Маньяк - Мишель Брис

- Притворщица, - cаворчала Клодин. - Ты за нами подсматривала.

Жинетт молча пристраивалась сбоку. Она протянула руку, Клодин прерывисто задышала и снова нагнулась над Борисом, словно лунатик, а Жинетт подобралась к нему и впилась в губы.

"- Ты не мог бы рукой... - попросила она, и он с удовольствием исполнил ее просьбу.

Когда наконец они все трое в изнеможении рухнули на постель, где-то вдали раздался звон церковного колокола.

Он заглушал шум моря, доносившийся сквозь отворенное окно.

- Ого! Уже три часа, - воскликнула Жинетт, приподнимаясь, и схватилась за голову. - А нам еще утром на теннис. Ох и свеженький у нас будет вид!..

Клодин поудобнее устроилась на плече Бориса.

- На меня можешь не рассчитывать. - Она нащупала выключатель ночника.

Обе тотчас же уснули. Борис немножечко подождал и выбрался из их номера.

Эме Бришо спал, свернувшись калачиком, в своей постели, высунув ноги из-под одеяла. В лицо ему бил луч света из ванной комнаты. Все лицо и лысина были в следах губной помады.

"Вот они, курорты. Сплошная погибель для порядочных людей. Если бы тебя сейчас видела Жаннетт!" - посмеиваясь, подумал Борис.

На ночном столике валялась черная записная книжка Маринье. Бришо, должно быть, листал ее, прежде чем уснуть после ухода Дженни.

Кстати, тот факт, что книжка эта была у них, являлся нарушением существующих правил. Она должна была бы храниться под семью замками в комиссариате полиции Ла-Боли. Но они сознательно об этом "забыли"...

Корантэн машинально взял книжку и раскрыл ее.

Что, интересно, могли означать все эти буквы и цифры? Фраза, произнесенная мадам Маринье, пришла ему на ум. В, тот раз он не обратил на нее внимания. Незадолго до смерти бухгалтер сказал своей жене, что скоро у них кончатся проблемы с деньгами, и они разбогатеют. Но отказался что-либо объяснить.

Корантэн присел на краешек ванны с блокнотом в руках.

- Странно, - повторил он, - а что, если секрет действительно кроется в этом блокноте?

Ему вспомнилась и другая фраза: Капелло просил вернуть все бумаги, которые полиция обнаружила у Маринье: "Вовсе незачем, чтобы бумаги, не представляющие интереса для посторонних, валялись где попало".

Корантэн принялся внимательно изучать первую страницу. Цифры, буквы в непонятном порядке. Вверху последовательность из пяти цифр:

18806 За ними дата: 10 января.

Затем: 20 д.

Эти "18806" частенько встречались на следующих страницах. Только даты были разные. Затем: 10 д, или 5 н...

В одном месте было вообще написано:

3XP7921V3 "Нужно во что бы то ни стало разобраться с этим. Но как? Я ведь китайский не учил..." Ему припомнилась еще одна деталь: снимок Маринье был сделан не "Полароидом", а "Кодаком". Единственный из всех в "коллекции" Шейлы. Почему?

- Черт побери, - повторил он про себя. - Я должен обязательно с этим разобраться. Завтра же утром.

Борис встал и со вздохом положил блокнот на ночной столик, затем выключил в ванной свет и рухнул в постель.

***

"Депардье" ерзал на стуле, искоса глядя на Шейлу. А та была так же ослепительно красива, как и при первой встрече с Корантэном. Даже содержание под стражей на нее не влияло. На лице ее не было и следов косметики, но оно еще не приобрело тот сероватый оттенок, который быстро появляется у людей, сидящих за решеткой.

- Шейла в этом деле не участвовала, - произнес наконец ""Депардье".

Корантэн посмотрел на Ле Коата, словно хотел сказать: "Видите, как я был прав, что пришел сюда, чтобы их допросить". Он перевел взгляд на грабителя.

- Начнем все сначала, чтобы внести ясность. Фотографом в банде был ты. Снимок "Полароидом" в машине после укола толстяку - твоя работа. Поэтому и вид у него такой помятый... Заметь, что на других фотографиях ваши "клиенты" выглядят посвежее. У многих даже солнышко на лице. Объясни, почему?

"Депардье" почесал затылок. .

- Мы их снимали на пляже. Наугад. Чтобы оценить их прикид.

Корантэн заморгал.

- Не усек.

"Депардье" деланно улыбнулся.

- Мы выслеживали богатых. У которых солидные фотоаппараты с телеобъективом или красивые машины и все такое. В общем, это сразу видно. Даже по купальному костюму. Мы не любили нарываться на бедняков.

- Понятно, - ледяным тоном сказал Корантэн.

"Депардье" откинул со лба волосы.

- Поймите, мы всячески избегали, чтобы Шейла часто попадалась на глаза. Вот и фотографировали. Чтобы она могла хорошенько запомнить лицо очередного "клиента". А потом она начинала действовать.

- За исключением одного случая, - вставил Корантэн сквозь зубы. - Я имею в виду Маринье. Он ведь снят на фоне шкафа с документами.

Улыбается, жив-здоров. Смотрит в объектив. Да и аппарат другой. Это не моментальный снимок. Снимок сделан на обычной пленке, которую затем пришлось проявлять. Где ты это сделал?

Сидя на своем месте, Шейла пристально смотрела на Корантэна. Он старался не обращать на нее внимания, хотя ему хотелось крикнуть ей: "Идиотка, какого черта ты, с твоей красотой, влезла в это грязное дело?" "Депардье" вздохнул.

- Я этот снимок не делал.

- Не делал? - изумился Корантэн, и в его черных глазах загорелся охотничий огонек.

"Депардье" потупился.

- Мне его дали, - выдавил он из себя.

Иван Ле Коат перестал играть с ножом для разрезания бумаги. Он подал знак Бришо, который печатал протокол допроса, быть еще внимательнее.

- А мне зачтется, что я все вам рассказываю? - с надеждой спросил "Депардье".

Корантэн утвердительно кивнул.

- Так вот, этот тип сам подошел ко мне в "Лорде" 10 или 11 июля. Я уж точно не припомню.

- Что за тип?

- Не знаю. Он не представился. Старик. Не здоровяк. Очень смуглый, черноволосый.

Корантэн замер.

- Похоже, что волосы у него крашеные?

- Да, похоже, что крашеные. Он меня отвел в сторонку и заговорил напрямую. Он усек, чем мы тут занимались. Я сначала принял его за фараона. О, прошу прощения... Но потом разобрался, что это не так. Он вовсе не собирался нас сдавать. - "Депардье" облизнул пересохшие губы. - Он мне предложил сделку. Но сначала показал фотографию этого Маринье. Вот эту, что у вас. Затем предложил: "Вы его обработаете, как и всех остальных". Честно говоря, я буквально обалдел от его слов, но он хотел именно этого. И ничего при этом не требовал взамен. Есть от чего обалдеть, а?

Он заколебался.

- Я ведь вам все рассказываю? Так вот, он мне еще и денег предложил. Наличными. Этак запросто., две с половиной тысячи, чтобы я крепче сел на крючок. Остальное после "работы".

- Ну, и заплатил он остальное? - поинтересовался Корантэн.

- Да, 14 июля в баре "Дю Солей", - он помрачнел. - Если бы я знал, что Маринье умер! Да еще вот так, с этой малышкой... Я бы ни за что не взял остальные деньги и даже вернул поганый аванс.

Корантэн с трудом отогнал от себя воспоминания о том, что прочел в протоколе вскрытия. .

- Он вам и адрес Маринье дал, ну и все остальное, что нужно?..

- Нет, он мне только сказал, что тот частенько бывает в казино и играет в будь. Я его там и засек вечером 14 июля.

Он слегка сгорбился.

- Шейла сразу приступила к делу. С ним не было никаких хлопот. Типичный провинциал.

"Депардье" недобро ухмыльнулся.

- Он, похоже, только и ждал, чтобы его подцепили. Скотина полнейшая. Шейла его закадрила за пять минут, и он, задрав хвост, пошел за ней. Тогда она ему дала "секс-лакта". Чтобы понадежнее его прихватить. Но в общем-то мы вполне были довольны, когда вышвырнули его из машины: у него в бумажнике мы взяли тысячу восемьсот франков да плюс еще пять тысяч, которые нам откололись от заказчика. Что и говорить, отличный улов. Лучшее дельце из всех, что мы провернули за сезон. Нам было указано, где его нужно выбросить: возле фермы недалеко от "Лорда". Машину было ведено оставить неподалеку. Хочу заметить, что мы себя по-свински не вели. Мы ему оставили двести франков. Чтобы он, по крайней мере, смог добраться домой.

Корантэн заскрипел Зубами.

- Спасибо вам от его имени, - он повернулся к Шейле. - Правду он говорит?

Она понурилась.

- Клянусь вам, что это правда. Это все, что мы знаем.

Теперь она обращалась к нему на "вы". И это после всего, что они вместе вытворяли...

Он вздохнул.

- Я вам обоим верю. Ладно, на сегодня хватит с вас. Подпишите протокол допроса - и до встречи.

***

Когда Иван Ле Коат повернул свое красное лицо к Корантэну, на нем читалось страшное удивление.

- Не может быть! - сказал он. - Ведь он такая шишка!

Корантэн пожал плечами.

- Я привык иметь дело с шишками. Сожалею, приятель, но помочь нам сможете только вы. Мне нужно его фото. Я должен предъявить его этой троице для опознания.

- Вы просто сумасшедший, - не желая сдаваться, произнес Ле Коат.

- Нет, полицейский, - поправил его Корантэн.

Вернувшись в "Отель дю Парк", он долго разговаривал с Бадолини по телефону. Впервые после приезда в Ла-Боль инспектор улыбался, вешая трубку после разговора со своим шефом. Эта улыбка скорее напоминала оскал. Так Борис улыбался всякий раз, когда в охоте за преступником выходил на правильный след.