Логово дракона. Обретенная сила - Бернхард Хеннен

Теперь танцевала и она. Так она веселила отца. В те давно минувшие времена, когда он иногда ей еще улыбался. Совершая короткие, сильные прыжки; закрыв глаза и полностью погрузившись в воспоминания. Большой барабан в шатре бессмертного, на котором ее маленькие ножки отбивали ритм. Вибрация туго натянутой шкуры под подошвами. Глухие звуки инструмента, проникавшие глубоко внутрь. Крепко обхватив себя руками, она топала все быстрее и быстрее. Танцуя на барабане, нужно было быть очень осторожной. Один неверный шаг — и тебя сбросит с инструмента. Когда отец был рядом, ничего подобного не происходило. Танец всегда заканчивался тем, что она запрыгивала ему на руки.

Когда одинокими ночами она пробиралась на один из облачных кораблей, чтобы потанцевать в небе, воспоминания о том приветливом отце, который любил обнимать ее, были настолько живы, как будто после тех танцев прошло лишь несколько мгновений, а не множество лет.

Шайя заморгала и поглядела на Аарона. Он казался милым и неуклюжим. Она чувствовала, что он старается понравиться ей. После последних объятий отца ни один мужчина не прикасался к ней с нежностью. Она была сокровищем империи. Дочерью бессмертного! К сожалению, ценность сокровища падала день ото дня. Она станет старой девой, от которой несет кислятиной! У нее и Аарона нет будущего, ибо дочерям бессмертных было запрещено заключать брачный союз с другими бессмертными. Так девантары хотели помешать возникновению слишком прочных связей и нарушению хрупкого равновесия между великими империями. Только если божественные девантары согласятся на такую свадьбу, можно было нарушить железный закон. Но зачем им нарушать собственные законы? Нет, нельзя влюбляться в Аарона! Нельзя чувствовать себя польщенной из-за того, что он так искренне добивается ее расположения! Лучше больше никогда не встречаться с ним.

На луны-близнецы набежали тучи, выпив их свет. Их окружили мелкие, словно пыль, капли дождя. Мшистая кожа под их ногами стала скользкой. Она увидела, что Аарону становится все труднее и труднее держаться на ногах. Мокрая туника прилипла к телу. Он так хорошо сложен. Сильный мужчина. Непокорные пряди свисают на лицо. Тот, кто увидел бы его сейчас, не зная, кто он, никогда не подумал бы, что стоит перед одним из самых могущественных правителей человечества. Он выглядел как самый обычный мужчина.

Девушка почувствовала, что сердце ее забилось сильнее.

Пробудилась ее давняя тоска. То теплое, болезненное чувство, которое она вытесняла на протяжении стольких лет. Военными тренировками, безудержными танцами, духовной аскезой, изучая древних философов. И, несмотря ни на что, оно упорно возвращалось, всегда в неподходящее время. Тоска по объятиям. Желание быть самой обычной женщиной. Не принцессой. Не... Она поскользнулась.

Аарон устремился вперед, схватил ее за руку, подтянул к себе — и тоже поскользнулся. Он упал, не выпуская ее. Она больно ударилась о его грудь, почувствовала на лице его теплое дыхание. Он по-прежнему крепко держал ее. Взгляд его был глубоким, полным невысказанных желаний. А затем он поднял голову — медленно, словно хотел дать ей возможность отказать ему. Его губы нашли ее — и замерли. Это был долгий поцелуй. Его руки обхватили ее, и Шайя почувствовала вибрацию глубоко внутри, как и тогда, когда она танцевала на барабане. Но на этот раз это сопровождалось незнакомым теплом. Сладкой болью...

Она дернулась. Он тут же освободил ее. Аарон сел. Он улыбался, но больше не пытался притянуть ее к себе.

— Это не годится, — негромко произнесла она, но звук ее голоса говорил об ином. Она чувствовала себя защищенной. И более того — этого больше не должно повториться!

Он долго смотрел на нее — внимательно, открыто. И с обидой, поняла она.

— Мы одни. Здесь только мы решаем, что годится, а что нет.

— Но мы не должны быть здесь...

— А мы все же здесь. Каждый по доброй воле, — он пристально смотрел на нее. Не требовательно, но вся его робость исчезла. Девушке вспомнились истории, которые рассказывали о нем. О том, что он поступает так, как никто не ожидает от бессмертного. Хочет ли она иметь мужа, который постоянно делает то, чего от него не ждешь?

— Девантары запрещают...

— Мне все равно, что запрещают боги, потому что они несправедливы. Поэтому я не подчиняюсь их законам. Единственная сила, которая может остановить меня, — это ты.

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, чувствуя, что глубоко тронута и в то же время напугана. Она верила ему. Аарон хотел ее. Но она не понимала, почему у него настолько сильное чувство по отношению к ней. Однако бросать вызов богам... Рядом с таким мужчиной никогда не будет мира.

Далеко внизу зазвучала застольная песня. Пел ее надтреснутый старческий голос. Голос, по которому слышно было, что горло, из которого она вырывается, этой ночью искупалось в вине.

— Человек, который тайно отвезет меня обратно во дворец, — сказал Аарон.

— Нам предстоит долгий спуск, — она испытывала облегчение от того, что решение принимать не нужно. Шайя встала, но Аарон по-прежнему не шевелился.

— Ты хочешь увидеть меня еще раз?

— Это нелегко. Я не могу так быстро прийти сюда еще раз. Это бросится в глаза... — Какие глупые отговорки! Она вспомнила вибрацию в животе. То, как сильно хотелось ей, чтобы ее снова обняли. — Да, хочу, — решительно произнесла она.

Было хорошо заметно, что он испытывает облегчение.

— Тогда я найду способ.

И я тоже, подумала она. Мы найдем способ. Вместе.

Дела

Володи оглядел улицу. Мелкий дождь прекратился. Над городом ярко сияли луны-близнецы. Слишком ярко для ночи темных делишек.

В этот час на улицах почти никого не было. Несмотря на то что гнусный маленький негодяй вместе со своими метательными ножиками постоянно держался в тени, на улице его было легко заметить. Он шел за ним на расстоянии примерно шагов десяти.

Друсниец поглядел на высокие каменные фасады. Это один из богатейших кварталов. Некоторые дома украшены фигурами из литой бронзы. Они давно уже не сверкали золотистым цветом, но все равно свидетельствовали о том, что жители домов достаточно богаты, чтобы потратить небольшое состояние на украшение своего дома. Дома здесь стоили довольно дорого. Володи бывал здесь лишь дважды. Не потому, что ему не нравилось... Наоборот! Ему было жаль, что он не принимает участия в столь чудесных сделках.

Друсниец стал спускаться по узкой лесенке ко входу. У двери бездельничал худощавый, заросший щетиной парень.

— Ну что, Атмос, рад, что можешь еще денек не смотреться на лошадиный задница?