены… что-то в тебе перевернули, я не знаю…
— Но я — не она, Вадик! — решительно сказала Кира. — И я туда больше не войду! Перестань во мне что-то выискивать… Я уеду, если ты считаешь это необходимым. Я сделаю все, что ты скажешь. Но… я очень боюсь за тебя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});