СССР-2061. Том 9 - СССР 2061

— Виктор ты как? — встревожено спросил Кудрин.

Калашников видел, как он инстинктивно хотел просунуть руку сквозь колонну.

— Да всё в порядке со мной, — сказал он, — подожди.

Алексей остановился. И тут произошло неожиданное. Вокруг Виктора словно уплотнилось пространство. Он был не в состоянии даже пошевелиться, словно его спеленал невидимый кокон. Виктор напряг мускулы, но это не помогало. Калашников не мог даже головой двинуть, хотя она и была спрятана внутри гермошлема, и, казалось бы, от подобного воздействия никак не зависела.

Виктор хотел, было, крикнуть остальным, что бы его попытались вытащить. Но им вдруг овладело какое-то нелепое самолюбие, решив, что ситуация не критична он решил чуть-чуть подождать. А вокруг его головы, словно вуаль, уже возникло небольшое красное облачко.

Почему-то в сознание полезли мысли малоподходящие к ситуации. Он вдруг вспомнил раннее детство и родителей, разом ставших безработными во время глобального кризиса. Мать с печальным взглядом, пересчитывавшую рубли. Тогда он ещё не понимал, что последние останки некогда великой страны попросту рушились в небытиё. Правительство разом лишилось всех реальных рычагов власти, оно уже не управляло ничем. Держава стремительно распадалась на погружавшиеся в бездну осколки.

По счастью нашлись те, кто подставил под эти осколки руки. Падение либерального режима было неожиданностью разве что для дремучего обывателя, да ещё для самого правительства, которое под конец, похоже, начисто утратило чувство реальности. Многие ожидали этого довольно давно, и создали параллельные управляющие структуры для перехвата власти.

Они стали строить солидарное общество: общество, в котором большинство людей соглашались, друг с другом в вопросах о чести, достоинстве и порядочности, и закрепили это законодательно. общество, в котором существует нижняя моральная планка, опускаться ниже которой, было категорически запрещено. Это время впоследствии было названо Второй Великой Революцией.

Начался ренессанс. Словно феникс из пепла восстала, казалась исчезнувшая навсегда держава, хотя и немного в иных границах. Стремительно восстанавливались порушенные производства. Но великому обществу требовалась великая цель, и ей стало освоение Солнечной системы.

Калашников почти не обращал внимания на окружающие, полностью погружённый в себя. Лишь на мгновение, вернувшись к реальности, он подумал, что в зале могло бы быть посветлее, и тут же снова окунулся в воспоминания, которые казалось, что то вытаскивало на поверхность его сознания.

Потом Владимир вдруг различил некий ритм. Казалось, в воздухе пульсировала негромкая музыка. Калашников сразу почувствовал, что разделяет внутренний ритм системы, и понял, что с этим ритмом что-то не так: временами в нём присутствовали какофония и фальшивые ноты. Система была повреждена, Калашников понимал это абсолютно ясно. Сейчас система искала что-то у него в голове, какие-то недостающие данные.

Осознав ситуацию, он непроизвольно напрягся, впервые чётко сформулировав мысль, что хочет прервать контакт. И тот час всё кончилось. Незримая пелена исчезла, и Калашников выскочил из колонны.

— Что-то случилось? — спросил кто-то из американцев, кажется Джон.

— Нет, ничего. По-крайней мере его отпустили сразу, как он того пожелал.

— Кажется, стало светлее? — спросил он.

— Да, — сказал Кнорре. — Незадолго до вашего возвращения из колонны яркость освещения немного усилилась.

— Интересно – проговорил Виктор. И тут его осенило. — Да это же пульт!

— Что? — Удивился Джек Кнорре, — Какой пульт?

— Пульт управления. — Пояснил Калашников. — Я, когда был внутри, подумал, что в зале слегка темновато и освещение можно прибавить, и это было исполнено. Это колонна своего рода телепатический пульт, подчиняющийся мысленному контролю.

— Вот оно как, — задумчиво протянул капитан, — понятно.

Джек Кнорре быстро отошёл на несколько шагов назад. Из специального кармана в скафандре он вдруг выхватил пистолет. Это была небольшая машинка с узким вытянутым дулом, но, не смотря на необычную форму, было ясно, что это именно пистолет.

— Всем стоять, — негромко распорядился он. — Кэмпбел сюда.

— Но, — начал старший лейтенант было. Потом, видимо сообразив что-то, быстро отскочил к командиру.

Всё это было проделано настолько быстро, что советские космонавты просто не успели осознать ситуацию. Меньше всего они ожидали, что встреча с другими людьми, на инопланетном зонде может закончиться стрельбой.

— Мне жаль, что приходиться угрожать вам оружием, — медленно проговорил Джек. В его голосе действительно звучало искреннее сожаление. — Но если изнутри колонны, как вы утверждаете, действительно возможно управлять этой инопланетной штукой, то я просто обязан попробовать отвести её к Земле, на благо Соединённых Штатов Америки.

— Э… пробормотал Виктор, — он подумал, не утратил ли американец чувство реальности. Тот, очевидно, понял его мысли.

— О, я полностью в здравом рассудке, — сказал он, — просто политика. Соревнование между двумя социальными системами продолжатся полным ходом, как и в двадцатом веке. И та сторона, которая завладеет подобной штукой, получит такую фору, что и представить нельзя. А я всегда был предан своей стране.

Было видно, что ни он ни Кэмпбел не испытывают от происходящего ни малейшего удовольствия. Но в их словах и жестах сквозила мрачная решимость исполнить свой долг до конца, так как они его понимают.

— Уверен, — с ноткой грусти произнёс Джон, — что на нашем месте вы поступили бы точно так же.

Виктор похолодел, он вдруг понял, что американец возможно был прав. «Рука дружбы, протянутая сквозь бесконечность» – вспомнились ему слова Зиминой. Ага. Похоже, мы уже готовы драться друг с другом за право эту самую руку пожать.

— Возьми пистолет, Джон, — отдал команду Джек. — Я попробую проникнуть в колонну.

Получив оружие, лейтенант тут же направил его на противников, как до этого эго командир. Калашников, однако, отметил, что ствол слегка колебался.

— Советую не делать глупостей, — мрачно сказал Джон, — этот пистолет рассчитан на стрельбу в любой среде, вплоть до вакуума. Он выбрасывает из себя иглу с мини зарядом, которая легко пробьёт ваш скафандр, а в этой атмосфере это означает быструю смерть. Поверьте, мы с командиром, тренированны для боя в любой гравитационной среде.

Калашников невольно задумался. Что значит в любой среде? На Земле – конечно, в невесомости – наверняка, на Луне – возможно. Но вряд ли их тренировали для боя в условиях марсианского тяготения. К чему собственно, если американские космические войска не залетали дальше лунной орбиты. Кудрин успокаивающе поднял вверх руки.

— Хорошо, хорошо, — негромко сказал он, — мы совсем не хотим вас огорчать. Вы только поосторожней там с пистолетом. Говоря это, он сделал вперёд несколько шагов.

— Стоять! Ещё один шаг стреляю!

Калашников заметил, что Кнорре уже коснувшийся было белесой колонны, на миг приостановился.

— Отойдите назад, к своему другу.

Говоря это, Джон машинально чуть сдвинул ствол пистолета, направляя его прямо на Кудрина. На гермошлеме Алексея блестела точка лазерного прицела.

Сейчас или никогда, — решил Калашников, мгновенно бросившись на противника. Он всё рассчитал верно, не смотря на хвастливые заверения – военных-астронавтов НАТО всё таки не готовили сражаться в условиях гравитации близкой к марсианской, которая царила внутри диска-снежинки.

Кэмпбел не колебался. Чуть повернув ствол, он выстрелил. Калашников заметил красную вспышку, находясь в прыжке. Но солдата подвели рефлексы, возникшие при другой силе тяжести. Джон промахнулся. Послышался какой-то звон, очевидно игла попала в один из кристаллов. А в следующий миг на Джона обрушился Виктор.

Калашников был достаточно хорошо тренирован, но знал, что не сможет долго сражаться с профессионалом, ставка была только на неожиданность. Ему удалось отвести руку с пистолетом, так что тот оказался, направлен дулом в потолок. Одновременно он толкнул Кэмпбела вперёд, на один из некрупных кристаллов. Джон упал, увлекая за собой Виктора. Рука с оружием изогнулась, и теперь дуло смотрело прямо американцу в грудь.

Как и в первый раз, выстрела он не слышал: в скафандре отсутствовали внешние микрофоны. Однако радио донесло отчаянный хрип Кэмпбела: скафандр был пробит и теперь лейтенант задыхался. Калашников оттолкнул его в сторону. Он видел, как потемнело лицо под стеклом гермошлема, но старался не замечать. Виктор знал, что это лицо будет долго преследовать его в кошмарах, но сейчас было не время для рефлексии.

Калашников подхватил пистолет и быстро огляделся. Кудрин вцепился с Кнорре, но явно проигрывал. Мгновение спустя американец просто отшвырнул его проч. Алексей проехался по дорожке, пока не наскочил на большой белый кристалл. Облачённая в скафандр фигура рухнула у его подножья, и после не шевелилась. Но больше ничего предпринять капитану Виктор не дал.