'Фантастика 2025-62'. Компиляция. Книги 1-26 - Ринат Искандэрович Мусин

делать? Я милиционер. Ты забыл? Вчера ты на моих глазах застрелил человека. Теперь я вдруг узнаю, что с самоубийствами Соколовского и Фролова… не всё чисто.

Владимир шумно вздохнул и спросил:

— Димка, что ты творишь? Ты с ума сошёл?

— С самоубийствами Фролова и Соколовского всё нормально, — заверил я. — Никто не подкопается. Будь уверен. Я в таких делах разбираюсь. Так что расслабься, Вовчик. Просто живи. И радуйся, что твоя жена тоже жива.

— Димка, но ведь так нельзя…

— Можно, Вовчик. И нужно.

Я стукнул ладонью по столешнице.

Пачки сторублёвок не пошевелились — лист вишни подпрыгнул и сдвинулся в Вовкину сторону.

— Сегодня Надя лежала бы в морге, — заявил я, — а ты валялся бы на койке в отделении интенсивной терапии! Если бы я вчера не пристрелил Серого. Так было бы. Я знаю. И Соколовский с Фроловым не успокоились бы… если бы я их не упокоил.

Я посмотрел брату в глаза, сообщил:

— Вовчик, я знаю, о чём говорю. Я видел Надину могилу собственными глазами. Знаю, что после выстрелов Серого ты уже не встал бы на ноги. Ты на всю оставшуюся жизнь остался бы не ходячим инвалидом. Вот это вот — нельзя!

Я снова ударил по столу и добавил тише:

— Всё остальное можно и нужно. Когда дело касается моей семьи. Понимаешь, брат?

Вовка кивнул.

Надя снова уселась за стол рядом с ним.

— Понимаю, брат, — ответил Вовка. — Но существует закон. Закон гласит, что преступления нужно сперва доказать. Преступников судят. И лишь потом выносят им приговор. Если бы вчера арестовали этого Серого…

— То с Соколовским и с Фроловым вы бы всё равно ничего не сделали, — сказал я. — Надя не даст соврать. Она уже знает, как закрывают дела. Так же случилось бы и теперь. Меня такой вариант не устроил. Суда не будет, брат. Не в этом случае.

— Димка, ты не понимаешь…

— Дима прав, — сказала Надя.

Она прикоснулась к руке своего мужа, посмотрела ему в лицо.

Мне показалось, что Вовка онемел от неожиданности: раньше Надя меня никогда не прерывала.

— Прости, Вова, но твой брат прав, — повторила Надя. — Фролова бы не тронули. Да и Лёшу Соколовского тоже. Мы всё это уже проходили. Нам с тобой заткнули бы рот. В лучшем случае, предложили бы взятку.

Она указала на пачки сторублёвок, перевела взгляд на меня.

— Дмитрий, — сказала Надя, — ты сейчас говорил, что видел мою могилу. Что это значит?

Я рассматривал её миндалевидные глаза и чуть заострённый кончик носа. Вспомнил, что вот так же они выглядели на её надгробии. Только там Надя улыбалась, а на её щеках были заметны ямочки.

— В марте мы… вы с Вовкой посетили фотоателье на улице Космонавтов, — сказал я. — Там вы сделали несколько снимков. На одном из них ты улыбалась и выглядела очень счастливой. Эта фотография сейчас на полке вашего книжного шкафа стоит. Помнишь её? Вот с неё и скопировали портрет на твоё надгробие. Ты там получилась весёлой и очень красивой.

Надя растеряно взмахнула ресницами. Но не отвела взгляда от моего лица.

— Димка, что ты несёшь? — сказал мой младший брат. — Какое надгробие?

Он снова приподнял брови.

Его лоб изуродовали ненавистные мне морщины.

— Из чёрного гранита, — ответил я. — Ты, Вовчик, сам выбрал этот камень. Потому что решил: мраморные памятники недолговечны, они быстро разрушаются от влаги и от холода. На похоронах жены ты не был. Потому что пули из пистолета Серого надолго уложили тебя в больничную койку. Но Женька Бакаев и Коля Синицын застолбили на Кисловском кладбище место и для тебя.

Я заметил, как Надины пальцы стиснули Вовкину руку.

Сообщил:

— Вот только тебя, Вовчик, в могилу рядом с женой не положили. Потому что в мае две тысячи пятнадцатого года в ту могилу опустили тело твоей дочери Лизы. Лизе Рыковой было тридцать лет, когда она умерла. Но для памятника ты, Вовка, выбрал её старый портрет. На нём она была двадцатилетней. Здоровой и красивой. Очень похожей на свою маму.

Я приподнял конверт с надписью «Деньги». Достал из-под него тот, где Димкиным почерком я написал «Лиза». Этот конверт был тоньше двух других. Но я считал его самым важным. Я аккуратно переложил его на середину стола — разместил рядом с пачками денег. Притихшие Вовка и Надя следили за моими действиями. Они задержали свои взгляды на конверте. Я уверен, что они прочли на нём надпись. Потому что Надя вдруг побледнела, а Вовка нахмурил брови.

— Что это такое? — спросил мой младший брат.

Он дёрнул рукой, указал на лежавший теперь рядом со сторублёвками конверт.

В глазах Нади я прочёл тот же вопрос, который озвучил её муж.

— Вовчик, ты же смотрел фильм «Гостья из будущего». И читал книгу Герберта Уэллса «Машина времени». Ты наверняка догадываешься, что идея путешествий во времени приходила в головы не только писателям фантастам. Учёные давно работают над этим вопросом. А правительства многих стран финансируют связанные с этими исследованиями эксперименты.

Мой младший брат улыбнулся — на его месте я отреагировал бы на подобные слова так же.

— Димка, ты хочешь сказать…

Я протянул руку к деньгам и к конверту, постучал по столешнице рядом с ними пальцем.

— Вовчик, я многое хочу тебе сказать. Но не имею права. Вот только есть вещи, о которых я не смогу промолчать. Чего бы мне это после ни стоило. Потому что я твой брат. Понимаешь? Потому что я люблю свою племянницу. Я не хочу, чтобы ты приезжал в инвалидном кресле-коляске на Кисловское кладбище и рассматривал там портреты своей жены и дочери.

Я заметил, что после моих слов Вовка стёр со своего лица улыбку. Я увидел, что Надя снова посмотрела на конверт. Надпись «Лиза» будто бы притянула к себе её взгляд.

— Смерть Лёши Соколовского наступила на месяц раньше положенного срока, — сказал я. — Лёшу зарезали бы в сентябре этого года в ресторане «Кавказ». Он зря надеялся, что ему простят смерть Васи Седого. Там же, в ресторане, трижды пырнули бы ножом и Рому Кислого. Вот только Кислый бы пережил то покушение. А после он изнасиловал бы и убил ещё двух девчонок.

Я вскинул вверх руки и сообщил:

— Но теперь Кислый лежит в безымянной