Исповедь четырех - Елена Погребижская

В связи с этим концерт «Сургановой и Оркестра», намеченный на 24 июня в CDK МАИ, переносится. Светлана Сурганова передает всем своим поклонникам привет и просит не переживать за вынужденный перенос концертов в Москве и Прибалтике.

Ближайшие концерты «Сургановой и Оркестра», скорее всего, состоятся 16 июля в Новотроицке и 23 июля — на фестивале «Крылья».

Короче говоря, ехали мы на эти «Крылья» с моим директором Олей очень встревоженные. Было жарко, мы пробирались через плотную массу зрителей, пересекли все поле тушинского аэродрома и вышли к сцене. Света как раз начинала выступление. Мы встали за кулисами между горячих железных столбов и внимательно следили за ней. Её волосы отросли и как будто выгорели на солнце. Она улыбалась и ритмично пританцовывала с гитарой, переглядывалась со своими музыкантами, и они вместе зажигательно ударяли. К концу ее сета все многотысячное поле фестиваля скандировало «Све-та! Све-та!» Мы дожидались ее за палатками после выступления. Пару раз мимо проносилась ее директор, которая куда-то отправляла парней с гитарами, прошел Валера Тхай с какими-то пакетами, и тут появилась разгоряченная Света с пивом в здоровом пластиковом стакане. Она выглядела просто шикарно, была вся какая-то легкая, это не вязалось с теми слухами никак. У нее был отличный загар человека, который отдыхал на пляже Средиземноморья, ну или Черноморья в крайнем случае.

«Ну как ты, Света»?

«Отлично, — говорит, — да, просто отлично».

«А что это за страшные сказки про связки и операции?» — мне, в общем, неудобно было спрашивать, но и не спросить нельзя было.

«Ну, — Света почему-то совсем не смутилась, — у меня была — тут она произнесла какой-то латинский термин — в общем, на животе такой краник, вот его сняли наконец, и я теперь как все остальные люди. И заодно, пока его снимали, обнаружили еще разные ненужные разности в животе и все убрали».

Света все время, пока говорила, улыбалась. «И теперь, — она махнула ладонью сверху вниз вдоль живота, — все чисто. И вообще, давайте лучше выпьем пива». «А я не пью совсем, уже год. Из-за таблеток». «А я — пью», — засмеялась Света и тряхнула волосами. — «Свет, а тебе можно разве?» «Мне теперь все можно», — и Света приподняла маечку. У нее был завидный плоский загорелый живот. Со свежим вертикальным шрамом почти по всей длине.

«А как же ты колбасишься на сцене, это же все — я хлопаю себя по животу — недавно все, вот только что было?»

«Да пошло оно все на хуй», — Света повторяет мой жест. Потом смеется и пьет пиво.

Через месяц «Сурганова и Оркестр» уехали в большой концертный тур по стране.

Мы встречались со Светой как раз в тот период, когда у меня бушевал невроз и моя жизнь ежедневно замутнялась горстью антидепрессантов и брызгами нейролептиков. Это меня бесило как постыдная болезнь, но она все не проходила. Более того, все мои друзья, да и врачи утверждали, что эта нервная зараза тянется именно потому, что я в нее погружаюсь, болею изо всех сил, мол, я несчастная жертва. И тут я вижу перед собой человека, который трудности перенес и оставил их позади с улыбкой и без сожаления. Без любимого мной растравления ран и привлечения общественного внимания. То есть мне было неизвестно, как это прошло для нее на самом деле, что она думала, что говорила себе, чего боялась и боялась ли вообще, но мне так хотелось, чтобы и все мои кошмары пошли на хуй.

Ну и у меня появился шанс узнать, что на самом деле думала Света в самые сложные периоды. Буду писать книгу, говорю, дашь мне супероткровенное интервью, как никогда в жизни?

«Да, — сказала Света, — только давай мы все за один раз сделаем, я не смогу потом этого повторить».

Я сижу в гостинице «Мариотт» на Тверской в Светином номере. Все выгладит так, как должно выглядеть в «Мариотте». Только что юноша из службы сервиса принес белые безличные чайнички. Света в длинной юбке ходит туда-сюда возле зеркала и гладит себя по голове. Голова у нее побрита. «…И вот некоторые люди, очевидно, получают удовольствие от этого, — это новый Светин директор Наташа показывает на фигуру, дефилирующую в ванную и обратно, — от поглаживания, я имею в виду, себя по отрастающим волосам».

«А с чем связано то, что ты побрилась, — кричу я Свете, — очиститься там, карму поменять?» Я удобно устраиваюсь в кресле и попутно выкладываю из пакета тяжелую бутылку темного рома. «А то мне Маша Макарова рассказывала, что когда они всей группой с Медведями побрились наголо в Индии и волосы свои в Ганг отправили, у всех карма поменялась. Кто пить бросил, кто семью завел, ну и все такое. А ты почему?»

Света села напротив, подвернув ноги под себя. «А мне вот захотелось, это так бодрит», — довольно уклончиво улыбнулась Света.

И сказала: «Я никогда не была на приеме у психоаналитика и никогда не была на исповеди, но я попробую».

Ну и мне показалось, что начинать говорить надо сначала, с самого раннего детства.

Глава третья

А сила, брат, в любви

— Неужели ты не помнишь себя раньше, чем в три года?

— Нет, — говорит Света. У меня первое воспоминание, как я сижу под столом под круглым. Мы жили в коммуналке, и, когда кто-то приходил, раздавался такой пронзительный звонок, и я бежала под стол. Они заходили и начинали со мной сюсюкаться. Вообще ненавижу с детства взрослое лицемерие, я это видела и думала: неужели, боже мой, когда я стану взрослой, я буду такой же лицемеркой. И тогда дала себе слово, что нет.

— Что ты помнишь в 4 года?

— А почему ты не спрашиваешь, что было в 3 с половиной года?

— Ну, хорошо, что было в 3,5 года?

— А в это время как раз произошло нечто очень важное. В 3,5 года первый раз я осознала, что такое смерть. Я осознала, что бабушка умрет первой, и я первый раз заплакала горючими слезами.

— А бабушка твоя ведь еще долго потом прожила…

— Да, Зоя Михайловна прожила до 84 лет. Но все эти годы, пока она жила, я готовилась внутренне к ее смерти. Я пыталась с этим примириться. Я боялась свихнуться и не суметь это достойно принять. Да, вот еще одно понятие: достойно реагировать на какие-то сложности, достойно выходить, красиво. Не показно, а просто достойно. Больше всего я с детства боялась чьих бы то ни было слез, особенно слез родных и близких.

Еще одним человеком, которого нужно непременно оберегать и о котором нужно заботиться, была для Светы мама. То есть опорой в семье из трех женщин была Света.

Папа же был существом мифическим.

Света: Ну, во-первых, потому, что его никогда не было. Сильнейшим впечатлением из детства было, шоком, когда воспитательница детского сада спросила: а кто твой папа. А я ни хрена не знаю, кто мой папа, я его в глаза не видела. И тут мне сказали обычную версию: ну, типа, летчик-испытатель, папа погиб. Где-то на задании. Он умер при отважных обстоятельствах. Через несколько лет, может быть, это были первые классы, была преподнесена вторая версия: папа оставил нас. Это приобрело негативный оттенок, он предал нашу семью, и вообще-то лучше о нем не говорить и не вспоминать. В 25 лет я узнала, что к этому семейству Сургановых мало имею отношения. Что я не родная дочь. Мама сама сказала. Был очень острый момент. И она раскрывает карты. У меня был шок.