Команда - Tansan

Неожиданным подарком к весне стала поимка Скабберса — хотя Хагриду не приходилось близко видеть ни крысу Рона, ни аниформу Петтигрю, покалеченная лапа и облезлый вид хвостатого пленника говорили сами за себя. Конечно, куда еще ему бежать, как не в хижину лесничего! В замке гермионин Крукшанс, Сириус захаживает и грызунов-конкурентов полно, до Хогсмида далеко, пока доберешься, десять раз сожрут… Видать, совсем оголодал на вольных хлебах, раз рискнул залезть в крысоловку за тухлой сарделькой. Хагрид оглядел добычу со всех сторон.

— Экая ты… некрасивая. Побрезгует Клювик тобой закусить, он у меня парень балованный. Выкинуть, что ли?

Крыса приподнялась на задних лапках.

— Не-е-ет, вашего брата нынче мало попадается, Клювик всех повыел.

Крыса съежилась. Хагрид подмигнул ей, поставил крысоловку на стол и полез в шкаф за клеткой.

— Попробую подкормить, авось, на завтрак ему сгодишься.

Дня три он с удовольствием развлекал гостя рассказами о повадках Клювокрыла, потом наконец пошел к Дамблдору.

— Там… это… крыс ронов нашелся. Я хотел отдать, но подумал, может, вы его куда приспособите?

Директор полез было опять щекотать мозги, но наткнулся на «природный» блок и отступил. Хагрид демонстративно потер лоб.

— Больно же…

— Прости старика, все время забываю, что ты полувеликан. Люди обычно просто показывают мне нужное воспоминание, это намного быстрее, чем играть в вопросы-ответы.

Показывают, ага-ага. Забыли только уточнить, господин директор, насколько добровольно они это делают. Ложь ведь недопустима…

— Как он нашелся?

— Угодил в крысоловку, я для Клювокрыла их… везде.

— Конечно, где ж ему еще прятаться, как не у тебя. Не убежит?

— Ну что вы, клетки мои все того… от профессора Кеттлберна. Чугунь!

— Замечательно. Пусть будет пока в хижине, только держи под замком и смотри, чтобы наше трио раньше времени не увидело.

Эта директорская просьба пришлась Рубеусу по душе. Теперь он регулярно, по утрам и вечерам, ставил клетку на стол, совал сквозь заговоренные прутья куски старой колбасы вперемешку с подгнившими яблоками и рассуждал:

— Не толстеешь никак. А Клювик мой, меж прочим, животное благородное, нипочем тебя такого есть не станет, погрызет и выплюнет. Может, Клык соблазнится? Клык!

Волкодав послушно подходил, нюхал подсунутую ему под нос клетку, слюняво фыркал и отворачивался.

— Во, видишь? Брезгует. Все тобой брезгуют, тощий ты огузок. Вроде и не нужен, и выкинуть жалко, столько колбасы уже извел… Отдать, что ли, профессору Снейпу? Помню, варил я как-то зелье для Клыка, так там рецепт — сплошь крысиные хвосты да селезенки. Хоть какая от тебя польза… Эх, жалко, Норберта нет, вот тот бы сглотнул и не заметил.

Натешившись, Рубеус ставил клетку обратно в темный шкаф и садился за подготовку защиты для Клювокрыла. Малышка Гермиона, золотая голова, снабдила его кипой выписок из школьной библиотеки, Кингсли по старой дружбе покопался в министерских архивах, оба не пожалели времени на разбор всяких-разных юридических закавык, но проклятое хагридово косноязычие свело их усилия на нет. Зато у белобрыса язык был подвешен превосходно: «…бешеная тварь…», «…мой сын чудом остался жив…», «…безопасность наших детей в ваших руках…» Страшно не хватало Кеттлберна — большинство комиссионных старцев были его однокашниками, а остальных он когда-то учил — но наставник еще осенью укатил порыбачить на Амазонку, и с тех пор от него не было ни слуху, ни духу.

В потоке отчаянных усилий, направленных на попытку не проиграть апелляцию, Рубеус почти забыл о Скабберсе, лишь совал анимагу очередной сухарь с жухлым огурцом, хлопал дверцей шкафа и спешил к заваленному свитками столу. Потому новая просьба Дамблдора стала для него полной неожиданностью.

— Рональд должен получить свою крысу шестого июня, в день апелляции. — Директор сунул в рот карамельку и безмятежно улыбнулся. — Это очень важно, Рубеус, важнее всего, что мы имеем на сегодняшний день.

— Но как же… а Клювик?

— От того, насколько вовремя Скабберс вернется к хозяину, зависит, в том числе, и судьба Клювокрыла.

— Но… но…

— После слушания привяжи его на огороде, поближе к деревьям, и отправь Гарри сову. — Дамблдор подмигнул. — Думаю, если ты попросишь их не приходить, они обязательно явятся.

— Но Клювик…

— Клювик прекрасно проведет время на твоих роскошных грядках. Ты же меж тем вернешь Рону его крысу и выгонишь трио обратно в замок, причем так, чтобы они не вздумали задержаться возле хижины даже на секунду.

— Это если апелляция… нет?

— Апелляция свою задачу уже выполнила, больше толку от нее не будет.

— Какую задачу?

— Время, Рубеус. Она выиграла для нас время, и теперь мы должны правильно им распорядиться. Все в этой истории зависит от времени…

Директор вдруг перестал улыбаться, наклонился вперед, прижав грудью бороду к краю стола, и Хагрид неожиданно для себя разглядел, какие глубокие у старика морщины на лбу — куда глубже, чем вокруг глаз.

— Это очень, очень важно, Рубеус. Вызвать детей, отдать им Скабберса и выставить вон. Умоляю, не опоздай.

Позже лесничий голову сломал, пытаясь сообразить, каким чудом ребятки сумели за жалкие три часа переделать такую уйму дел: свести с огорода Клюва и забраться в Визжащую Хижину, выяснить отношения с Сириусом и приложить Снейпа, упустить Петтигрю и разогнать полсотни дементоров, загреметь в больничное крыло и устроить Блэку побег… Не иначе как раздвоились. Растут волшебнята…

«…еще как растут», — думал он в сентябре, впервые застав троицу вместе с младшей Уизли на поляне в глубине Леса. При свете звезд гриффиндорцы четко, сосредоточенно и с полной отдачей отрабатывали дуэльные стойки. Тихо звучали слова заклинаний, вращались палочки в руках, шуршали по осенней траве подолы мантий. Хагрид пристроился было за деревом смотреть, но оказалось, эта компания относится к вопросам безопасности не в пример серьезнее своих бесшабашных предшественников. Минуты не прошло, как Гарри поднял руку, и четверка мгновенно сгрудилась спина к спине, выставив палочки и вертя головами по сторонам. Пришлось уносить ноги — Хагрид отчего-то сомневался, что давнее знакомство убережет его от Обливиэйта, ребятишки сюда не в пиратов играть пришли. Вот и выросли птенцы, оперились… Проклюнулась было старая мысля про «доложить-не доложить», но Рубеус пнул ее прочь хватит, господин директор, навоспитывались, сосунки теперь сами с усами, и, если дать им волю, усы свои отрастят еще подлиннее вашей знаменитой бороды. Без подсказки все вызнают, во всем разберутся, со всем справятся и посадят вас между делом в большую, глубокую лужу…