Инерция страха. Социализм и тоталитаризм - Валентин Турчин

Капиталистические корпорации отказываются нести ответственность за производимое ими загрязнение окружающей среды и любым способом пытаются скрыть свою вину. Они согласны на половинчатые меры и только при условии, если это не затронет их прибыли...

Социализм устранил основные пороки капиталистического общества... В социалистическом обществе сохранение природной среды является социальной необходимостью, поскольку это важно для общего блага и здоровья людей и отвечает инте­ресам всего общества. В социалистическом обществе также имеет место загрязнение среды, но в гораздо меньших масштабах, вызвано оно иными причинами, а именно тем, что ему досталась в наследство от капитализма уже в определенной степени загрязненная и нарушенная природная среда".27

Вот, оказывается, в чем беда — в загрязнении среды, прои­зошедшем еще в царской России. Это очень оригинальное объяснение, особенно если принять во внимание следующие факты, которые сообщил мне один биолог:

В связи с загрязнением воды промышленными стоками резко сократилось количество рыбы в реках и озерах Советского Союза. В 1900 г. в Онежском озере вылавливалось 2000 центнеров лосося в год, сейчас — 50 центнеров, то есть в 40 раз меньше. В Ладожском озере и окрестных реках уловы семги и лосося упали в десятки раз. Строительство заводов на берегах Байкала немедленно привело к загрязнению воды и падению уловов рыбы. По данным 1968 года, объем загрязняемой части озера приближался к 75 км3, что в 2500 раз превышает проектную цифру. С 1953 по 1967 г. улов омуля в Байкале уменьшился более чем в шесть раз. В Азовском море лишь за последние 20 лет улов рыбы уменьшился в 11 раз...

Советское общество живет в неведении относительно самого себя. Есть старое русское выражение насчет того, что не следует, мол, "выносить сор из избы". Оно всегда поражало меня своей несуразностью: ведь совершенно очевидно, что если из избы не выносить сора, то в такой избе скоро станет не­возможно жить. Однако этот принцип и эта поговорка постоянно используются полуофициальной пропагандой. Аргумент таков: разоблачая наши недостатки, мы радуем наших врагов, даем им в руки оружие. И поговорка почему-то работает, она настраивает людей против тех, кто критикует общество, обнажает его пороки. Она апеллирует к поверхностному, пошлому тщеславию, ради которого призывает пожертвовать элементарной чистоплотностью. Удивительно, что такая поговорка могла возникнуть, и еще более удивительно, что она продолжает существовать.

Человек в Советском Союзе живет в полной власти чудовищной бюрократической машины. Это относится и к так называемым "простым людям", и к тем, кто занимает высокое положение в бюрократической иерархии. Различие лишь в том, какие колесики люди вертят — и, соответственно, какие колесики вертят ими. Подчиненность бюрократической машине, принятие ее абсолютной власти над любой формой проявления жизни — одинаково для всех, кроме отщепенцев; оно всех роднит и всех уравнивает. В настоящее время эта машина не так безумна, как раньше: она не уничтожает тех, кто ей подчиняется. Но она остается машиной — вещью неодушевленной. Ее рычаги и колеса — это бессмысленные, повторяемые из года в год формулировки, заменяющие нормальное логическое мышление; автоматическое, единогласное голосование; априорное признание правильным каждого решения вышестоящей инстанции; перекрытие информационных каналов и подтасовка фактов; тотальная слежка; устранение всякого проявле­ния индивидуальности; демагогия и массовое оболванивание. Тоталитарная государственная машина не поддается воздействию человеческой души и человеческого разума. Она подчиняется своим нечеловеческим законам, и тень этих законов ложится на каждое человеческое лицо. 

Для непослушных

И ты раскаешься, бедный брат. Заблудший брат, ты будешь прощен. Под песнопения в свой квадрат Ты будешь бережно возвращен.

А если упорствовать станешь ты:

— Не дамся!...Прежнему не бывать!...— Неслышно явятся из темноты Люди, умеющие убивать.

Вл. Лифщиц28

При всей важности массовой обработки сознания и воздвижения информационных барьеров прямое физическое подавление инакомыслия продолжает оставаться центральным, необходимым элементом стационарного тоталитаризма. Это та ось, вокруг которой вращается маховое колесо тоталитарной государственной машины. Процент людей, к которому приходится применять насилие, невелик, но зато оно ложится на них всей тяжестью.

Просмотрим "Хронику текущих событий" за последние два года. В этом издании сообщается о тех политических репрессиях, которые становятся известными международной общественности. При чтении "Хроники" поражает жестокость наказаний за осуществление элементарного права человеческой личности — права обмениваться информацией и идеями. Вот краткие сведения о некоторых (отнюдь не всех) судебных процессах.

К.А. Любарский, кандидат физико-математических наук, астроном; октябрь 1972 г., г. Ногинск, Московской обл. Обвиняется в размножении и распространении самиздата: "Технология власти" Авторханова, "Все течет" Гроссмана, "Хроника текущих событий". Приговор: 5 лет строгого режима.

С. Глузман, врач-психиатр; октябрь 1972 г., Киев. Обвинение в антисоветской агитации и пропаганде основывается исклю­чительно на показаниях свидетелей — при обыске у него ничего изъято не было. Ему вменяется в вину "идеологическое разложение" сообвиняемой гр. Л. Середняк. Одна из свидетельниц, коллега Глузмана, сообщила, что на вопрос, почему он работает не в Киеве, а в Житомире, Глузман ответил: "Потому что я еврей". Это послужило для суда основанием обвинить его в сионистской пропаганде. Существует мнение, что действительной причиной осуждения Глузмана является подозрение КГБ, что он один из авторов документа, известного как "Заочная психиатрическая экспертиза по делу П.Г. Григоренко". Приговор: 7 лет лагерей строгого режима и 3 года ссылки.

Стефания Шабатура, художник-прикладник. Ее работы упоминались в 6-ом томе "Истории украинского искусства". В 1970 г. Шабатура вместе с группой львовских писателей и художников обратилась с просьбой присутствовать на суде над Валентином Морозом. Приговор: 5 лет лагерей и 3 года ссылки. Детали об­винения неизвестны.

Супруги Калынец, Львов, 1972 г. Как и С. Шабатура, просили допустить их на процесс В. Мороза. Детали обвинения неиз­вестны. Приговор: 6 лет лагерей строгого режима и 3 года ссылки.

Г.В. Давыдов, инженер-геолог, отец троих детей;   Ленинград, июль 1973 г. Обвинение: изготовление и распространение самиздата. Приговор: 5 лет лагерей строгого режима и 2 года ссылки.

В.В. Петров, рабочий, по тому же делу. Приговор: 3 года лагерей строгого режима и 2 года ссылки.

И.М. Дзюба, литературный критик; Киев, март 1973 г. Единственный пункт обвинения — написание и распространение ра­боты "Интернационализм или русификация". На суде Дзюба заявил, что работа не предназначалась для опубликования, а была сделана в виде письма на имя первого секретаря ЦК КПУ. Приговор: 5 лет лагерей строгого режима.

Е. Сверстюк, Киев, апрель 1973 г. Обвинение: работы литературоведческого характера, опубликованные на Западе и в самиздате, "антисоветские" разговоры со знакомыми и сосе­дями. Приговор: 7 лет лагерей строгого режима и 5 лет ссылки.

Надежда Алексеевна Светличная, Киев, март, 1973 г. Инкриминируется хранение самиздата. Приговор: 4 года лагерей.

Иван Алексеевич Светличный, литературный критик; Киев, апрель 1973 г. В обвинительном заключении фигурировали пункты, предъявлявшиеся ему в 1965 году, когда он, просидев 8 месяцев в тюрьме, был выпущен за недоказанностью обвинения. Кроме того, ему инкриминировалось хранение неизданной художественной литературы на украинском языке, а также его собственные литературоведческие рукописи. Приговор: 7 лет лагерей строгого режима и 5 лет ссылки.

Леонид Плющ, математик; Киев, январь 1973 г. Инкриминируется: хранение нескольких экземпляров "Хроники текущих событий", "Украинского вестника" и др.; распространение некоторых из них среди знакомых. Написание 7 статей литературоведческого характера, содержание которых признано "антисоветским". Подписание открытых писем в ООН, "антисоветские разговоры". Л. Плющ был признан судом психически больным и направлен на принудительное лечение в психиатрическую больницу специального типа. Дело рассматривалось при закрытых дверях и в отсутствие обвиняемого. До настоящего времени (июль 1975 г.) Л. Плющ находится в закрытой психбольнице. В результате примененного к нему "лечения" его здоровье резко ухудшилось. Судьба Леонида Плюща привлекла внимание общественности во всем мире.

Ионас Лауцюс, завуч средней школы в Литве. Написал роман о жизни литовского народа после 1940 года. Роман был сдан в редакцию "Вага"; напечатан не был, так как был признан "антисоветским", "аморальным" и "антихудожественным". Тогда Лауцюс начал частями пересылать роман по почте своему брату, живущему в США. Арестован в июле, судим в декабре 1971 г. Приговор: 2 года лагерей.