'Фантастика 2025-62'. Компиляция. Книги 1-26 - Ринат Искандэрович Мусин

Я проводил его взглядом, сунул в рот кусок колбасы.

Корецкий надел очки, заглянул в мой паспорт; пролистнул его, рассматривая в нём отметки. Выдыхал при этом в потолок струи табачного дыма. Затем он вынул из конверта фото; хмыкнул, прочёл надписи на его обратной стороне. Конверт с фотографией он уронил поверх паспорта. Лишь теперь заглянул в блокнот — он будто бы нарочно выбрал тот, где записи начинались с перечёркнутых абзацев. Я посматривал на то, как Сашин отец неторопливо перелистывал страницы. Слушал шуршание бумаги, чириканье птиц и всё усиливавшийся шум закипавшей воды в чайнике на плите. Видел, как Корецкий затушил истлевшую до фильтра сигарету и тут же прикурил новую. Я перекрыл на плите газ, налил чай. Поставил парящую чашку и тарелку с нарезкой на стол рядом с паспортом.

Генерал отвлёкся от чтения, поднял на меня глаза.

— Присаживайся, Рыков, — сказал он. — Не маячь над головой.

Я уселся на стул, сделал себе бутерброд. Пил чай, жевал бутерброд. Наблюдал за тем, как генерал-майор КГБ читал мои записи.

Корецкий вдруг накрыл страницу блокнота рукой и посмотрел на меня.

— Рыков, ты понимаешь, почему ты здесь? — спросил он.

Я торопливо прожевал хлеб с колбасой.

— Понимаешь, почему мы с тобой разговариваем тут, а не на Литейном? — добавил генерал-майор КГБ.

Он пристально посмотрел мне в лицо — я отметил, что его глаза всё же темнее, чем мне показалось изначально.

— Моя дочь беременна, — заявил Корецкий. — От тебя.

Я кашлянул, протолкнул застрявший в горле хлеб глотком чая.

Спросил:

— Не рановато ли такое утверждать?

Корецкий громко хмыкнул. Он затянулся табачным дымом. Посмотрел на меня сквозь стёкла очков.

— Вот и я так посчитал, — сказал Виталий Максимович. — Но Сашка утверждает, что не рано. Моя жена с ней согласна. Говорят, что женщины в этих делах разбираются получше нас, мужиков. Так что у тебя, Рыков, скоро будет сын. Во всяком случае, я на это надеюсь. Надоел мне этот бабский коллектив дома. Хочу внука.

Корецкий сощурил глаза.

— Или ты думаешь, что ребёнок у Саши будет не от тебя? — спросил он.

Генерал-майор постучал кончиком сигареты по краю пепельницы. Он снова сощурился. Не отводил глаз от моего лица, смотрел на меня сквозь туман из табачного дыма.

— Виталий Максимович…

— Я тоже надеялся, что ребёнок не твой, — перебил Корецкий. — Но Сашка твердит: дитя у неё будет либо от тебя, либо от святого духа.

Сашин отец громко хмыкнул.

— Честно тебе скажу, Рыков, — произнёс он, — кандидатура святого духа в отцы моего внука меня устроила бы больше, чем твоя. Вот только я старый коммунист: не к лицу мне такой зять. Да и в свидетельство о рождении ребёнка его не запишут. Поэтому ты, Рыков, единственный вариант. Да и Сашка… что-то в тебе явно нашла.

Корецкий недовольно скривил губы, указал на меня сигаретой.

— Женишься на ней, — заявил он. — Чтобы у моего внука всё в порядке было с родителями и с документами. Чтобы ни одна собака не тявкнула: моя дочь живот нагуляла. В начале сентября организую вам свадебную церемонию. В Сочи поедите на этот… как его… на медовый месяц. Достану вам путёвки в профилакторий. Понял меня, Рыков⁈

Я улыбнулся и ответил:

— Виталий Максимович, свою личную жизнь мы с Сашей решим сами, без ваших подсказок. Мы взрослые люди. На службе у вас не состоим. Обсудим с ней и беременность, и свадьбу. Вдвоём. Понимаете? Это не обсуждается. Виталий Максимович, здесь вам не там. Не Литейный. Но мнение ваше мы учтём. Где, кстати, сейчас ваша дочь?

Генерал-майор Корецкий откинулся на спинку стула и громко хохотнул, словно я рассказал ему анекдот.

— Учтут они… — произнёс Сашин отец. — Да куда ж вы денетесь⁈

Он дёрнул головой.

— Дочь моя скоро вернётся, — сообщил Корецкий. — Когда мы с тобой, Рыков, проясним кое-какие моменты.

Виталий Максимович затушил в пепельнице сигарету, взял с подоконника две картонные папки и положил их (одну рядом с другой) перед собой на столешницу, прикрыл ими мои блокноты.

— Вот это, — сказал он и накрыл правой рукой папку без пометок на обложке, — аналитическая записка, составленная моей дочерью. В ней Александра подробно описала и проанализировала историю своего знакомства с гражданином Дмитрием Ивановичем Рыковым, то есть с тобой. Сделала она это грамотно, как я её и учил. Сашка молодец.

Корецкий положил левую руку на другую папку и сообщил:

— Здесь внутри лежат выписки из личного дела майора КГБ в отставке Дмитрия Ивановича Рыкова. Их сделали по моей просьбе очень компетентные сотрудники. Я внимательно с этими выписками ознакомился. Так же, как и с запиской своей дочери. Сделал на основании прочитанного материала выводы. Так вот, Рыков…

Виталий Максимович чуть склонился над столешницей, посмотрел на мою переносицу и спросил:

— … Кто ты вообще такой?

Глава 23

Штора на окне едва заметно покачивалась. Стекло в окне кухни ещё не превратилось в зеркало. За ним пока виднелась покрытая кровельным железом крыша соседнего здания и торчавшие на ней (подобно иглам дикобраза) телевизионные антенны. Видел я за окном и подкрашенное в красные цвета заката небо. Отметил, что голоса птиц на улице раздавались всё реже.

— Расскажи мне о себе, Рыков, — велел Корецкий. — Кто ты? Откуда? Как познакомился с моей дочерью?

Я пожал плечами.

Ответил:

— Виталий Максимович, все мои рассказы уже зафиксированы в Сашиной записке. Повторять их — только тратить ваше время.

— Время у меня есть, Рыков, не беспокойся. Раз уж я сижу здесь, рядом с тобой — значит, я готов его на тебя потратить.

Ровно двенадцать секунд мы с Корецким бодались взглядами (эти секунды отсчитало моё сердце). Наблюдал я и за тем, как блестели седые волосы в причёске генерал-майора, как над его головой по воздуху проплывал серый табачный дым. Тёплая чашка с чаем согревала мою ладонь. Корецкий снова хмыкнул, откинулся на спинку стула. Поправил на переносице очки.

— Кстати, о Сашкиных записях… — сказал он.

Виталий Максимович резко повернулся к окну — я сделал глоток из чашки. Сашин отец взял с подоконника и положил перед собой на стол третью папку, наполовину накрыл ею первую и вторую. Я прикинул: в этой папке было поменьше