Падение с Земли - Александр Тюрин

— Оставайтесь здесь, Клин, — предложил Берков. — Вы правы, я продолжаю дряхлеть даже в этом информационном мире. Энтропия, энтропия… Но я успею подготовить из вас нового Резидента. Здесь вам дано гораздо больше степеней свободы, чем в твердом теле, да и при встречах с Ритой будет больше… хи-хи… простора.

— А что, я не против. Если надо, выучимся и на Резидента.

Неожиданно с голубого неба послышался знакомый зычный голос.

— Капитан Паклин, пора домой. Эта неудачная игра уже начинает затягиваться.

И информационный мир принялся скатываться в трубу, в которую Р36. Клина стало затягивать, превращая в капитана Паклина, по которой его несло все быстрее и быстрее, несмотря на тающие крики оставшейся позади женщины:

— Клин, люби меня, как я тебя, железный ты мой…

Александр Тюрин: Офицерский вальс

И я пою

Крутую песнь мою…

Борис Гребенщиков

…Заговорило нечто, испытывающее ностальгические, сыновние и отцовские чувства V по отношению к грустной, изгаженной, потрепанной, засаленной и оскудевшей планете.

Немногим более десяти лет назад грянула в американской фантастике очередная новая волна под названием «cyberpunk». И к началу 90-х годов это направление в западной НФ стало одним из ведущих. Что же оно представляет собою, пытается определить отечественный журнал фантастики и футурологии «Если»: «…Первый корень — „кибер“, связан со словом „кибернетика“ и подразумевает, что это направление описывает будущее, в котором повседневная жизнь людей коренным образом изменилась под воздействием высоких технологий. Глобальные компьютерные сети, регулирующие потоки информации в мировом масштабе. Биологическая инженерия. Принципиально новые виды развлечений. Кроме того, центральным для киберпанка является понятие „виртуальной реальности“… некоего мнимого мира, находящегося внутри компьютерных сетей, куда человек может проникать (естественно, не физически, а ментально)… Второй корень „панк“ — применительно к литературе означает, что мир в этих произведениях показывается с точки зрения людей „дна“, изгоев и преступников, причем показывается агрессивно, напористо, с неприятием норм поведения, навязанных государственными институтами и истеблишментом… Жесткое триллероподобное построение сюжета… своеобразный язык героев, сконструированный из уличного и молодежного сленга» («Если» № 1/ 1995 г.). На широких российских просторах американский киберпанк, однако, не снискал себе особой популярности, в отличие от питерского фантаста Александра Тюрина, в последние годы привлекающего к себе пристальное внимание читателей и определяющего свое творчество как «русский киберпанк». Хотя все вышеперечисленные признаки жанра в творениях А. Тюрина присутствуют. Причина, вероятно, в том, что, взяв на вооружение формальные приемы американского киберпанка, А. Тюрин избрал ракурс, который современному российскому человеку, живущему в эпоху всеобщих крушений, обвалов и переоценок ценностей, не в пример роднее. Почти все, что написано А. Тюриным, укладывается в эпопею о не столь уж далеком будущем Земли, переживающей крах цивилизации и покинутой отделившимися космическими колониями. Для западной фантастики эта тема давняя и достаточно традиционная (можно назвать, к примеру, романы Р. Хайнлайна или Downbelow station[1] K. Дж. Черри). Однако трудно отрицать, что на замысел Тюрина повлияли не столько эти книги, сколько распад Советского Союза — первый роман эпоса «Каменный век» написан в достопамятном 1991 году. И в сознании читателя этот факт будет присутствовать неоспоримо.

Кроме того, на фоне Тюрина американские бунтари выглядят мрачно и непоправимо серьезными. Например: возникновение глобальных информационных сетей сделало большой подарок фантастам по части образа Всеобщего Врага. Таковой мифологизированному сознанию совершенно необходим, а фантастика — разновидность, современной мифологии. В религиозном или сильно идеологизированном обществе с Всеобщим Врагом просто — все списывается на диавола или происки империалистов (коммунистов). В противном случае массовая культура начинает выявлять козни американские, русские, еврейские, китайские, женские, мужские (нужное подчеркнуть или добавить). С приходом Эры Высоких Технологий легко придумывается «античеловеческое сознание, возникшее в глобальных компьютерных сетях» — и можно не обижать ни одной нации. Но вспомним, скажем, неоднократно изданную у нас повесть Дж. Варли «Нажмите „ввод“» — какой абсолютный, доводящий до безумия ужас внушает герою этот «античеловеческий разум»! А у Тюрина разум, чуждый всему человеческому, во-первых, может зародиться не только в компьютерных, но и в канализационных системах (повесть «В мире животного»). А во-вторых, мы уже навидались таких видов, что приходить в ужас как-то не с руки. А лучше кликнуть верного друга (подругу) и вместе с ним (ней) врезать гаду по сопатке — ведь должна же у него где-то быть сопатка? Почувствовали разницу? Короче, никакой почтительности к Высоким Технологиям.

Далее. Американцы, живущие в устойчивом обществе, не прочь супротив этого общества побунтовать (разумеется, в рамках). Наше общество разваливается, а потому мечтает о защитнике. Надежном человеке. Настоящем мужчине. Офицере, скажем так. Тюрин это улавливает — и все его герои являются офицерами — армии или правоохранительных органов: капитан Виктор К123 («Каменный век»), лейтенант меркурианской префектурной полиции Терентий («Конечная остановка: Меркурий»), храмовники Кологривов и Почкин («Сверхнедочеловек»), разведчик Паклин и его двойник «робокоп» Клин («Подвиг разведчика»). Только не надо спрашивать, серьезно ли утверждает А. Тюрин подобный вариант суперменства. Здесь нет однозначного ответа.

Итак, «Каменный век» — середина века будущего. Война за независимость и провозглашение Державы Космика, где планеты Солнечной системы являются префектурами — это уже дела давно минувших дней. На Земле — деградирующее общество, где реальная власть принадлежит разумным киберсистемам — «оболочкам». Впрочем, относительно Космики тоже не стоит питать никаких иллюзий. Это жестко тоталитарное государство («У нас самый передовой реакционный режим», — сказано в «Каменном веке», а в следующем романе Космика и вовсе названа «победоносным Рейхом»), с господствующей кастовой системой. Тон задает каста «кшатриев», то есть воинов по древнеиндийской кастовой терминологии, поскольку Космика находится в состоянии войны с «плугонами» — по сути дела, теми же «оболочками», вышедшими на космические просторы. Жители Космики делятся на «обфамиленных», то есть родившихся естественным путем, и «номерков» — «инкубаторских», «детей из пробирки», которым вместо фамилии присвоен номер. «Номерки» составляют большинство, так как во время колонизации планет большинство их населения состояло из мужчин, а имеющиеся в наличности женщины в настоящий момент заняты тем же, что и мужчины, то есть войной. К тому же генетический фонд вообще ограничен, поэтому «земляне у нас продукты ума тащат, а наши спецы-евгеники продукты половых органов воруют в земных городах и весях».