Легко видеть - Алексей Николаевич Уманский

Михаил успел поставить палатку и зажечь костер, когда показались чужие байдарки. Они плыли борт к борту за одной «оплеухой». Михаил оторвался от дел, пока они не миновали его мыс. Ему помахали из байдарок, и он помахал. Потом он увидел в трубу, что экипажи что-то активно обсуждают, жестикулируя и крутя головами. «Спорят насчет места, куда пристать,» – понял Михаил. Стало быть, и их уже подпирало. Потом они скрылись за поворотом. Но минут через пятнадцать он услышал стук топора по дереву. Компания высадилась поблизости и на том же берегу. Часа через два, уже потемну, можно было ждать сюда непрошенных гостей, а с ними и новых испытаний на свою голову. Поев, он улегся в палатке на пуховике. Разумней всего было немного поспать перед тем, как решать новые головоломки. Прежде чем уснуть, он успел подумать о женщинах и том, как изобретательно и настойчиво они умеют добиваться тех, кто их интересует, о ком они мечтают. «Век эмансипации очень хорошо раскрепостил женщину. Теперь она могла совершенно не мучиться, что ей прилично делать, а что – неприлично… Всё стало приличным – о чем тут говорить?.. Тем более, когда они уже имеют право считать себя любовницами своих милых… Галя, конечно, тоже имеет… интересное дело – нечего сказать!..»

Он-таки проспал минут сорок. Подумав еще раз, с чем скоро может столкнуться, Михаил решил, что надо посмотреть, каковы подходы к его биваку со стороны посетителей. Он взял ружье, фонарь и топорик. Уже смеркалось, но он пока без труда двигался по склону, думая, что мог бы встретить Галю еще здесь. Но зачем? Чтобы вернуться к своей палатке вместе с ней? Ему только этого не хватало – привести ее за ручку в свою постель. Или лучше было бы понаблюдать, как и насколько устремлено она будет двигаться к своей цели, к цели своего визита, то есть к нему. Кстати, если это может представлять интерес для него, Михаила Горского, то еще больший интерес к Галиному хождению в чужой лагерь должен был проявить ее бывший хахаль, которому совсем не хочется стать бывшим.

Мысль встретить посетителей в «секрете» выкристаллизовалась достаточно быстро. – «А что? – подумал Михаил. – Это все-таки способ кое в чем убедиться!» Правда, он никогда не любил сидеть подолгу в неподвижности и скуке ожидания, что особенно явно проявилось, когда в первом Кантегирском походе он с кузеном Сережей пошел в ночь на солонец караулить маралов в среднем течении Самбыла. Михаил на всю жизнь запомнил, как тогда хотелось спать и одновременно – изменить неудобную позу, опасаясь подшуметь сторожкого зверя. К тому же временами моросил дождь, и было холодно. Хорошо хоть гнус там не донимал. Зато здесь водился гнус, хотя с неба не капало. Репеллент у него был с собой и даже пластина пенополиэтилена в спинном кармане штормовки, на которую можно было сесть, тоже. Только надо было решить, в каком месте следует ждать посетителей. С бивака Галиной компании уже не доносилось ни звука. Следовательно, основные работы уже были завершены, и люди там ужинают или отдыхают. Вскоре следовало заступать на пост, а он еще не выбрал позицию. Впрочем, долго искать не пришлось.

На подходах к его мыску, немного выше слабо различимой прибрежной тропинки, Михаил обнаружил поросль густых и невысоких елочек, за которыми легко было укрыться. Поднявшись туда, он убедился, что место для контроля над ситуацией действительно подходит, но если первым сюда явится Игорь, он тоже, вполне вероятно, захотел бы обосноваться в засаде именно здесь. Значит, надо было зайти еще выше.

Михаил остался доволен новым местом. Там был удобный уступ. Сидя на нем, можно было наблюдать и за тропкой, и за елочками. Правда, в темень видеть все, как сейчас, нечего было надеяться. Он надел под ружье фонарик с хомутиками, концы которых были согнуты по форме стволов и охватывали их до прицельной планки. При этом кнопка включения света могла быть нажата большим пальцем левой руки, а сам фонарь играл роль второго цевья. Дать яркий сноп света можно было за мгновение перед самым выстрелом. Спуститься с новой позиции вниз – вбок от елочек отсюда тоже было удобно по ровной наклонной полочке. Дальнейшее уже зависело от того, кто когда придет и что будет делать. Наперед было известно одно – допускать Игоря до бивачной площадки не следовало. Если он сам не засядет в елочках, его надо было остановить именно тут. У Михаила не было ни малейших сомнений, что если Игорь сюда заявится, то будет вооружен не только ножом. Конечно, он вряд ли будет стрелять в Галю, когда она пройдет мимо к палатке. Скорей от него можно было ждать, что он просто напакостит каким-нибудь образом без лишнего шума, и ружье ему понадобилось только для противодействия вооруженному противнику, то есть для придания уверенности самому себе.

Ожидание затягивалось. Михаил понимал, что воспринимает ход времени едва ли не вдвое более ускоренным против действительности. Он уже начал было задремывать, хотя находился в секрете не больше получаса, когда что-то заставило его навострить все чувства. Это был какой-то невнятный звук, донесшейся с той стороны, откуда могли появиться люди. Михаил ждал повторного сигнала, и тот не замедлил придти. Слева внизу вспыхнул на миг фонарь, через несколько секунд вспышка повторилась, осветив путь на несколько метров вперед. Наконец, фигура подошла к месту под елочками, продвинулась немного дальше, но вдруг повернулась на месте, освещая тайгу вокруг себя. Лица Михаил не увидел, зато четко различил над силуэтом человека стволы ружья, висевшего на плече. Внизу на тропе находился Игорь. Осматривался он недолго. Отсюда ему уже могла быть видна красная крыша палатки Михаила, если бы было посветлее, но он, наверное, знал, что Галя еще не здесь, и теперь подыскивал для себя потаенное местечко на подходах. Как и ожидал Михаил, Игорь поднялся к елочкам, посветил там по сторонам и скоро затих. На темном фоне его было не различить, но Михаил помнил, где он устроился. В крайнем случае, его можно было осветить подствольным фонарем.

Вскоре слева внизу редкими короткими вспышками выдало свое приближение еще одно ожидаемое лицо. Галя шла без оглядки и не крадучись. Михаил напрягся в ожидании каких-то действий от Игоря, но тот не пошевелился в своей засаде, и Галя без осложнений прошла мимо к мыску. Там она осветила крышу палатки и, видимо, похлопала ладонью по ткани, чтобы вызвать хозяина, но, не получив ответа, присела у входа на корточки, расстегнула молнию и посветила вовнутрь. Теперь у нее в отсутствие хозяина были всего две возможности – уйти обратно или залезть в палатку и ждать. Галя выбрала второе. Дальнейшее уже нетрудно было представить. Чтобы не тратить время даром, в ожидании Михаила, она, скорей всего, разденется и сделает ему сюрприз, от которого он не сможет отказаться. Но сейчас его больше тревожило другое – что теперь попытается сделать отвергнутый любовник дамы, пришедшей в гости к его ненавистному сопернику. Пауза в спектакле затягивалась. Игорь ничего не предпринимал. Оставлять его в засаде было опасно, да и чересчур обременительно, учитывая, что, как говорилось в анекдоте, что «человек уже лежит». Надо было чем-то отвлечь внимание Игоря, а потом попробовать напугать. Михаил нащупал камень, приготовленный на всякий случай заранее, и швырнул его как можно дальше влево от себя и Игоря и тут же скользнул по наклонной полке вправо – вниз. Отсюда было видно, как черная фигура дернулась на месте, повернувшись в сторону шума. Михаил вдохнул побольше воздуха и рыкнул, сложив ладони рупором около рта, как научился у своих собак, послав звук в ту сторону, откуда ушел. От плеча темной фигуры рвануло рыжее дульное пламя. Раздался гром. Игорь, не понимая, что ему там угрожает, решил обезопасить себя выстрелом наобум. Михаил, скакнув еще ниже, крикнул: «Эй, кто там?» – и, не дожидаясь ответа на вопрос, выстрелил поверх Игоря, чтобы для убедительности кроме шума его посыпало срезанным дробью мусором. Теперь брошенному любовнику оставалось либо заявить о себе скандалом, либо скромно удалиться. Судя по затихающим шагам, Игорь выбрал второе. Только после этого Михаил дал себе труд подумать, что может чувствовать голая женщина, лежащая в ожидании возлюбленного после двух громоподобных выстрелов почти над самым ее ухом. Он быстро пошел к палатке и у входа сказал:

– Галя, это я. Прости, здесь было много шуму.

Он расстегнул молнию входа и включил направленный в сторону