Водоем. Часть 1. Погасшая звезда - Александр Киричек

Именно попробовали, потому что ноги девушки превратились в такие же мягкие, расслабленные плети, что и руки, а потому Лена снова стала заваливаться, но теперь уже не назад, а куда-то вперед и вбок. Но упасть ей не дали, снова попытались поставить, и снова неудачно, и так еще раз, и ещё…

— Что с тобой, Леночка? — с искренним удивлением вопросил Загрей. Но Леночка уже не могла говорить, язык онемел и разбух, словно в него вкололи двойную порцию лидокаина.

— Эх, какая ты слабенькая, — посетовал незнакомец. — А ведь совсем чуть-чуть осталось… Недотерпела… Ну, ничего, мы вот как сделаем…

И тогда размякшее девичье тело плавно приземлили ничком на камень, и оно снова ощутило знакомое тепло, и стало ему так приятно, так легко и почудилось, что камень потихоньку проникает под кожу…

Вино затуманило разум девушки, но вот тело и все чувства продолжали быть трезвыми и, главное, чуткими к каждому мимолетному движению, к каждому дуновению, к каждому новому ощущению. Трезвыми, чуткими, но при этом абсолютно расслабленными и безвольными. Вся поверхность кожи превратилась в некий сверхчувствительный радар, улавливающий мельчайшие изменения окружающей среды. И в это самое время колоссального обострения чувств, когда каждая клеточка осязает как целый организм, на спину, голову, руки, ноги, на всю чувствительнейшую плоть, застывшую в ожидании тончайшей нежности и ласки, сзади, внезапно, резко, без всякого предварительного намека рухнул адский поток ледяной жидкости.

О, если бы эта жидкость была просто ледяной водой! Нет, это было что-то иное, много более холодное, жгучее, сравнимое разве что с жидким азотом. Именно эта мысль про жидкий азот, хорошо ей известный по приключениям Терминатора, пришла Лене в голову, точнее проскользнула по краешку сознания, но это было уже спустя миг после того, как она истошно закричала, вскочила на ноги и бросилась назад, надеясь поймать и покарать обидчика… Но вместо этого снова наткнулась на морозную стену — новая, еще более мощная ледяная волна отбросила её назад, к камню, о который Лена, конечно же, сначала запнулась, потом через него перелетела и… Но упасть ей снова не дали — её обожженное тело, запылавшее с новой силой, опустилось аккурат в те же самые руки, что недавно безуспешно пытались её поставить на ноги… Её поймали словно осенний листок, словно снежинку, неспешно летящую к земле, поймали легко и уверенно, поймали и крепко прижали к неведомой мужской груди…

— Гад! Подонок! Мерзавец! Убийца! — завопила девушка во всю прыть. Призвав на помощь всю свою внезапно обретенную физическую силу, она вырвалась из опасных объятий, вскочила на землю, попыталась избавиться от лишавшего видения шарфа, но тут обнаружила, что ткань, едва хранившая влагу неизвестной жидкости, прилипла к ее лицу, к ушам, к волосам, и срослась с ними так, что сорвать её можно было только вместе с доброй половиной кожи. Тем не менее, она все же сделала несколько наивных движений руками и головой, чтобы избавиться от повязки, но каждое последующее из них было все более слабым и безнадежным…

— Сволочь! Скотина! Что ты сделал со мной? Чего ты хочешь? — уже с долей интонации жалостливого прошения, но все ещё злобно выплескивала свой праведный гнев Кострова. — Ну, что же ты молчишь? Наслаждаешься своей победой, гаденыш?

— Успокойся, Лена, я не желаю тебе зла… — наконец отозвался незнакомец.

Но девушка не дала ему продолжить, а с новым напором уязвленного самолюбия, смешанного с отчаянием нахлынувшего бессилия, резко перебила собеседника:

— Да, что ты говоришь!!? Не хочешь зла, да? А зачем ты облил меня какой-то хуйней? Зачем прилипил эту повязку? Ты — садист, маньяк, да? И что же дальше? Будешь резать меня? Ну, давай, режь, режь меня, гадина! — входила в неистовый раж Кострова, распаляясь не столько от боли, сколько от нарастающего осознания собственного бессилия.

— Я понимаю, тебе больно, но скоро все пройдет, — еще более спокойно и миролюбиво увещевал чародей. — Только успокойся, пожалуйста. Возьми себя в руки. Ты же сильная! Вот гляди, сейчас досчитаешь до трёх и жжение исчезнет. Давай вместе посчитаем. Раз…

— Два… — нехотя продолжила Лена, потихоньку успокаиваясь под гнетом убаюкивающей интонации собеседника. — Три…

— Ну, как? Боль прошла? — мягко поинтересовался незнакомец.

— Да… почти… Спасибо… Но все же легкое жжение осталось…

— Так и должно быть. Тебе должно быть тепло, иначе замерзнешь.

— Замерзну? Когда? Где? Что ты хочешь со мной сделать? Чего тебе надо? — все еще злобно шипела девушка.

— Скоро узнаешь… А сейчас… Иди ко мне, Лена! — новым, могучим и сильным тоном, не допускающим даже малейших возражений, потребовал чародей.

— Зачем? — засомневалась Кострова, но все же сделала, скорее под влиянием инстинкта, чем разума, легкое движение вперед. — Опять будешь опыты надо мной ставить? — и сделала шаг в ту сторону, откуда доносился настойчивый голос.

— Нет, испытания уже закончились. Теперь нам надо лететь.

— Лететь? Куда? Зачем? На чем? — Лена вновь засомневалась, остановилась, чуть было не попятилась.

— Как куда, милая Хелена!?? Пераспера адастра, куда же ещё!

— Через тернии к звездам? Может, не надо? — испуганно промолвила вновь оробевшая барышня.

— Надо, милая, надо!

— Но я вернусь? Ведь вернусь? — уже пятясь, продолжала вопрошать девушка.

— Конечно, вернешься… Ладно, хватит болтать! — с легким раздражением подвел итог беседы незнакомец, и в ту же секунду Лена почувствовала уже ставшие знакомыми нежные руки на своей разгоряченной спине, а потом тихий вкрадчивый шепот над самым своим ухом: — Доверься мне, девочка! Все будет хорошо! Только не бойся!

— Я уже не боюсь… почти… только, кажется, ноги снова не слушают меня и в голове начинается какая-то канитель, — жалобно пролепетала Лена, и снова стала падать, и снова упасть ей не дали…

Первое, что явственно поняла девушка, придя в себя после внезапной «отключки» — это то, что тело её обнимают те же самые нежные руки, руки женственные, много более тонкие, чем руки её парня, но почему-то кажущиеся более сильными и, главное, надежными, а грудь, живот и лицо приятно обдувает струящийся одновременно и сверху, и спереди мягкий прохладный ветерок. Но главное заключалось в том, что она оказалась сидящей на чем-то мягком, теплом, пушистом и живом — совсем как тезка-Аленушка на сером волке на известной картине Васнецова. Однако это, похоже, был не волк, а более крупное животное, и оно — о, чудо, — неслось без колебаний, без тряски, без напряжения, без опоры — так, как можно нестись только по воздуху! По знакомому напряжению в ушах, которое бывает при смене давления, Лена поняла, что поднимается вверх, в небо, и поднимается быстро, почти стремительно. Или… или это просто была иллюзия, вызванная действием алкоголя или наркотика, подмешанного в алкоголь, но если и иллюзия, то настолько живая, ясная и очевидная, что трудно, очень трудно было поверить, что это и в самом деле мираж.

— Куда мы летим? — уже без всякой боязни спросила Лена сидящего сзади мужчину.

— Мы не летим, Леночка! Мы просто скачем! Тебе только кажется, что летим! Хочешь посмотреть? — любезно предложил все тот же вкрадчиво-нежный голос, принадлежавший кудеснику Загрею.

— Спрашиваешь! Конечно, хочу!

— О’кей. Только не оглядывайся. Помни — тебе нельзя меня видеть.

— Хорошо! Не буду! — согласилась Кострова.

Легким, мимолетным движением сидевший сзади чародей снял повязку, которая так долго лишала нашу героиню возможности видеть события, которые, быть может, навсегда останутся самыми интересными во всей её жизни. И как только темная пелена спала, Лена увидела то, что сразу получило в её мнении точное имя: «Господи! Это же Божий мир! Как он прекрасен!» Взгляд её, казалось, не мог насытиться сочной голубизной неба, распахнувшейся бирюзовым океаном-куполом прямо перед очами. Никогда-никогда ей еще не приходилось видеть небо так близко! Никогда ещё она не встречала небосвод в такой ярко-ослепительной красе, раскинувшейся не только спереди и с обеих боков, но — самое удивительное — даже внизу, где его — по известным ей законам физики — быть никак не могло. И хотя по-прежнему было светло как ясным днём, хотя справа и немного внизу горело обычным, но не ослепляющим желтым огнем солнце, неестественно ярко были видны и звезды, которые, словно огромная стая ночных мотыльков-светлячков, мириадами летели им навстречу, заполняя все окружающее пространство.

Девушка в облаках. Автор неизвестен

Удивительное животное, послушно несшее наездников, оказалось леопардом, однако небывало крупным, пожалуй, таким, каким должен быть матерый тигр или даже немного больше. Зверь действительно скакал, ибо интенсивно работал лапами, и самое забавное, что скакал по дороге, но дорогой этой был Млечный Путь, туманной полосой растянувшийся от горизонта до горизонта, полосой, на которой, мнилось, были разбросаны все бриллианты, когда-либо добытые человечеством — так ярки и многочисленны были звезды.