Новая Орда - Андрей Посняков

– И правильно учил, – эмир досадливо сморщился: как и многие, он не любил открыто признавать собственные ошибки. – Но с Витовтом – это не тот случай. Напрасно ждать от него помощи, а Джелал-ад-Дина нужно разбить как можно скорей. Есть еще и Керимбердей, не забывай об этом, мой мальчик!

– Ага, забудешь о нем, как же! – Взяв руки пиалу с холодным шербетом, хан сделал длинный глоток и, как бы между прочим, продолжил, понизив голос:

– Я уже распорядился насчет Керимбердея… послал верных людей.

– Но он очень осторожен! Нукеры просто не подпустят чужих.

– Моя… мои люди будут действовать издалека.

– Яд? Стрелы?

– Яд! – Булат-хан хищно оскалился, почесывая испачканную бараньим жиром щеку. – Или стрелы – как сложится.

Ударь! Ударь! Бей! Ну, бей же!

Егор очень ждал этого удара, надеясь, что враг раскроется, отведет в сторону щит – так и случилось: здоровенный тюркский богатырь в сверкающих пластинчатых латах, глядя на подавшегося вместе с конем назад Вожникова, ухмыльнулся, занес секиру – достать обезоруженного растяпу – что может быть легче? Вот сейчас, сейчас один разящий удар и… Косые глаза батыра плотоядно зажглись, даже перья на высоком шлеме его, казалось, радостно затрепетали в ожидании славной победы… сейчас… сейчас… Располовинить проклятого уруса до пояса! Одним ударом! Хотя… нет, не выйдет – слишком крепкие латы, наверное, генуэзские – сплошная кираса, покрытая затейливым узором, стальные поножи, поручи, а в сочленениях – толстые полосы, чашки… Нет, не располовинить. А вот срубить голову – запросто!

Батыр на секунду замешкался… Что-то мелькнуло – брошенный заозерским князем кинжал угодил врагу в левый глаз, утонул в хлынувшей горячей крови по самую рукоятку! Так тебе, гаду… Уже не глядя на валившегося из седла врага, Вожников дал шпоры коню, свесился, ловко подхватив упавшую наземь саблю. Взвился вверх, к синему степному небу, сверкающий на солнце клинок.

– Э-ге-гей! Эй! – громко и весело закричал Егор, подбадривая новгородскую дружину. – Кто на Бога и Великий Новгород?

Ответом был восторженный рев! Все нынче бились отважно – и ушкуйники-хлыновцы, и собственная ватага Егора с примкнувшими к ней новгородскими охочими людьми – рубаками опытными, не раз проверенными в деле, вместе с ними когда-то брали Стекольну – Стокгольм. Вот и сейчас они вновь рядом в лихой сече. Славные парни!

Загнав коня на холм, Вожников осмотрелся. Союзные воины – «Головная рать» под командованием самого Булат-хана, плюс ватажники, новгородцы, хлыновцы да люди князя-дубинушки Хряжского дружно теснили врага, зажав войско Джелал-ад-Дина с трех сторон. Уже не летели, затмив небеса, стрелы, не рявкали пушки – воины сошлись врукопашную, слышался лишь звон мечей и сабель, стоны с проклятиями да торжествующий рев! Над отрядами то и дело взвивались цветные флажки, то командиры указывали маневр. Князь улыбнулся, кивнул подскакавшим гонцам. Те тоже заулыбались:

– Мы столкнем их в реку, княже! – похваляясь, воскликнул Федька.

В длинной блестящей кольчуге, в светлой немецкой кирасе и глухом, с откинутым полузабралом шлеме, он выглядел настоящим рыцарем… впрочем, как и все. Голубой, с вышитыми новгородскими медведями, плащ юноши был заляпан кровью.

– Вот и славно, – выслушав доклады, покивал Вожников. – Обоз пока не трогать – сначала добить. Выполняйте!

Кивнув, гонцы бросили коней вниз, на поле боя, вокруг остались лишь верные телохранители – не положено князю без них.

Егор снова окинул взглядом подходившую к концу битву: пологий, поросший колючим кустарником холм, долину с серебристо-зеленой травой и островками алых маков, ныне казавшихся каплями крови. Да что там каплями – целыми лужами… озерами… морем!

Тумены правой руки Джелал-ад-Дина славились своей доблестью… ах, жаль, средь их командиров не было сейчас самого царевича – тогда дело решилось бы одним махом! Или в плен чингизида, или… Скорее, второе – Джелал-ад-Дин, славный и гордый рыцарь, конечно же, предпочел бы позору смерть, в том не было никаких сомнений. Что ж, пусть так! Все равно – и война закончена, и остался один Керимбердей, и… Остался бы! Коли б здесь, в азовской степи, близ раздувшейся от недавних весенних дождей речки, находился со своими туменами и сам царевич. Увы, разведка доносила другое. Джелал-ад-Дин спешно уводил войска в Крым, отставив тумены правой руки лишь для прикрытия, поручив командование ими своему знаменитому военачальнику мирзе Хакиму… голову которого он, князь Заозерский Георгий, скоро водрузит на свое копье! Хоть и, честно говоря, это неприятно – но нужно, для воодушевления войска, такие уж времена, вовсе не вегетарианские. Жаль, очень жаль, что это не будет голова Джелал-ад-Дина! Ладно… пора все заканчивать – оранжевое солнце уже клонилось к земле, скоро быстрые сумерки, и ляжет на землю непроглядная южная ночь, когда уж не повоюешь. Да! Пора со всем этим кончать!

Глядя на поле битвы, князь поднял правую руку – и, бросая воинов в последний натиск, тотчас позади затрубил рог, гулко ударили большие барабаны, и алый княжеский стяг взвился, казалось, выше солнца, багрового солнца битвы. Все три отряда, собрав последние силы, разом бросились на врагов, и Егор тоже повернул коня, намереваясь ворваться в сражение кровавым вестником смерти.

Одна лишь мысль терзала его – как там князь Хряжский? Догнал ли отступающего Джелал-ад-Дина, нет ли? Хитрый царевич вполне мог устроить засаду, а князь-орясина вовсе не отличался могучим умом – попался бы запросто! Правда, при нем выделенная Булат-ханом «тысяча» и пять сотен гвардии Едигея под командованием молодого да раннего хана Темюра – те-то не должны бы угодить в засаду, умные.

Что-то рявкнуло… просвистело… В грудь Егора словно ударило тяжелым бревном – пущенное из ручницы ядро, угодив в латы, сбило князя с коня… Впрочем, поверженный быстро пришел в себя, приподнялся, огляделся… И в ужасе округлил глаза, увидев, как из-за далеких, подернутых синей дымкой холмов выскочили, понеслись неудержимой лавой всадники в черных латах! Знаменитый «черный тумен» Джелал-ад-Дина, считавшийся непобедимым.

Латники скакали наметом, свежие, отдохнувшие, на сытых конях.

Пошатываясь, Егор поднялся на ноги, закричал своим:

– Назад, живо! И разворачивайте пушки!

Играя отступление, тревожно затрубил рог… Увы, было уже поздно! Вынырнувшие из багрового заката черные латники прорвались, в первую очередь порубив пушкарей, а затем… затем ударили по ватаге. Через все поле, по диагонали – знаменитый косой удар Тамерлана. Теперь и Джелал-ад-Дин его перенял – а чего ж?

– И-и-и-и, Алла-а-а-а!

И снова звон мечей, и снова крики… только теперь переменчивое военное счастье, увы, было не на стороне молодого заозерского князя!

И все же ватажники сдаваться не собирались! С помощью слуг Егор быстро взобрался в седло, взял в руки саблю…

– Святой Георгий с нами! Кто на Бога и Великий Новгород?!

Ах, как болела грудь! Промяты латы и наверняка сломана пара ребер. Впрочем, это сейчас совершенно неважно.

Ага! Вожников прищурил глаза, узнавая в появившемся на холме всаднике в белых доспехах самого царевича! Смуглое, с небольшими усиками лицо, сверкающий открытый шлем – мисюрка – с разноцветными павлиньими перьями, торжествующий взгляд…

Егор схватил привешенную к седлу сулицу – метнул… В ответ тучей полетели стрелы, одна из них – или две – угодили в горло, князь свалился с седла… заклокотала, забулькала, вытекая, кровь – а вместе с ней и жизнь. Все вокруг – и поле, и синий холм, и багровая дымка, и даже торжествующая физиономия мятежного татарского владыки – таяло, теряло четкие очертания, исчезало… Вот и гибель… легко, легко и вовсе не страшно. Только… только жаль, что так…

Ах, как давило грудь…

– Княже! Княже! Ты жив?

Чей-то голос донесся, словно из далекого далека – с другой планеты. И все же пробил пелену, достал до мозга. Егор открыл глаза и невольно застонал.

– Жив! – радостно закричал склонившийся над ним воин в островерхом – колпаком – шлеме с бармицей. – Жив князь!

– Конечно, жив! – Вожников быстро пришел в себя, приподнялся. – Жив… а вы думали? Коня мне! Помогите забраться в седло.

– Княже… Тебя ж ядром… из пушки! Вышибло из стремян, мы уж думали – все.

Егор неожиданно для себя улыбнулся:

– Ну уж – из пушки. Всего-то – ручница.

Сказал, и вдруг вздрогнул, закусил губу – вспомнил видение!

– Трубачи, гонцы, барабанщики – сюда живо!

Тут же рядом столпились все. Подвели коня.

– Чего изволишь, княже?!

Егор взгромоздился в седло – м-да-а… Пошатывало. И поташнивало. Впрочем, сейчас было не до этого: жив пока – и слава Богу! И… очень хорошо, что жив!

– Так… хлыновцам – продолжать битву, пусть сбросят врагов в реку.