Долг. Мемуары министра войны - Роберт Гейтс

Десятого мая 2010 года Карзай и ряд его министров прибыли в Вашингтон для «стратегического диалога». Все началось с устроенного Хиллари ужина, на котором все демонстрировали высшие образцы любезности. На следующее утро ряд министров с обеих сторон совещались около двух часов в Государственном департаменте, обсуждая аспекты двусторонних отношений. Я полтора часа беседовал в Пентагоне с афганскими министрами обороны и внутренних дел. У меня сложились прочные партнерские отношения с министром обороны Афганистана Вардаком, пуштуном по национальности, который в 1980-х годах активно участвовал в сопротивлении советской агрессии. Вардак изъяснялся весьма велеречиво, в старомодном стиле, выражая благодарность за нашу поддержку, и работать с ним было легко – стоило лишь убедить его, что афганской армии не нужны истребители F-22, ведь всего один такой самолет обойдется в целый бюджет министерства обороны Афганистана. Президент встретился с Карзаем 12 мая, и после совместного заявления для прессы обе делегации «преломили хлеб» на обеде в Белом доме.

Те сотрудники администрации, которые участвовали в организации визита, в том числе глава аппарата ШНБ Денис Макдоно и заместитель советника по национальной безопасности Бен Роудс, были как на иголках, ожидая от Карзая «спонтанного порыва». Карзай захотел навестить раненых солдат в госпитале имени Уолтера Рида, побывать на Арлингтонском национальном кладбище и посетить Форт-Кэмпбелл[123], штат Кентукки, чтобы лично поблагодарить американских солдат, воевавших в Афганистане, и членов их семей. Официальные лица Белого дома возражали против посещения базы Форт-Кэмпбелл на том основании, что хотели бы поскорее вернуться к «домашним делам» после трех дней непрерывных переговоров с Карзаем. На мой взгляд, их на самом деле тревожило, что Карзай может что-то ляпнуть в Форт-Кэмпбелле. Я поддержал желание афганского президента, и Белый дом пошел на попятную. Карзай проявил себя с наилучшей стороны и в госпитале имени Уолтера Рида, и на Арлингтонском кладбище. Я встретил его на 60-м участке кладбища, где похоронены многие из тех, кто погиб в Ираке и Афганистане; когда мы шли среди надгробий, он искренне соболезновал нашим потерям.

На следующий день мы снова встретились на базе Форт-Кэмпбелл. В сопровождении генерал-майора Ф. Кэмпбелла, командира 101-й воздушно-десантной дивизии, мы прошли в ангар, где ждали примерно 1300 солдат и членов их семей. С возвышения, окруженного металлической сеткой высотой три фута, Карзай поблагодарил Соединенные Штаты за все, что они, начиная с 2001 года, сделали, чтобы помочь Афганистану. Он сказал собравшимся, что «впереди еще много миль пути, но мы становимся лучше благодаря вам», и пообещал, что когда-нибудь простые афганцы тоже приедут в Форт-Кэмпбелл, чтобы «сказать вам спасибо». Люди, присутствовавшие в ангаре, громко, восторженно зааплодировали. Карзай явно опешил, но потом воодушевился, сошел с помоста, стал пожимать руки поверх сетки, а затем перепрыгнул сетку (чуть не упав при этом), принялся обниматься и фотографироваться с солдатами. Это было удивительное зрелище. В конце концов нам удалось вытащить его из толпы и отвести в другое помещение, где он выступил перед 200 военнослужащими, ожидающими отправки в Афганистан. Их он тоже поблагодарил «за то, что вы делаете для меня и моей страны», а затем пожал каждому руку. Когда самолет Карзая взлетел с ВПП базы Форт-Кэмпбелл и визит афганского президента в Америку завершился, оставалось лишь надеяться, что позитивные чувства с обеих сторон сохранятся хотя бы на некоторое время. Сам я расценивал его визит как триумфальный и честно сказал ему об этом.

В Афганистане Маккристал продолжал выполнять свой план по уничтожению талибов на подконтрольной им территории в южном Афганистане, сначала в провинции Гильменд, а затем в провинции Кандагар. Разобравшись с югом, он намеревался сосредоточить усилия на восточной части страны, вдоль границы с Пакистаном. В мае и июне подкрепления только-только начали прибывать в Афганистан, зато голоса пессимистов раздавались все громче. И поводов для критики у них хватало. Операция по зачистке Марджи и прилегающих районов продлилась дольше запланированного (к тому же военные поспешили похвастаться успехами), и кампания по освобождению Кандагара тоже разворачивалась медленнее, чем ожидалось. (Маккристал сознательно замедлял темпы кандагарской кампании, чтобы привлечь к боевым действиям больше афганских войск и чтобы побудить местные власти задуматься над самостоятельным обеспечением безопасности; эти уроки он усвоил на опыте Марджи.) При этом никакого реального усиления влияния центрального правительства за пределами Кабула не наблюдалось, власть государства в провинциях и деревнях не ощущалась, коррупция цвела пышным цветом на всех уровнях – возможно, хуже всего дело обстояло в случае местных властей и полиции, которые регулярно грабили простых афганцев. Судебное разрешение местных и семейных споров, в котором активно участвовали афганские чиновники, быстро превратилось в очередную «кормушку» и увеличило число взяток. Что касается афганских военнослужащих и полицейских, их по-прежнему было слишком мало, чтобы всерьез рассуждать о равноправном партнерстве. Заявление Обамы о том, что США начнут вывод войск в июле 2011 года, повсеместно толковалось как уведомление о полном выводе американского контингента, поэтому многие афганцы просто «присели на корточки» в ожидании нашего ухода.

Принимая свое решение в ноябре 2009 года, президент объявил, что команда по национальной безопасности оценит ход реализации новой стратегии в декабре 2010 года. Как я уже говорил, если оценка не покажет сколько-нибудь значимых достижений, нам придется изменить подход и разработать иной план. Не дожидаясь декабря, Байден и другие члены администрации уже в июне принялись требовать переосмысления стратегии.

Политическое давление в Вашингтоне и Европе нарастало, на ноябрьском саммите НАТО в Лиссабоне мне настоятельно рекомендовали продемонстрировать «реальные успехи» в наведении порядка в Афганистане, и я беспокоился, что послы стран НАТО в Брюсселе, а также члены ШНБ в Вашингтоне, возьмут и решат, что именно они должны определять, какие регионы страны готовы к переходу под юрисдикцию афганского правительства. Поэтому на июньском совещании НАТО в Брюсселе я категорически заявил, что любое решение о переходе той или ной провинции под иную юрисдикцию должно опираться исключительно на совместное заключение Маккристала, координатора действий НАТО в Афганистане посла Марка Седвилла и афганского правительства; такой переход должен осуществляться на основе критериев и показателей, которые разработают упомянутые инстанции. Я сказал, что сроки перехода следует поставить в зависимость от конкретных условий безопасности и способности афганцев управлять самостоятельно. И попросил министров запомнить, что «переход – всего-навсего начало процесса, предсказуемых сроков тут быть не может, это не очередь в магазине».