Есть время жить - Пауль Локамп

Приёмная – чисто; комната для отдыха – чисто; кабинет – чисто. На полу валялись разбитые ампулы, коробки из-под лекарств, журнал приёма больных и халат светло-зелёного цвета. Операционная – чис… Это что такое? На операционном столе лежала привязанная за лапы собака с вскрытой брюшной полостью и странно дергалась, стараясь освободиться от держащих её ремней. Собака-зомби? Nieko sau, naujiena… (ничего себе, новость, литовс.) Выйдя на улицу, я прикурил две сигареты и передал одну из них Айвару:

– Там в операционной лежит пес. Живой, а точнее – частично живой, сиречь зомби. Прикинь, животные тоже подвержены этому вирусу.

– Убил?

– Нет, не стал стрелять, чтобы ты тут не дёргался. Сейчас пойду пристрелю.

Зачистив первый этаж, помог Айвару перебраться в комнату для отдыха, кое-как закрыл входную дверь и начал осматривать кабинет. В доме, насколько мне было известно, был ещё цокольный этаж, куда можно было спуститься прямо из приёмной по лестнице, и обширный чердак, куда мне соваться совсем не хотелось. Кабинет вычистили напрочь – ни тебе лекарств, ни инструментов, лишь на столе сиротливо валялся стетоскоп, по-видимому, забытый кем-то из докторов. Как же мне не хочется лезть вниз, но придётся. Аккуратно спустившись по лестнице, я щёлкнул выключателем, не заходя в комнату. Ну да, конечно – света не было. Из жилета достал небольшой маглайт и осветил помещение. Маленькое, пять на десять метров, с двумя небольшими окошками, закрытыми жалюзи. В углу спортивный тренажер, рядом диван и небольшой, уставленный кофейными чашками стол. В углу – покрытая пылью боксёрская груша. Видно, кто-то из докторов устроил себе уголок отдыха от клиентов. Я прислушался – тихо. Ну что делать – надо проверять, может, что-нибудь полезное и найдём. Тяжела жизнь мародёра, постоянно куда-нибудь лезть надо …

Обыскав подвал снизу доверху, я нашел небольшой ящик с медицинскими нитками, раны зашивать, иглы, пачку одноразовых шприцев и литровую банку со спиртом. Уже собрался уходить, когда обратил внимание на закрытую дверь. Точно, здесь же ещё одна комнатушка была – насколько я помню, там печка, уголь, для отопления дома и запасной генератор. Подошел к двери, прислушался – внутри было тихо. Ну блин, ведь придётся лезть, хоть и страшно! Осторожно, уперев в дверь ногу, приоткрыл и посветил фонариком – пусто. Причем пусто в плохом смысле этого слова – чёрной грудой лежал уголь, дрова, а вот генератора, увы, не было. Не повезло. Хотя мародёров понять можно – если, осматривая дом, они его нашли, то такую ценную вещь они загрузили в машину первой.

Вынеся свои находки наверх, я увидел Айвара, прижимающего палец к губам. Он, сделав большие глаза, показал пальцем в потолок:

– Робби, там кто-то есть, – одними губами прошептал он.

– Ну блин, ещё одна радость на мою седую, тьфу, лысую голову… Подойдя к лестнице, я прицелился в люк и ясно сказал:

– Господа сидящие наверху! Меня зовут Роберт, человек я терпеливый, но не сегодня. Предлагаю аккуратно спуститься вниз. Зла я не причиню. Если вы из персонала лечебницы, то должны меня помнить, я ваш постоянный клиент. Только ради Бога, без резких движений. Сначала наверху стало тихо, потом кто-то, всхлипнув, тихо назвал моё имя:

– Да, Роберт, я помню.

– Прекрасно, что помните. Скажите, как зовут моего зверя. Это так, для проверки, что вы из персонала.

– Кот, пушистый такой и злой, Лёвка, кажется, – голос был определенно женский и знакомый.

«Злой Лёвка» – да, это про моего зверя. Докторов он не любил со страшной силой, даже до когтей не опускался – сразу зубы в ход пускал.

– Выходим, только аккуратно … Люк приоткрылся, и потом в проёме появилось лицо. Аста?

– Чёрт побери, Аста, узнала меня? – я немного опустил пистолет и заставил себя улыбнуться. – Алло, узнала, спрашиваю?

– Да, узнала, – тихо ответила она и, усевшись на край люка, разрыдалась.

27 марта, часом позже

– Потом я услышала подъезжавшую машину, увидела этих людей с ружьями и спряталась на чердак. Гедиминас собирался делать ремонт в лечебнице, и там были сложены тюки с ватой. Я спряталась за ними, слышала, как они разбили окно, а потом ломали дверь. Я так испугалась, что даже дышать боялась, думала, меня услышат.

– Ты давно здесь, в лечебнице, сидишь?

– Третий день, – тихо сказала она, и её губы задрожали. – Я есть очень хочу.

– Нам бы домой добраться, тогда и накормим. А, чёрт! – Айвар неудачно повернулся и зашипел, как мой кот. – Угораздило нас нарваться! Робби, глянь у меня в рюкзаке, я вроде пару шоколадок из дома брал.

Ногу, с помощью Асты, мы ему привели в более-менее нормальный вид. Ранение было не тяжелым, так – глубокая царапина, не больше. Рану промыли и даже зашили – удачно нитки нашли. Правда, срок годности уже истек, поэтому они в подвале и лежали, но думаю, это не особенно важно. Шили по живому – раненый шипел, матерился, но терпел. Через две недели будет прыгать.

– Робби, а что с Лимоном? (прим.) – спросил Айвар.

– С ним полная задница. Машину я уже осмотрел – пробит радиатор, два колеса и какой-то электронный блок с правой стороны. В общем, я не механик, так что машина, на мой, взгляд, своё отъездила. И еще одна плохая новость, – я усмехнулся, – твой любимый диск Криса Риа тоже разбили.

– Сволочи. Машину, конечно, жалко, но диск… Убил бы! – он задумался и спросил: – Что делать-то будем? Брошенных машин в пределах видимости я не видел.

– Аста, ты на чём сюда приехала? – я повернулся к девушке, которая тихо грызла шоколадку, найденную в рюкзаке.

– Меня Гедиминас привёз. А потом уехал за своей семьей, сказал, что вернётся через час. Мы собирались к нему в загородный дом переселиться, – она сжала губы; видно, что еле сдерживает слёзы.

– Ладно, не плачь, всё самое плохое уже позади. Не бросим же тебя здесь, такую красивую. И доктор нам нужен, вон у нас раненый боец имеется.

– Я ветеринар, а не доктор, – попыталась улыбнуться она.

– Так и раненый у нас – что ты в нём человеческого видишь? Звэр, чистый звэр. Разве что живой. Ладно, веселье потом. Теперь о нашей ситуации. До дома – пять-семь километров. В мирное время прогулочным шагом за час можно дойти. Сейчас – не знаю. Пара часов как минимум, а скоро стемнеет. Я единственный, который может дойти до дома и пригнать сюда машину. Кстати, коллега, давай сюда ключи от своего «Лимона», они у тебя. Одного Айвара бросить нельзя, он у нас этот, как его, «в жопу раненый боец». Пардон, конечно, но из песни слов не выкинешь. Значит, делаем так: я беру Сайгу и свой зелёный Глок (прим.). Передвигаться по городу с дробовиком – несерьёзно. Вам остаётся трофейный Глок и Бенелли. Кстати, сколько к нему патронов?