Сожги в мою честь - Филипп Буэн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как обычно избегая поспешных заключений, Паскаль возразил в стиле адвоката дьявола:
– Из этого делать выводы, что раввин убил обоих парней… Сперва бы доказательства собрать.
– Когда вы узнаете, майор, что Брибаль убит тем же способом, что и Бонелли, что извлеченные из тел пули выпущены из одного оружия – «беретты», что описание раввина совпадает в обоих случаях, думаю, эти три факта напрочь изгонят мысль о простом совпадении.
– Вот как… Раз имеется весь набор, тема случайности закрыта. – Но тут же нарушил обещание, воздев указательный палец: – Минутку, патрон! Такой момент: мы отклоняемся, нам поручили расследование убийства Йозевича, а не поиски мифического раввина.
– Совершенно верно, майор. Однако есть все предпосылки считать, что раввин, возможно, имеет отношение к убийству. Подвожу итог…
Пока что все разворачивалось как нельзя лучше, под влиянием голоса Арсан аудитория размякла и подчинилась. Антония постаралась удержать достигнутый спокойный нейтралитет:
– Кто такой наш раввин? Если – подчеркиваю, если! – этот парень – разыскиваемый убийца, то вот вопрос: он психопат или наемник? Во-первых, надо установить связь между двумя преступлениями. И, во-вторых, выяснить, кому они выгодны. Метод расследования зависит от мотива. Охотиться на сумасшедшего или на профессионала? На того или другого – не на обоих разом.
Сосредоточенная, готовая ринуться в бой, Одиль согласилась:
– Вы правы, патрон, мы не можем распыляться.
– Спасибо за понимание, лейтенант. Но есть еще одна загвоздка. Прежде, чем отправиться на охоту, вам следует знать, что Бонелли был владельцем клуба «421». Помните, сгоревшего в Ля Домб десять лет назад. А председательствовал на процессе Брибаль. Ну и для полноты картины – перед судом Бонелли не предстал, а Йозевич работал в заведении, но болел и отсутствовал вечером, когда случился пожар.
В памяти всех присутствующих всплыла та драма. Паскаль с сомнением поскреб подбородок.
– Вы серьезно думаете, патрон, что «421» может иметь касательство к нашему геморрою?
– Вполне серьезно.
– А какая связь с двумя убийствами?
– Ну, навскидку – месть близкого человека жертвы.
– Десять лет спустя? Нет, маловероятно. Думаю, ни один из нас не подпишется: здесь не пахнет ни мстителем, ни сумасшедшим. Эта версия – мимо кассы, отстой. Если действительно дело закрутилось с пожара в «421», то по другой причине.
Негромкий гвалт подчиненных Паскаля означал единодушную поддержку его слов. Донельзя довольная их точкой зрения, Антония все же подстраховалась:
– Очень хорошо, никто не упрекнет, что я пренебрегла этой версией. Ладно, адье, психопат, посмотрим, что у нас на профессионала.
Непроницаемым взглядом Арсан просканировала сослуживцев. На лицах коллег явственно читалась приверженность второму сценарию. Раз им так хотелось «грязных» подробностей, комиссар предоставила широчайший выбор.
– Процесс «421» демонстрирует следующее: Брибаль допрашивал Бонелли, но не подверг судебному преследованию. Тем не менее, они встречались и разговаривали.
– Известно, о чем? – прервала ее Одиль.
– Если засечь по минутам, Брибаль вывел Бонелли из дела меньше, чем за две. Согласитесь, потрясающая скорость. Виделись ли они впервые? Или между ними были отношения и прежде?- Пауза, необходимая для следующего разоблачения: – Мне кажется странным, что, выйдя в отставку, Брибаль приобрел виллу стоимостью в полтора миллиона евро.
– Что?!
Все голоса слились в этом восклицании. Антония продолжила:
– Справедливости ради скажу, что тесть адвоката богат. Но если у мадам всегда водились денежки, почему в течение более тридцати лет она удовлетворялась рядовыми домами? Хороший вопрос, правда?
– Первостепенный! – подчеркнул Паскаль. – На жалованье члена суда состояния не сделаешь. Изучим его счета под микроскопом.
– Как и появление раввина, он ведь и есть связующее звено.
– Между нашими двумя поджаренными, да, но Йозевич – другое дело. К тому же, one more time, мы должны заниматься его смертью – не поисками раввина.
Антонии хотелось завязать с хитросплетениями и уловками, тем более, что противопоставить последнему ходу было нечего.
– Если бы фамилия жертвы не была Йозевич, БРБ об этом деле и слыхом не слыхивала бы. Догадываетесь почему, Каршоз?
– Даже чересчур! Гаденыш шустрил у всех криминальных авторитетов. Сто против одного – его смерть связана с приятелями, к которым тот похаживал в гости.
– Вы почти угадали, майор: Йозевич был Мистер Безопасность в «421» и свидетельствовал в пользу управляющего. Хотя Антон и отсутствовал на рабочем месте вечером, когда разыгралась трагедия, могу поспорить, что показания его были убедительны: начальничек отделался малой кровью.
– Вот дерьмо!
– Не навязываю своего мнения. Добавлю лишь, что мне не особенно нравится, как Брибаль удовлетворился показаниями серба. А что до связи между «421» и нашими тремя преступлениями… Если ниточка и существует, то вопрос, конечно, в деньгах.
Ситуация под контролем комиссара, осталось лишь чуть «поперчить».
– Грязные махинации, судейское крючкотворство и, возможно, взятки в конвертике… Вот почему Романеф из кожи вон лез, чтобы перехватить это дело для нас. Между нами: судья пестует гипотезу, что раввин принадлежит к преступным кругам. Розыск уже объявлен.
– Возможно, патрон… Но вот гибель Йозевича… ничто не указывает, что к праотцам его отправил наш иудей.
Несущественное соображение – Арсан отмела его, как пушинку.
– Серб был настоящим параноиком, шарахался от собственной тени. А судя по тому, что нам известно, он даже не пытался защититься от убийцы. Чтобы приблизиться к жертве, преступник должен вызывать доверие.
– Ну да… вы правы…
– А кто боится священника, майор? Никто! Так что эту версию вполне можно разрабатывать… Если убийца именно раввин, почему он прирезал Йозевича и поджарил двух других? Вам предстоит это расследовать.
Исчерпав тему, комиссар хлопнула в ладоши:
– Все, разговор окончен! Трудитесь, как муравьи: ройте, тащите информацию, мне нужна конкретика. Да, пока мы не расстались – хочу поблагодарить лейтенанта Машека: его анализ архивных дел позволил нам существенно продвинуться. Браво, лейтенант, отличная работа.
Милош покраснел как рак, никто не зааплодировал. Однако и с издевками коллеги поостереглись – большой прогресс, по мнению букашки.
Обсуждая услышанное, муравьи по одному покинули кабинет шефа. Паскаль тоже собирался выйти…
– Останьтесь, Каршоз, надо поговорить.
Майор удивленно взглянул на Арсан, развернулся и сел напротив. Как только дверь закрыли с той стороны, комиссар перешла в наступление. Каждое ее слово было обдумано и взвешено судьей. Вся речь – сплошной порох, готовый рвануть в любую минуту.
– То, что я хотела вам сказать, майор – деликатная тема. Вот почему обойдусь без околичностей: мне известно, что вы активный член левого экологического движения. Имеете там даже обязанности и должность.
Паскаль возмущенно взвился со стула, как бешеный пес.
– Вас это касается?!
– Ничуть, личная жизнь – ваше дело. А вот профессиональная жизнь подчиненных, напротив, интересует меня безмерно.
– Куда вы клоните? Собираетесь начать охоту на ведьм?
– Нет, конечно, майор. У половины полицейских правые убеждения, у остальных – левые, двадцать процентов – франкмасоны, и я уважаю ваши взгляды… Я прошу об услуге именно активиста партии.
Паскаль опустился на стул, заинтригованный речью.
– Допустим, я могу ее оказать – чего вы хотите?
– Попридержите Гутвана… Мне известно, что он ваш однопартиец.
– Допустим… Что дальше?
– В прошлом он мешал нам спокойно работать. Не желаю, чтобы это повторилось в деле Йозевича. Статьи журналиста могли бы повредить поискам истины.
В подтверждение своих слов Антония показала последнее произведение Гутвана. Казалось, в описание убийства Бонелли и его громилы тот вложил всю душу и все чернила. Писанину завершала скользкая фразочка: «Раввин, замеченный свидетелями, до сих пор не обнаружен».
Этого оказалось достаточно, чтобы Паскаль поменял мнение.
– У вас есть план, как притормозить его перо?
Антония филигранно обхаживала Каршоза – сам Макиавелли был бы ошеломлен ее хитростью.
– Я буду опрашивать родственников жертв пожара в «421».
– О! Намерены порыскать среди простого народа?
– Для отвода глаз, майор! Арсан, великая жрица БРБ, занимающаяся делом, сданным в архив, – такая фишка непременно привлекла бы Гутвана.
– Ммм… А чего вы ждете от меня?
– Чтобы вы навели его на мое «расследование». И на какое-то время он оставит вас в покое. Все, чего прошу, это заставить журналиста поверить, что ваше дознание – второстепенное, что-то вроде ложной цели – типа отвлечь внимание от моего дела. Он не должен упоминать о раввине, иначе статьи спугнут нашего дружка-приятеля в конце концов.