Там, где обрывается жизнь: повести - Михаил Март

— Кто тебе помогает?

— Русская мафия. Они мне кое-чем обязаны.

— Теперь я понимаю, почему тебя ценил мой отец. В сравнении с твоим коварством его жестокость выглядит детской забавой.

— У меня был прекрасный учитель в его лице на протяжении двадцати последних лет.

Желтые листья кружились по парковой аллее. Небо было покрыто черными тучами. Вербицкий и Громов сидели на скамеечке и не обращали внимания на непогоду.

— Там, где получала загранпаспорт Марина, был сделан и паспорт Юрию. Мы опоздали. Он вылетел во Францию. Сам бы ни за что не додумался выкинуть такой трюк, — задумчиво рассуждал Вербицкий.

Значит, основные события произойдут в Испании, в неподконтрольной нам зоне. Аркадий, Юрий и Вика сойдутся в одной точке. И я уже знаю, кто выйдет из них победителем.

— Я перекопал дело от корки до корки. Не за что зацепиться. В лучшем случае, Вику можно привлечь к делу как свидетеля, — все так же тихо сказал Вербицкий.

— Изучи историю жизни ее шофера. Валериан Васильевич Ухов. Он не с неба свалился, случайных людей в окружении Вики нет и быть не может. Что касается фотографий и записей, то их делал Рудольф Карцев. В его фотолаборатории есть много любопытных негативов. Опытные репортеры предпочитают снимать на пленку. Свиридов должен знать, о ком я говорю.

— Почему ты раньше не сдал нам статуэтки и винтовку Вэла? — спросил Вербицкий.

— Их рано трогать, — уверенно ответил Олег. — Тебе же нужны факты, а их пока не хватает.

— Вика может не вернуться. Последние ягнята сидят перед ее волчьей пастью. Она перегрызет им глотки и успокоится.

— Такой капитал без присмотра не оставляют, она вернется.

— Руководить марионетками можно с другого конца света, Олег. Примеров тысячи.

— В России остался еще один наследник — третья жена старика. Она дождалась своего часа. Я видел ухмылку Вики, когда речь зашла о Валентине Кайранской. Предстоит еще один поединок, мы можем стать его свидетелями. Вика вернется в Россию, чтобы расставить все точки над «i».

— Предлагаешь ждать?

— Подчищай хвосты. Займись жизнеописанием Вэла и познакомься с Рудиком, много интересного узнаешь. А я сегодня вылетаю в Барселону, но вмешиваться не собираюсь. Слишком поздно.

Вика зашла в полутемный гостиничный номер третьеразрядного отеля, в таких редко селятся туристы и отдыхающие курортники. Придорожный отель был расположен далеко от моря и рассчитан на ночевку шоферов продуктовых фургонов или автостопников, путешествующих с небольшим рюкзачком за спиной. Юрий сидел в кресле-качалке перед открытой дверью балкона и пил сухое вино, поглядывая на звезды.

— Твой брат умер час назад. Юрий оглянулся:

— Причина смерти?

— В больницу привезли не того покойника. Халатность. В пригороде произошла мафиозная разборка, и в больницу доставили двенадцать жертв. Кто-то еще был жив, кого-то сразу отправили в морг. Один из умирающих мог стать донором Аркадия, его и отправили в транспланталогический центр.

— Но это оказался не тот…

— Сердце покойника пригодно к пересадке в течение очень ограниченного времени, и повторные анализы делать не стали. Аркадий умер через тридцать семь минут после пересадки. Виноватых искать бесполезно, могли ошибиться санитары.

— И что теперь?

— Врачи высказали свои соболезнования. Труп будет переправлен в Россию, Аркадия похоронят рядом с отцом. У твоего отца не осталось наследников.

— Ты забыла обо мне.

— О тебе невозможно забыть. Все дело в том, что ты в федеральном розыске, твоя причастность к убийству Галины доказана. Ты будешь арестован, как только спустишься с трапа самолета. Тебя ждет колония строгого режима, а не наследство.

— Ты это серьезно?

— Более чем… И еще. У тебя кончается виза, ты не можешь оставаться в Испании, здесь суровые законы. Тебя депортируют. Все, что ты можешь сделать — это пересечь Гибралтарский пролив на грузовом судне и доплыть до марокканского Танжера. Там не такие жесткие законы, а в порту всегда нуждаются в грузчиках.

— Потрясающая перспектива.

— Увидишь жизнь такой, какая она есть. Может, тогда из тебя получится писатель. Если выживешь. Твое сердце не многим лучше, чем у отца и брата.

— Значит, все, что ты говорила, — ложь? Все подстроено тобой. Но почему? С какой целью?

— Я оставила тебя живым, потому что ты раскаялся. Мне попалась в руки твоя рукопись романа «Жизнь — обман». Ты писал его от первого лица и не мог себе простить соучастия в убийстве. Издателям твоя история не понравилась.

— Всего лишь фантазия автора.

— Может быть. А если у этой истории были свидетели?

— Не было никаких свидетелей.

— Тогда я расскажу тебе, как все было. Двадцать четыре года назад, когда тебе исполнилось семнадцать, а Аркадию девятнадцать, ваш сумасшедший отец учил вас жестокости и безнравственности. Он хотел вырастить из вас хищников, которые первыми кидаются на жертву и перегрызают ей горло. Из Аркадия он сделал зверя. С тобой получилась промашка. Итак, вернемся в тысяча девятьсот восемьдесят четвертый год.

Окраина небольшой деревушки, за коровником одинокий дом. Женщина лет тридцати возилась в огороде, когда увидела подъезжавший джип. По тем временам такие машины были редкостью. Она бросилась в дом.

Очаровательная девочка лет двенадцати гладила белье в огромной, практически пустой комнате. Там действительно не было почти ничего, но много пустых бутылок.

— Вика, доченька, быстро лезь на чердак и не высовывайся, что бы здесь ни происходило. Если с тобой что-то случится, тогда моя жизнь прожита зря!

Девочка испуганно смотрела на мать.

— Беги, Вика. Каждая секунда дорога.

Вика побежала к стремянке, приставленной к стене, поднялась по ней наверх, открыла люк и забралась на чердак. Люк закрылся. Женщина тут же убрала стремянку за печь.

Двери распахнулись. В дом вошли трое. Мужчина лет под сорок и два парня, которым и двадцати не исполнилось. У младшего еще усы не пробились.

— Ну вот, голубушка, я тебя и нашел. Сколько же лет на это ушло! Но от меня не спрячешься.

— Убирайся вон из моего дома, мерзавец!

— Ты все еще носишь мою фамилию, мне это не нравится. Я решил разрубить этот узел.

— Не пугай, я тебя не боюсь. Развода ты не получишь.

— Он мне не нужен, я буду вдовцом. Мне не привыкать.

Дмитрий вышел на середину комнаты, поставил табуретку, встал на нее и выкрутил лампочку из патрона. Абажура не было.

— Крепкий проводок. — Он подергал за электрический шнур. — Тебя выдержит.

Женщина бросилась к двери, но парни преградили ей путь.

Вика стояла на коленях и смотрела в щель между досками. Под коленкой что-то шевельнулось. Девочка вздрогнула. По чердачному полу проходил электрический шнур, за который дергал мужчина в комнате. Шнур через керамический цилиндр в центре чердака уходил вниз. Девочка не понимала, что происходит.

Мужчина спрыгнул с табуретки и подставил вторую.

— Прошу. Эшафот для леди готов! От судьбы не убежишь, Кристина.

Двое парней подвели женщину.

— Я проклинаю тебя, Дмитрий, и весь твой род!

— Одним проклятием больше, одним меньше. Полезай на стул:

Кристина повиновалась.

Дмитрий встал на другой табурет и завязал узел на шее женщины. Провода едва хватало, и он сильно натянулся.

— Кто вышибет из-под ее ног табуретку, получит новенькую «девятку» на день рождения, — сказал Дмитрий, спрыгивая со своего табурета.

Младший опустил голову. Старший посмотрел на него с усмешкой:

— Сосунок!

Вышел вперед и с силой ударил ногой по табуретке. Женщина повисла в воздухе.

Младший выскочил из дома, его стошнило.

— Из этого хлюпика ничего путного не получится, — сказал отец старшему, похлопал его по плечу и подтолкнул к двери.

Девочка зажала рот руками, по ее лицу текли слезы.

Виктория закурила.

— Теперь ты знаешь, кто был свидетелем.

— Значит, ты моя сестра?

— И любовница своего отца. А моя дочь приходится ему и дочкой, и внучкой одновременно.

— Рассчитываешь на наследство? Как докажешь родство?

— Меня наследство не интересует, я получу большее. При получении паспорта я взяла фамилию деда по материнской линии и его отчество. Носить фамилию Кайранских слишком тяжелый груз, меня тошнит от нее, как когда-то тебя воротило от поступков твоего отца.

— У меня к тебе нет претензий, сестра. Я поеду в Марокко. Лучшей участи не достоин.

— Дать тебе денег?

— Я и так тебе должен. Без денег романтичней.

— Прощай, Юра.

— Прощай. Бог тебе судья.

Виктория тихо вышла из номера.

Поезд из Москвы прибыл поздним вечером. Рудольфа никто не встречал. Он направился на стоянку, где оставил свой старенький «Ниссан». Телеграмму Вике он отправил еще из Шереметьево, когда посадил Юрия в самолет. Теперь ему необходимо отпечатать фотографии, подтверждающие этот факт. Мало ли куда парень денется, нужны доказательства — задание выполнено, за остальное он не отвечает. Рудик сел в машину и поехал в свою фотолабораторию. Его ожидал неприятный сюрприз. Когда он включил свет, то увидел троих мужчин, сидящих на старом кожаном диване. Одного из них он хорошо знал — это был следователь прокуратуры Свиридов. Теперь не отвертеться. Где и в чем он допустил просчет, Рудольф понять не мог. Ни одного следа он за собой не оставил, работал чисто.