Русская идея. От Николая I до Путина. Книга первая (1825–1917) - Александр Львович Янов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как, в самом деле, мог быть замешан в эту мистификацию изысканный интеллектуал, историк Божьей милостью, человек, дороживший своей международной репутацией, осмелившийся даже в разгар дикой сталинской кампании против «безродных» публично попросить на лекции не делать ударение в его фамилии на последней букве. Не делать потому, что он не француз, а еврей. Я не могу, конечно, достоверно знать, почему Евгений Викторович согласился со вторым изданием своего двухтомника о Крымской войне именно в 1952 году, когда в стране бушевало «дело убийц в белых халатах» и сталинская паранойя достигла пика. Могу лишь предположить, что поверхностное толкование двухтомника могло очень даже понадобиться Сталину, если он и впрямь задумал «ночь длинных ножей» для своего ближайшего окружения.
Звучал бы при таком толковании двухтомник как независимое историческое подтверждение, что царь во всей этой позорной крымской эпопее не виноват. Его обманули. Причем обманывали на протяжении многих месяцев именно ближайшие его сотрудники. Будь это правдой, Николай столкнулся с прямым предательством — в Зимнем дворце (!). Соблазнительное, согласитесь, толкование. В особенности для Сталина, который всегда любил исторические аналогии.
Давал двухтомник Тарле повод для такого толкования? Без сомнения. Е. В. нашел бесспорные доказательства: русский посол в Лондоне доносил в Петербург, что Англия, покуда у руля в ней антивоенные тори, не будет воевать против России. И это было чистейшей правдой. Вот что, например, говорил послу торийский премьер лорд Абердин: «Я не согласен кончить мою карьеру революционной и подрывной войной. Мое решение твердо: я эту войну вести не буду, пусть ее ведет кто-нибудь другой». Не мог же посол предположить, что его государь по неизреченной своей глупости, а также по совершенному непониманию того, как работает парламентская система, «свергнет» благожелательное к России правительство и практически приведет к рулю именно того «другого», самого популярного тогда в Англии политика лорда Пальмерстона, который эту войну спал и видел.
Тарле также нашел, что русские послы в Пруссии и Австрии доносили, что ни та ни другая не намерены вмешиваться в русско-турецкую войну. И это тоже было правдой: не могли же в Берлине и Вене предугадать, что речь пойдет о войне вовсе не против Турции, но за передел Европы. Можно себе, однако, представить, что сделал из этих донесений, собранных добросовестным, но не понявшим внезапный поворот в политике царя исследователем, опытный конспиролог Кожинов.
Русские послы, объяснил он, сознательно дезинформировали царя, вот что. Причем делали это с благословения, а то и по прямому указанию самого канцлера Нессельроде, вернейшего оруженосца императора на протяжении десятилетий (Нессельроде руководил внешней политикой России с 1822 года, был чем-то вроде Молотова при Сталине). Мудрено ли, что Николай заключил из этого: с Турцией он может делать все, что ему заблагорассудится? Вот на каком абзаце из книги Тарле базировал свои заключения Кожинов: «И барон Бруннов в Лондоне, и Мейендорф в Вене, и Киселев в Париже, и даже Будберг в Берлине следовали указаниям своего шефа-канцлера и писали иной раз не то, что видели их глаза и слышали их уши, а Нессельроде собирал эти сведения и подносил их Николаю».
В. В. Кожинов
Е. В. Тарле
Нормальный человек первым делом спросил бы, что могли выиграть от дезинформации императора все эти преуспевающие карьерные дипломаты и тем более их шеф, кроме стыда и позора, и, быть может, каторги. Зачем это было им нужно? Но для черносотенного конспиролога все было как на ладони. Дипломаты-то все, как на подбор, с НЕРУССКИМИ фамилиями (Киселева он, понятное дело, из этой цитаты аккуратно удалил), а Нессельроде был и вовсе немецкий еврей. Других доказательств, что царь имел дело с «пятой колонной» не требовалось. Нормального человека, однако, это должно было поставить в тупик.
Меня, признаюсь, поначалу поставило. Не помог и доклад Александра Дугина Изборскому клубу, посвященный «пятой колонне» на вершине власти (на сегодняшнем, разумеется, материале). Напомню, Дугин — в прошлом выпускник черносотенной «Памяти» первых лет перестройки, а ныне профессор социологии МГУ — лидер конспирологического крыла Изборского клуба. Вот его выкладки: «Нам подчас хотят изобразить, что пятая колонна только в либералах и в «маршах несогласных», но это лишь самая откровенная вершина айсберга. Более того, это ложная цель. Самые серьезные сети влияния, направленные на десуверенизацию России, находятся среди тех, кто близок Путину, кто с ним работает, кто предопределяет выработку его стратегии. Вот где настоящий заговор».
Короче, заключил Кожинов, «заговорщиками» действительно были самые близкие к царю люди, работавшие бок о бок с ним. Как в случае Николая, так и в случае Сталина, Разве не факт, что ревизия сталинской политики началась тотчас после его смерти (точно так же, как, заметим в скобках, началась она тотчас после смерти Николая). И все-таки Кожинов лукавит. Ничего эти «близкие» при жизни царя не предопределяли. Не посмели бы. Во всяком случае, никто в окружении Николая не посмел, пока он был жив, противоречить его решению наказать Турцию за то, что она не приняла его ультиматум, сколь бы нелепым он им не казался.
Другое дело, что наказать Турцию можно было, и не вызвав взрыв негодования и страха в Европе. Например, отняв у нее Карс или Эрзерум или оккупировав любую часть ее территории в Азии. Это и советовали ему авторитетные дипломаты с вполне русскими фамилиями, как А. Ф. Орлов или П. Д. Киселев. (Именно за это рассердился на государя Меншиков и писал, как мы помним, что тот был «словно пьян и никаких резонов не принимал»).
А «резоны» были как раз те, о каких доносили из европейских столиц дипломаты с нерусскими фамилиями: никто в Европе и пальцем не пошевелил бы, буде Николай накажет Турцию на азиатском театре. Бесспорную правду они доносили — в надежде, что у Нессельроде и Меншикова достанет влияния убедить Николая не повторять скандальную историю Манифеста 14 марта 1848 года, не начинать войну в Европе и тем более не бросать вызов Англии, уничтожив турецкий флот в порту Синопа вопреки английским гарантиям. Увы, недостало у них влияния. Никаких
