Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж - Александр Дмитриевич Прозоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– В тавернах болтают, будто совсем недавно волки порезали пастушков где-то неподалеку…
– Э, Заир! – недовольно прервал красавчик-мавр. – Что это за слова такие? Недавно, где-то, неподалеку… Не должно быть таких слов!
– Я понял, – воин тут же кивнул и исправился: – Четыре дня назад, на заливном лугу в трех римских милях к востоку от южных ворот, были найдены мертвыми трое отроков возрастом от двенадцати до шестнадцати лет, у всех троих разорваны шеи, по словам служки – им просто вырвали кадыки.
– И?..
– И никого вокруг не видали, но слышали волчий вой.
– Понятно, – сухо кивнув, Халед ткнул пальцем в следующего. – Теперь – ты.
– Три дня назад, в десяти милях к северу, у деревни Сан-Себастьян – точно так же растерзали девушку-крестьянку.
– Ты!
– Два дня назад… в пятнадцати милях… двое подпасков…
– День назад, у Южных ворот – заснувшего под деревом пьяницу…
– Ну, это, может быть, и в самом деле волки. Или, скорее, бродячие псы. Достаточно! – покривив губы, Халед ибн Хасан жестко прищурился. – Вы не узнали почти ничего! Что смотрите? Увы, это так. Завтра же отправитесь обратно в таверны… Вижу, вы именно этого и хотели?! Вам так понравилось пить вино? Еще бы…
– О, господин, прошу, не оскорбляй нас понапрасну, – с глубоким поклоном вступился за всех Заир. – Мы просто делали то, что ты велел.
– А подумать своей головой было лень?! – с презрением дернув шеей, Красавчик повысил голос. – Да, мы знаем – где и кого убили, догадываемся – кто, и я даже могу предположить – как… Но! Может быть, есть что-то общее между жертвами? Кроме того, что все они – простые, беззащитные люди… Ах, нелюдь вовсе не глуп, и не ищет трудных путей! Ищите! Спрашивайте! Не знаю – что! Может, все убитые как-то похоже себя вели… или похоже выглядели… Ищите!
И снова вечер, но уже на следующий день, и снова сходка у римской стены в дальнем углу сада, и – приглушенные голоса воинов, внимательный взгляд Халеда…
– Те, трое, были одеты в рубища, двое – светловолосые, один – с темными кудрями…
– Та несчастная девушка, крестьянка… одета в обычное платье, босая, волосы светлые, карие глаза…
– Двое подпасков… одеты… волосы светло-русые, глаза…
Выслушав всех, Красавчик ненадолго задумался и, удовлетворенно кивнув, обвел своих верных людей враз повеселевшим взглядом:
– Ну вот! Совсем другое дело. Наконец-то Всевышний вас вразумил. Заир, Нусрат! Завтра с утра отправитесь на рынок и купите там рыбацкую сеть и юную светловолосую рабыню… или мальчишку-раба, но тоже светловолосого. Лучше, чтоб они были родом из той местности, где нет гор. Поняли? Хорошо. Остальным быть готовым к отъезду! И да поможет нам Аллах.
Недалеко от деревушки Сан-Себастьян, что в Монтсерратских горах, на перевале, объятом зыбкой пеленою тумана, таились за серыми скалами четверо мусульманских храбрецов- Халед ибн Хасан, Заир с Нусратом и еще один молодой воин, Хаким ибн Раис. Остальные остались внизу, в долине, сторожили дорогу и следили, чтоб – если что-то случится не так – никто не ушел. Никто… Ни Нелюдь, ни купленный на рынке светловолосый мальчишка, в рубище, с босыми ногами в цыпках.
Прямо под скалою, где притаились четверо, шла горная тропа, вообще-то – узкая, но вот в этом месте расширяющаяся, так, что двое всадников вполне могли бы разъехаться… а вот две телеги – уже нет. Поросший редким терновником и ежевикой край тропы круто обрывался в ущелье, густо усыпанное серыми обломками камней и полускрытое все тем же туманом. Как ни странно, но здесь, в горах, было куда теплей, чем в долине, может быть, потому что мощные скалы не давали свободы ветрам.
– Смотрите-ка, а вон там гора, словно палец! – осматриваясь, удивленно шепнул молодой Хаким ибн Раис.
– Ее называют – Божий Перст, а вон ту, левее, Головою Слона, – негромко пояснил господин Халед, откровенно любуясь открывавшейся, несмотря на серые языки тумана, красотою, – Клянусь Пророком, красивые места! Но у нас, в Сеуте, куда красивее, верно? Было… и будет еще!
– А мальчишка не сбежит? – поглядывая вниз, на тропу, на притулившуюся спиною к скале фигурку, озабоченно прошептал Заир.
– Не сбежит, – ухмыльнулся Красавчик. – Ему же сказали, где ждать.
– Но он может уйти…
– Один? Чтобы заблудиться в горах и сгинуть? Ну, нет – наш парень не такой дурак… к тому же мы ему ничего плохого не сделали, ведь так?
– Так, – кивнул юный Хаким ибн Раис – высокий, с тонким станом и черными бровями вразлет он был похож на девушку, чего очень стеснялся и, когда дразнились, немедленно лез в драку. – И ел он из общего котла, и сказки слушал… Верит, что мы выкупили его из рабства ради Монтсерратской Девы.
– Да ведь так, по сути, и есть!
– Он неплохой мальчишка – спокойный, послушный. Мне б такого раба.
– Что же он не кричит? Ведь должен…
– Тсс! Ага! Слышите?
Снизу, с тропы, послышался звонкий крик – юный невольник звал хоть кого-нибудь, ему ведь и было велено – потеряешься в тумане – кричи. А как тут один, сам по себе – выйдешь? И выше, и ниже тропа разделялась на несколько – по которой идти?
– Эй! Эге-гей! – снова донеслось снизу.
– Хаким, крикни ему – что мы здесь, пусть ждет спокойно, – подумав, распорядился Халед, – А то еще и правда уйдет, заплутает. Только быстро кричи, не спугнуть бы.
– Эгей! Парень! – высунулся из-за скалы Хаким. – Мы идем, дожидайся.
– Ага!
– Ва, Аллах! – молодой воин неожиданно скривился. – А мы ведь не сможем его спасти, если явится Нелюдь. Просто не успеем! Может быть, я бы спустился заранее и…
– И спугнул бы! – Светлые глаза Халеда вспыхнули неожиданной яростью, и ему стоило немалых трудов говорить сейчас спокойно и тихо. – Я вовсе не собираюсь никого спасать! Собираюсь – поймать. Что же до этого мальчишки, то не думай, Хаким, что мне его не жалко, и что я явился сюда, дабы отдавать на растерзание детей. Нет, не за этим. И этого парня мне жалко, как, полагаю, и вам. Но я, как и вы, люблю свою Родину, и готов ради нее на всё. И если ради этого Нелюдь сейчас растерзает несчастного раба, то… Вы забыли
