Черная Принцесса: История Розы. Часть 1 - AnaVi

нем и обо всем же, что с ним так или иначе связано, а и тем более — связанное и связывающее до сих пор его и с тобой как страшный сон! Что? Неужто и правда «синдром», м? Только уже — и к нему! И ведь если с Розой это еще было как-то понятно… и прокатывало же как «принуждение»… То с ним… Опять на те же все грабли романтизм-романтизации?

— Ну, сглупила я, да! И в очередной же раз… Да! А с кем не бывает? Знать бы мне все и всех — и не жить бы вовсе, да? Как и «все». С граблями, да… А что еще делать? Ведь и только так учусь на ошибках. Пусть пока и собственных… Но ведь и «пока». Да и все-таки же и так же… «моих» и «своих»! — Сорвалась София и даже ударила себя по ногам, наконец выходя из сумрака и постепенно же восстанавливая фон и внимание к себе всех. — Но бывают ведь и исключения… — и, глянув внимательно на него в моменте, тут же пожалела об этом, вспомнив сразу же, как так же ранее делал и сделал он же с ней сам. И закрутила затем головой из стороны в сторону. Но и было уже поздно. Ведь и по блеску же уже в его светло-синих глазах напротив она поняла, что и он же все понял. Но и из какой-то же уже врожденной просто гордости и вредности, кои он сам в ней и посадил, не хуже и того же все своего хвойника, решила продолжить говорить, но уже и чуть спокойнее. Чтоб уж если и повышать его и без того высокую самооценку, то и хотя бы сразу же при и удержав ее при этом и на этой же самой все конкретной высоте, как и с этой же все планкой. — И вот за них я как раз и «переживаю»! «Забочусь» о них… И их же «защищаю»! И, может, временами где-то и недоговариваю… Молчу и замалчиваю… Лгу! Но и только лишь чтобы из-за такой… или «не», но и подобной же ей и ему, им грязи… они уже не попали в беду… И сами не встали вдруг на их место — «примера»!

— А где в этом всем, я стесняюсь спросить, они же все, «исключения», м? — Изогнул свою правую бровь Егор, поджав и прищурив вместе с глазом левую и скривил равно губы в усмешке. — Все же ведь опять — «ты»! А «они»? Где все они, когда нужно и нужны же тебе? Почему только так, как им нужно? И почему так же только тот, и именно же «ты», кто им нужен? А и не наоборот: и тебе же — они! Они ведь могут справиться… со своим и твоим… и без тебя. «Могут». И смогут! Если ты… и только же «ты»… «сама» отпустишь их… и так же. Еще и себя же саму отпустив при этом, а и не «опустив» затем… Попробуй же «так»… хоть раз! Ты же и так слишком смелая и сильная… Чересчур просто: «сама»! Попробуй… хоть немного… уменьшить в той же силе, если и не в «смелости»… и притормозить. Перепоручить… Делегировать… Как… вон… и тому же Никите свое же творчество! Отдай что-то… им. Позволь… и самим! Ты же и сама это знаешь, понимаешь, что в этом есть толк, просто и, как обычно же, уже не принимаешь. Не сразу. Но… Всех не спасти! Как и всем же не помочь… Но и тут же ведь это не значит, что «все» — это «ты». Одна за всех и… без всех же за одну!

— Ну, вот и ты… — улыбнулась наконец и точно же, ведь уже и уголками губ вверх София. И не столько же уже и от недоумения, а и затем лишь только от проклюнувшегося все же понимания, к чему они все же пришли, не об этом и начав, сколько и от своего же интереса попробовать это и именно так. Хотелось ведь до этого. Мнилось самой и вначале же самом. Изначально и без него. Так почему бы и нет, в конце-то концов? Так еще же теперь и буквально же ветер попутный был и бил же точно в спину, а и не как обычно и с неправильной же ней — взаимно и в лицо. Так и требуя же уже прямо взять и нестись во весь упор, рассекая-разрезая весь же этот все и самый же что ни на есть морской простор. Под чистым же небом и со свободой же внутри. Оставив твердые скалы и темный лес где-то далеко позади. Вместе с благоухающими кустами сирени и цветастым травянистым полем. Взяв с собой разве что по ветке и пучку соответственно. А там еще и горстке же камней к ним. На память же. И все для истории-сказки же уже их и о том, как все же это было вначале раздельно и индивидуально, а стало и после, еще не в конце, но и так же все не идеально — едино. И с заполненными же до предела озоном легкими как поднятыми во всю же их высоту и так же расправленными во всю же их ширь парусами — двинулось только вперед и к новым же совершениям с лозунгом: «Дальше — больше и лишь вместе». Теплоход все же вернулся и даже забрал. Пусть и запретив при поднятии на и к себе же пить — именно в том самом понимании. Как и пусть же пока и это же самое «вместе» — еще только зачинающееся. Но и как начало же пути и проба пера — проложено и не положено! — Нашли «тебя»! Нашли и… «меня». Где я делю, а ты и не разделяешь… Все в той же пропорции и том же порядке: «Стеб — забота, забота — стеб…».

— Да целуйтесь уже! — Прорвалась вдруг в их мир Карина. Так еще и тем же самым ветром их стороной не обошла. Правда, и теперь уже состоящим лишь из ее же собственного штиля. Без какой и чьей-либо подмоги. С таким же еще чистым молочно-кислородным коктейлем, как и сахарным петушком в глазури. Но и это ведь еще хуже, чем и будь она с яблоком в карамели. Параллельно же еще и повторно при этом подтолкнув-боднув Софию к Егору. За что и почти тут же получила «матрешку-домино» и бумерангом же возврат своего удара обратно. Как и самой же