Я — твоя Кошка (СИ) - Нани Кроноцкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ревность. Я впервые почувствовал ревность, — его губы шептали. — С ума ведь сходил, готов был на всякие глупости.
Удивилась. Поводов не было, что это он?
— К Леру? — осторожно спросила, от шелковой нежности шершавых, горячих ладоней уже совершенно дурея. Он стал для меня как наркотик. Притронулся к коже и все, я теряю рассудок. Голова пошла кругом, а тело и вовсе взбесилось. Вот что я творю?
— Ко всем, — провёл губами по шее быструю дорожку прикосновений вниз. — К случайным прохожим, что на тебя бесцеремонно оглядываются, к этому бессмертному гаду, что весь вечер пялился на тебя, — ощутимо плечо прикусил и продолжил: — Знаешь, как на великих реагируют человеческие девушки? Как бабочки на пламя свечи. Летят и сгорают. Потому вечные и стараются с простыми смертными не контактировать, — горячие губы вернулись на шею, что-то тщательно там выцеловывая. Кажется, я застонала в ответ. — Они живут в своем мире, с людьми не общаются. Только с иными. Рядом с ними люди словно сходят с ума.
А руки его что творили… на сгиб правой он уложил мою обнаженную грудь, явно любуясь полученным результатом. Как на витрине. А левая медленно, но необратимо спускалась все ниже. Там в перспективе маячила юбка, надетая на меня еще в магазине, невзирая на вялые возражения. Муж даже очищающие одежду заклинания применил, только бы я это надела.
— Я тоже сошла, — руки подняв, ими обвила сильную шею, прижалась спиной к его раскаленной груди и потерлась всем телом, чувствуя, как он каменеет. — Абсолютно рехнулась с тобой.
Наглые пальцы стянули с моих плеч тонкий шелк блузки, сбросили на пол ненужные лямки, выводя на моей коже сложные и затейливые узоры. Разгоняя поток натурального жидкого пламени.
— Что ты со мной натворила, колдунья моя? — юбку он сам выбирал, всю такую на пуговках, я только теперь поняла суть его хитрого замысла.
Пробежал быстро пальцами по бедру и она сразу вся расстегнулась, с легким шуршанием соскользнув мне под ноги. Рваный выдох мне прямо куда-то в затылок, и ладонь твердо легла на обнаженный живот.
— М? Я честно пыталась сбежать! — правду же говорила. Только коленки мои почему-то раздвинулись сами, призывая его, искушая. Вот так, оборотень мой дорогой. Да, я такая.
— Да… — тихий смех был ответом. — Ты у меня человек-неожиданность. От меня никогда еще девушки не убегали. Трижды, солнце мое, целых три раза. Мое самомнение рассыпалось в прах.
Страсть на кончиках пальцев. Музыка чувства, что они исполняли на моих тугих струнах. Поглаживания, прикосновения, проникновения. Он хотел, чтобы я себя потеряла, забыла. Ему это в который раз удалось.
— Нет! — прохрипела, пытаясь вынырнуть из глубины этой чувственной пытки, затягивающей, погружающей в омут страстей.
— Да… — он беззвучно смеялся, все крепче меня к себе прижимая, и бессовестно продолжал. — Сегодня бы будешь кричать и просить о пощаде. Считай это местью.
Я вообще уже ничего не понимала, всхлипывая, теряя последние капли сознания.
Рывок, и я на столе, спину холодит гладкая плоскость, одно лишь движение рук, и я обнажена уже совершенно.
13. Не знаю
«Прелюдия — это короткое и выразительное музыкальное произведение, предваряющее нечто основательное и фундаментальное. Во всех его проявлениях». М. К. Кот «Дневники и записки»
Ахнула от внезапного понимания: обжигающие мужские ладони вдруг подхватили ступню моей левой ноги, осторожно массируя. Невероятно приятно и откровенно. Пальцы трепетно разминали каждый пальчик, скользили по подъему стопы, гладили, изучали..
— Бегала целый день, — я воспротивилась, попытавшись ногу свою аккуратно забрать. Немытую потную женскую лапку, без свежего педикюра.
— Меня возбуждает твой запах, — прозвучало бесстыдное. — И твой вкус, — тут же это доказывая, губы коснулись лодыжки, нежно трогая ее, вызывая доселе неведомые ощущения. А руки двинулись в медленный, чувственный путь, выше, к бедрам. Он словно книгу меня раскрывал, собираясь прочесть, увлеченно и страстно погружаясь в сюжет с головой.
Влажный рот оставлял обжигающий след на коже, невероятно чувствительной от нахлынувшего возбуждения.
Жаркая невозможно волна, зародившись от первого же поцелуя. все поднималась во мне, накрывая, неся все быстрее куда-то.
— Поцелуй меня, — попросила, пытаясь подняться и притянуть его, цепляясь за тонкую ткань футболки. Но муж отстранился, отрицательно покачав головой. Замер, глядя на меня снизу вверх, и голову положил на бедро, жадно вдыхая мой запах.
И я вдруг поняла почему.
Он был пьян. Не заметно, но все же. И очень боялся меня этим как-то обидеть. Как-то в приватной беседе я рассказывала тому, виртуальному еще совершенно, Коту о своем отношении к «пьяным страстям». Глупенький мой. Солнце мое, мой любимый.
— Люблю тебя, — прозвучало.
Он услышал. Простые слова для него прозвучали, как будто выстрел стартового пистолета. Словно ждал только их. И рванул.
Плавный хищный бросок, и я ощутила горячие губы. Ударившие, одним лишь прикосновением вывернувшие меня наизнанку, как перчатку резиновую, как чулок. Я жадно разглядывала его, великолепие хищного тела у меня между ног, широченные плечи, все еще несправедливо обтянутые футболкой. Высокий лоб, с падающими на него влажными волосами. Глаза он закрыл, наслаждаясь этим немыслимым и бесстыдным во всех отношениях поцелуем. Быстрые влажные проникновение языка, и мой мир окончательно перевернулся. Меня выгнуло гибкой дугой, в диком спазме, и если бы не крепкая хватка мужских рук, я, наверное, бы улетела. Все случилось, как он и хотел.
Я кричала стонала, скулила. Билась об стол, как в припадке, силы теряла.
С каким-то немыслимым облегчением я ощутила тяжесть роскошного мужского тела… Обхватила ногами, укрепляя объятия, удержавшие меня в этой реальности за секунду до катастрофы, на самом краю.
— Моя девочка, — прошептал муж, очень нежно в лицо мне целуя. — Такая горячая, такая вкусная. Моя.
Толчок, и тягучая тяжесть вторжения. Как подтверждение права на женщину, древнего, неоспоримого. На ту, которая хочет и ждет. Ту, которая уступает.
Нет для меня никого сейчас ближе тебя, мой любимый. Я впускаю в себя, я тебе доверяю.
Тебя, которого отпускать не желаю.
— Хочу быть с тобой, — поднимаясь навстречу, обнимая всем телом его, крепко прижавшись, сказала.
Кот низко рыкнул, подхватывая меня одной рукой на весу, словно я ничего и не весила.
Поймала хмельные, горячие губы.
Он совершенно другой. Он не вписывался ни в один из моих жизненных опытов. Ломал все устойчивые стереотипы. Мой.
Мы сливались, врезались друг в друга. Прорастали друг другом, дыша одним вдохом, стуча дикий ритм единого сердцебиения.
Это было пронзительно-откровенно. Я его принимала любым, и он в это поверил. Быть самим собой —
