Вечный. Тетралогия - Роман Злотников

«Ну и что, пусть мальчик влетит, это отучит его от излишней самоуверенности и поможет понять, что во всяком деле нужны профессионалы. А для того чтобы стать профессионалом, надо разменять на бирже третий десяток», но вы не ошиблись ни разу… — Ортега стиснул зубы и помотал головой.

Ив сидел молча, уставившись глазами в стол. Последние несколько месяцев он почти не обращал внимания на окружающих. Биржа действовала на него как наркотик, заставляя забывать о еде, женщинах и развлечениях. Каждая удачная сделка приводила его в почти сексуальный экстаз. И теперь ему было мучительно стыдно. Он был командиром этих людей, а по закону благородных донов, писанному кровью многих из них, командир в первую голову должен уметь использовать своих людей и брать на свои плечи только то, что является его, и только его, неотъемлемым правом и не может быть сделано никем другим. Он же, увлекшись собственными успехами, по сути дела, разрушил команду. Ибо Ортега был ее становым хребтом двадцать лет ДО Ива и должен был остаться таковым и ПОСЛЕ него.

В тот вечер разговора не получилось, Ортега быстро напился, а Ив чувствовал себя скованным от сознания вины. Однако, когда старый брокер ушел, Ив почти до утра пролежал без сна, размышляя над сложившейся ситуацией. Утром он появился в конторе раньше всех. Пока собирались остальные, он успел сделать несколько звонков, и, когда в дверях возник немного осунувшийся, но все такой же энергичный Ортега, в конторе уже толпились грузчики и монтажники. Ортега с недоумением посмотрел на Ива. Тот подозвал его к себе:

— Вот что, старший, сегодня в зале работайте без меня. У меня появились кое-какие мысли по поводу того, как растянуть мою удачливость на всех, хочу кое-что здесь перестроить.

Ортега ухмыльнулся в своей обычной шутовской манере, хотя Иву показалось, что в глубине его глаз затаилось смущение, и сказал:

— Если это ответ на болтовню старого пьяницы… Ив перебил его:

— И это тоже, но я ведь не просто брокер, а шеф и потому, имею некоторые иные обязанности и помимо получения удовольствия от игры на котировках. Но главная причина в другом. И ты, старина, сам в этом убедишься, когда мы попробуем.

Ортега хитро прищурился:

— Значит, биржа сумела зацепить и вас, шеф? Сознаюсь, я в этом сомневался, глядя на ваше лицо в операционном зале. Когда вы буквально раздели Эччево на разнице между «Второй национальной» и «Тарганетен порк», то улыбались спокойно и невинно, как младенец.

Ив усмехнулся:

— Значит, будем считать, что мне понравились погремушки.

Ив оторвался от воспоминаний и направился в свой закуток. Внутри он скорее напоминал теперь БИЦ небольшого боевого корабля. Четыре монитора, два компьютера со встроенными дисплеями и небольшая система связи с элементами ЗАС. И у самой стеклянной стены, за которой был виден операционный зал, — удобное вращающееся кресло. Стола не было, он здесь просто не уместился бы. Ив привычно протиснулся между пультом и блоком мониторов и опустился в кресло. Вот уже три месяца, как он не появлялся в зале, оставляя работу ногами и горлом брокерам. Его место было здесь. Ив последовательно включил мониторы и дисплеи компьютеров. Вспыхнули четыре двадцатипятидюймовых экрана, по ним побежали картинки, передаваемые каналами политических и деловых новостей четырех самых мощных информационных агентств. А компьютеры начали по специальной программе переключаться по очереди на серверы деловых новостей десятка основных интерпланетных компьютерных сетей. На Ива полился такой мощный поток информации, что, казалось, человек не в состоянии ее сразу воспринять — ни слухом, ни глазом, ни умом, но Ив почувствовал, как внутри его поднимается могучая волна, — и в следующее мгновение он уже был в этом потоке, был его частью.

Ортега со свойственной ему поэтичностью называл это «фламенко на котировках». Большую часть времени Ив предоставлял своим брокерам работать самостоятельно. Так продолжалось до тех пор, пока он по каким-то, даже ему самому непонятным, признакам не улавливал намеки на то, что какие-то акции должны резко подскочить вверх или сильно упасть. В этот момент он включал связь и давал команду начинать массовую скупку или сброс ценных бумаг. Все это было очень рискованно, поскольку подобное обычно происходило с совершенно дохлыми компаниями. И первый же просчет мог привести к серьезному провалу или даже полному краху, когда они остались бы с акциями, стоимость которых была бы даже меньше стоимости бумаги, на которой они были напечатаны, или платы за время работы в сети, которое было затрачено на их покупку. Но пока он не ошибся ни разу. Ив уже ловил себя на том, что, просматривая колонки биржевых новостей, успевает прикидывать изменения котировок не только по Санта-Макаренской бирже, но и по полудюжине других, причем половина из них вообще не относилась к сектору продуктов питания, одежды и горнорудной промышленности. И пока все его предположения, которые он успевал проверить, оказывались верными. Раздумывая о своей жизни, он пришел к выводу — то, что после трагедии на Варанге он утратил свои необычайные физические способности, в конечном счете пошло ему на пользу. Он от рождения был крепок, гибок и вообще хорошо одарен в физическом плане. Так что мало кто рисковал его задеть, а его редкая удачливость, послужившая причиной прозвища, под которым он был известен в среде благородных донов, уберегла его от опасных последствий все еще сохранившейся у него детской наивности. На протяжении всей своей жизни, вплоть до того дня, когда барон сжег его заживо в доме Домата, он, несмотря на всю свою крутизну и некоторый интеллектуальный лоск, приобретенный на Симароне, по-прежнему оставался обыкновенным добродушным деревенским увальнем. А о том, что есть человек и чем живут те девяносто девять процентов человечества, которые за полтора века Конкисты ни разу не видели ни одного живого Врага, он не знал, да и, сказать по правде, не испытывал особого желания узнать. Но, побывав в шкуре Корна, он понял очень многое о сущности человека и мире, в котором он живет. По крайней мере достаточно, чтобы понять, что митрилловый клинок, которым можно рубить келемит, для Вечного ничего не значит. И ему никогда не стать Вечным, если он не научится добиваться своего, вообще не касаясь клинка.

Часы в операционном зале отсчитали последнюю секунду, и дружный вопль сотен глоток взорвал тишину. Рабочий день Санта-Макаренской биржи начался.

Вечером, когда биржа уже закрылась и Ив собирался домой, в углу запиликал дежурный факс. Ив подошел поближе и, вытащив лист, уставился на распечатку. Пробежав глазами текст, он почувствовал, как у него вдруг засосало под ложечкой. Хотя в сообщении говорилось, что на Новый Куско с целью ознакомления с делами фирмы собирается прибыть представитель одного из директоров банка по имени Арсон, у Ива почему-то сразу возникла уверенность — он знает, кто прибудет под этим именем. Кому-то это могло показаться просто невероятным. Но, как обычно, он оказался прав.