Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол (сборник) - Андрей Посняков

Выпрыгнув из автобуса, Толстяк оглянулся по сторонам и, не заходя в дом, свернул к гаражу.

Ну, да, так и есть! Судя по незапертой двери – внутри кто-то был. Кто-то? Торольв, кто же еще? Карл-Густав Рейсинг. У него одного и были запасные ключи, да еще у Вольфа, но Вольф черт знает где, а Торольв…

– Эй, Тор! Просыпайся. – Толстяк хлопнул по плечу приятеля, спавшего на топчане лицом вниз. – Да хватит спать-то!

Торольв не шевелился. Под топчаном валялся использованный шприц. Но ведь Тор не был наркоманом? Решил попробовать?

Охваченный нехорошим предчувствием, Толстяк рывком перевернул приятеля на спину – и испуганно ойкнул, увидев перед собой бесцветные глаза Торольва. Широко открытые, пустые, мертвые.

Отпрянув, Толстяк споткнулся и замахал руками, ища точку опоры. Такую точку он быстро нашел – свисающий с потолка электрический провод, идущий к разъему розетки. И все бы обошлось, да вот только изоляция провода оказалась нарушенной. То ли протерся от времени, то ли мыши…

Толстяк не почувствовал боли. Яркая фиолетовая искра вспыхнула на миг меж его ладонью и холодным металлом. Один только миг… Одна вспышка… Удар… И мертвое тело Толстяка, выгнувшись дугой, тяжело упало на грязный заплеванный пол.

Ханс оторвался от шахмат – ему почудилось вдруг, что кто-то зовет его с улицы. Подняв голову, мальчик прислушался… Нет, наверное, показалось. Да и кто мог появиться здесь поздним ноябрьским вечером, злым и холодным, когда ночь окутывает темной пеленой город, а промозглый ветер швыряет в лицо пригоршни снега? Нильс с подружкой были с утра, а вечером приходили Йоргенсоны, госпожа Марта и ее муж, таксист Аксель, которого они с Нильсом, оказывается, давно уже знали.

Снова кто-то позвал его, на этот раз уже более громко.

Ханс отдернул штору:

Внизу, под самым окном, в зеленом пуховике и джинсах, стояла… сумасшедшая Магн! Та самая певица, что так нравилась Хансу. Интересно, что она тут делает?

Сгорая от любопытства, мальчик открыл окно, впуская в палату темный холод ночи.

– Привет, Ханс. – Девушка помахала ему рукой.

– Привет… Магн. Ты здорово поешь, и я… Но откуда ты меня знаешь?

– Вы выступали в клубе, с Нильсом.

– А, вот оно что! Ну, как?

– Неплохо. – Магн улыбнулась. С высоты второго этажа она казалась маленькой, не выше Ханса. – Ты можешь помочь мне, Ханс? – Понизив голос, девушка оглянулась по сторонам, и Ханс заметил на ее левой щеке длинную широкую царапину, как бывает, когда, упав, обдерешь щеку об асфальт или камень.

– Мне нужно увидеть того витязя, что лежит здесь.

– Витязя? А, русского. Так он в коме!

– Отвлеки всех. Сможешь?

– Отвлечь, говоришь? – Ханс усмехнулся. – Ладно, попробую. Слушай, Магн, а ты, случайно, не знаешь Иорга? Он тоже музыкант, и…

– Знаю. – Магн улыбнулась. – Если хочешь, встретишься с ним.

– Хочу… И еще хочу твой автограф!

Выглянув в коридор, Ханс подозвал Макса, охранника:

– Сыграем?

Тот покосился на монитор. Вокруг все было спокойно.

– Можно. – Макс улыбнулся. – Только ты все равно проиграешь.

– Я? Посмотрим! Если выиграю – кукарекаешь десять раз!

– Тебе и придется. – Усевшись за небольшой столик, Макс с азартом принялся расставлять фигуры.

– А чтоб ты не жульничал, позову-ка я Марину!

– Да ладно! – засмеялся охранник. – Делать нечего, как только с тобой жульничать.

– Но я все-таки позову.

– Зови. – Макс пожал плечами.

Войдя в палату, Марина Левкина выслушала условия пари.

– Зря ты согласился, Ханс, – покачала она головой. – Макс все равно выиграет.

– Выиграет? А вот, посмотрим!

За окном завывал ветер.

В Киеве шел дождь, и темное ночное небо озарялась яркими сполохами молний. На постоялом дворе дедки Зверина, что на Копыревом конце, стояла глубокая тишь, нарушаемая лишь звуками грома. Все, кроме сторожа-слуги, спали: и ладожские купцы, только что приехавшие, и старые постояльцы – варяги, и сам хозяин, Зверин.

Вот снова громыхнуло, вспыхнула молния, на миг осветив двор. Хельги-ярл перевернулся на широкой, накрытой мягкими шкурами, лавке, потянулся, улыбаясь чему-то во сне и вдруг вздрогнул, открыл глаза проснулся.

Уселся на лавке, озираясь вокруг. Прошлепал босиком к двери, тихонько позвал:

– Конхобар. Эй, Ирландец!

– Слушаю тебя, ярл!

Конхобар Ирландец вскочил, тоже томимый нехорошим предчувствием.

– Камень вернулся к друиду, – подойдя к нему, тихо сказал ярл.

Глава 8

Планы и послухи

Но что там? Кажется, шаги?Шаги… Шаги…Эй, кто идет? Кто там идет?

Итак, волшебный камень вновь вернулся к друиду и, значит, могущество черной силы увеличилось во много раз, притом, что – Хельги это хорошо помнил – похитителя невозможно было убить сейчас. Так что же, пусть безнаказанно творит зло? Пусть сеет на киевской земле черные семена страха? Пусть вырастают там зависть, вражда и злоба? А так вполне может быть, и лучше, чем кто-либо, даже лучше, чем Хельги, это понимал Конхобар Ирландец, некогда бывший учеником Черного друида Форгайла.

– Мы не имеем права спокойно смотреть, как вырастает черный цветок зла, – твердо сказал молодой ярл. – Сила друида все ж таки не безгранична, и так же не следует забывать, что у него пока слишком мало помощников, я говорю об умных людях, а не тех, кто встал на его сторону из-за страха или потеряв разум. Что будет делать друид? Конечно же, искать сторонников! Там, в древлянских лесах, мы видели мальчиков с изображением волка на груди – это знак друида, а юные воины – его верные рабы. Их пока мало – но, несомненно, скоро станет больше, ведь людокрады не сидят без дела, а Дирмунд-князь платит щедро. Значит, мы должны заранее узнать, где, в каком месте будут проходить обучение юноши-волки, и сделать все, чтобы помешать этому, чтобы зародить в их душах сомнение.

– Боюсь, это будет не так просто. Они же язычники! – скептически покачал головой Никифор.

– И что? – Хельги бросил на него хмурый взгляд. – Мы тоже язычники, однако совсем не хотим, чтобы миром правило Зло, чтобы вернулись древние кровавые боги. А ведь это именно им приносил жертвы друид в Перуновом капище!

Все четверо – Хельги-ярл, Снорри, Ирландец и Никифор – собравшись поздно вечером в темном углу постоялого двора, обсуждали недавно произошедшие события. Инициатором подобного обсуждения, конечно же, был молодой ярл – вряд ли кому еще в те времена могло прийти в голову подобное. Обсуждать, анализировать допущенные ошибки, планировать – все это было слишком сложно для людей того времени. Но и Хельги, и его друзья знали – иначе им никогда не победить Черного друида.

– К тому же у нас с ним еще и свои счеты. – напомнил Хельги. – Из-за него сгорели в огне пожарища Ладислава и Любима, дочка Зверина.

– Нет, ярл! – сверкнув глазами, громко возразил Снорри. – Девчонки не погибли, они смогли бежать, и это так же точно, как то, что на моем затылке вздулась изрядная шишка.

– Бежать? Через горящий лес? – возразил Ирландец. – Это безумие! В огне погибли наш проводник и один из юношей-волков, которого мы вытащили из болотной трясины. Я спасся чудом! А по поводу девушек… Честно говоря, я сомневаюсь, что им вообще удалось выбраться из острога.

– Давайте отвлечемся от судьбы несчастных. – Ярл с видимым неудовольствием мотнул головой. – Мы им все равно уже ничем не поможем. Если б они были живы, то уже давно бы вернулись… Надо думать о живых. О тех людях, кто может стать – и уже становится – послушным орудием в грязных руках друида. Мы должны знать о них, должны знать о замыслах друида, о всех его действиях.

– Для этого нужно наняться в дружину Дирмунда. – Невесело усмехнулся Никифор. – Только он нас не возьмет… разве только в качестве жертв для своих поганых идолов!

– Неплохое предложение, Никифор, – ко всеобщему удивлению, одобрительно откликнулся ярл. – Самим нам, конечно, соваться друиду в пасть покуда не следует, но вот кого-нибудь заслать… Конхобар, походи по Подолу, зайди на Торг, поговори с народом… в общем, делай, что хочешь, не мне тебя учить… Но нужных людей – молодых и смелых – найди! И пока не очень важно, ради чего они будут служить нам – ради славы, мести или денег. Главное, чтобы такие люди – наши тайные послухи в стане врага – были. Без них мы глухи и слепы.

– Один такой есть. Ярил Зевота, – напомнил Ирландец. – Правда, что-то давненько не появлялся, стервец!

«Стервец» Ярил Зевота появился на следующий день, ближе к вечеру. Пришел в новой рубахе из выбеленного холста, с красным узорчатым поясом, весь такой нарядный, но грустный и непривычно задумчивый. Войдя в горницу, бухнулся на колени перед Хельги:

– Смилуйся, боярин-батюшка, отпусти!

– А что такое? – недобро прищурился ярл. – Надоело служить мне?