Имя мне – Легион - Роджер Желязны

К тому времени когда ты встретила его в том баре на Кимберли, он уже начал подозревать правду о себе, но он слишком много развлекался, чтобы выкроить время и поэкспериментировать. Униженный, но в приподнятом настроении, он бегал по магазинам, подыскивая себе новую экипировку. И вот в тот вечер ты села напротив его коктейля с виски и предложила погадать ему.

И он, естественно, сказал «да». Ведь ты такая красивая.

"Тринадцатая карта главной арканы, – сказала ты ему, – это Костлявая Жница. Она означает Смерть, чаще всего лишь на метафизическом уровне, но все равно смерть. В твоей жизни ожидаются перемены".

Он, улыбнувшись, согласился и спросил, не хочешь ли ты помочь ему изменить жизнь. Ты, улыбнувшись, согласилась – вроде этого. Целую неделю он пребывал в замешательстве (потому что не мог разгадать тебя так же, как других), прежде чем ты поняла, что он созрел для Пари. (Ты что, прятала ту карту Таро в рукаве? Он несколько раз интересовался этим, так что я решил, что спрошу.) Похоже, все устроилось как нельзя лучше, и предсказание, разумеется, оказалось верным.

Против ставки в один космический крейсер он согласился сыграть роль преследуемой жертвы. Тебе удалось убедить его, что ты богата (что по моим теперешним размышлениям тоже было правдой) и любишь острые ощущения (что при всем при том вполне могло оказаться правдой). Он уже не мог отступить. Не то чтобы он хотел этого, но уж слишком похвалялся загодя. А еще он обладал невероятной живучестью, потому что, когда мне пришлось, в конечном счете, убить его, мне удалось это сделать только случайно.

У него было лишь три дня, чтобы спрятаться в джунглях Кимберли, и неделя на то, чтобы не дать найти себя твоим ищейкам, механическим паукам и электронным следящим устройствам. И тебе не удалось найти его. Я помню ту ночь, когда ты сообщила мне об этом. Все происходило на Лилит, где по небу гуляли многочисленные луны и чудесный резкий морской бриз вытеснял запахи жареной Sussevogel и лилитского мозельвейна (ох уж это языческое Uebfraumilch!). Ты не помнишь, как называется то место? У меня название, кажется, совсем вылетело из головы, но я совершенно отчетливо помню балкон, а на тебе было что-то синее… Ну да ладно.

Потребовалось три дня, по твоим словам, чтобы отыскать его след, и шесть часов, чтобы окружить его. Но когда ты приблизилась к месту его стоянки, он ускользнул от тебя. Так повторялось еще несколько раз, пока ты не заманила его на высокогорье у Гильских гор. Вспомнила теперь? Пауки перестали возвращаться, и ты стала находить их одного за другим разбитыми вдребезги. Потом ты осталась совсем без пауков. К тому времени тебе было уже ясно, что он взобрался на самый верх, так как пошел намного быстрее, а на сломанных пауках виднелись следы его ног. На пятый день ищейки сдались, не признаваясь в этом. «Собаки» заинтересовались другими делами.

В конце недели он заявился в твой лагерь, весь в улыбках и сознавая свою силу. Он выиграл Пари, разрушая механических охотников, кружа позади твоего отряда и «подслушивая» твоих охотничьих зверей. Затем он ухитрился «отговорить» их от преследования. Он следовал за тобой, пока не кончились семь дней, а потом вышел к тебе, чисто выбритый и уверенный в победе. Бедный простачок! Он был принят в самый престижный клуб в Галактике и тем самым сократил вероятную продолжительность своей жизни до девяноста или ста лет. Прости меня, дорогая, но мне нравился этот парень. Если бы Охрана доставила его на Землю живым, его бы так или иначе завербовали.

Пока вы месяц развлекались в Приземелье и Внутренних мирах, ты рассказала ему о кольце царя Соломона, которое давало возможность понимать языки всего живого. Да, было у него такое кольцо, сказала ты ему, и у тебя оно тоже есть, Билли Скарл. Ты носишь его в уме, вроде как вывернутый внутрь пояс целомудрия. Не успеет кто-либо заговорить, как ты уже знаешь, о чем он собирается сказать. А если ты захочешь что-либо сказать, причем желание твое будет достаточно сильным, то еще до того, как ты заговоришь, другие уже знают, о чем ты хочешь сказать. Отчасти ты – телепат и потенциальный паралингвист. Ты, пожалуй, провалил бы даже начальный курс французского – довольно легкого ортоязыка, – но достаточно тебя как следует поднатаскать, и ты сможешь одновременно переводить сразу с двух языков, не зная ни того ни другого.

И он захотел выяснить, можно ли на этом заработать! Теперь ты его вспомнила? Ему было около пятидесяти, в волосах серебрилась преждевременная седина, которая появляется, если чрезмерно тормошить плохо защищенные крейсера. Нервные пальцы, ясные глаза, в одежде он предпочитает неприметность, а говорил так, что все фразы его казались одним длинным словом. На первый взгляд, по-моему, он вовсе не производил впечатления закоренелого преступника. Возможно (и вполне правильно), он казался скорее человеком, который утомился, развлекаясь в Марли грасе (последний день карнавала перед постом) на Сентуво. Хеил считает, что это и был ключ к его таланту, давно утерянный на улицах Фенстера.

Ты предложила ему действительное членство в Круге, если он одолеет учебу, подчеркивая как гражданскую неприкосновенность Круга, имеющую обратную силу, так и высокую оплату, которую тот обеспечивал. И что ему оставалось делать? Он понимал, что ты превосходишь его чуть ли не во всем, и захотел сравняться. За ним было интересно наблюдать – гордость его поистине творила чудеса. Незадолго до окончания учебы он мог справиться почти с любым заданием. Я помню, как он потел над книгой Чомского (которая, в общем-то, значила не так уж много, поскольку прикладные знания в ней представляли из себя сплошной круговорот звуков, скручивающихся в успокоительную пилюлю), но она снабдила его общими понятиями, а такие вещи, как понятия, помогают сглаживать острые углы. А что касается закона – что ж, он искал лазейку.

Он вступил в Круг, и вы не теряли связи: красиво, остроумно, утонченно – как бы лучше выразиться?.. полемизируя? – пока он не получил своего первого назначения и не отрезал себя от внешнего мира. Что потом, Лиза?

– Скажу тебе, док, – обратился я к Хейлу, – что я думаю насчет его первого назначения. Его послали работать на планету под названием Мальмсон. Тебя не было тогда в той поездке, очень неудачной. Он чувствовал, что мы погубили там все сообщество, и это вроде как подействовало на него. Думаю, он ощущал тяжесть ответственности за это больше, нежели человек имеет право ощущать.

– За что? Что там произошло?

– О, совершенно ничего особенного. Мы не навязывали населению наркотики, не посылали их женщин в бордели, в чем нас часто обвиняют. И даже захоти мы запрячь их как следует в работу, нам бы не удалось этого сделать – роста в них было около трех футов, а выглядели они, как киви с ручками. Но Скарл действительно не знал, чем он все-таки занимается. Он думал, что им надо всего лишь установить моделятор, взять пробу и заполнить Универсальную Форму. Но этим, разумеется, дело не ограничивается.