Сожги в мою честь - Филипп Буэн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Читали статью Гутвана в утреннем выпуске?
Гутван! Целовать ему руки – вот что должен был делать клоп! В деле с грузовиком журналист защищал его как самый преданный сторонник.
– Зачем мне лгать? Конечно, читал.
– Вот о чем в статье ни слова: трупы, о которых я говорила, извлечены из того поезда. Это Матье Бонелли и Ромен Гарсия.
– О! Это просто ужасно.
Не очень убедительный тон: судя по всему, клоп был в курсе.
– Бонелли сожгли живьем. Гарсию застрелили.
– Печальный финал… Делаю вывод, что вы расследуете их убийство.
– Вовсе нет, БРБ здесь вне игры.
– Как так? Расследование находится не в вашей компетенции?
– Нет, ни один из моих людей не принимает в нем участия. Дело ведет криминальная полиция Бургундии.
Казалось, ответ озаботил Рефика. Он скорчил гримасу, которую Антония сочла признанием: такое трепло, как прусак, докладывая о гибели корсиканцев, сдало свой источник – капитана Мишеля Нанси. Чудненько! Продолжение пройдет как по маслу.
– Я прочитал, что разыскивают раввина.
– В статье Гутвана? Забудьте эту писанину. Тот тип, если вообще существует, может быть только свидетелем. По правде говоря, мсье Сака, вы представляете, что истово верующий может жестоко убить двух человек?
– Не очень.
– По-моему, речь идет о личной мести. На острове Красоты это называется преступлением чести.
– Вы думаете?
– А как иначе? Среди братьев-островитян у Бонелли имелись не только друзья. Могу поспорить, что убийца вращается в его кругу… И люди Бонелли знают это лучше некуда. Надеюсь, что полиция найдет убийцу раньше – для его же блага.
Антония подходила к машине. Шедший рядом Рефик выглядел удрученным.
– Я приехала не за тем, чтобы просто все это рассказать, мсье Сака.
– Не сомневаюсь, комиссар.
– Видите ли, за время службы я уже сталкивалась с подобного рода делами. Всегда есть ловкач, желающий поживиться. Проблема в том, что его алчность вызывает опустошительную бойню в кругу друзей и соратников.
– Другими словами, я должен уяснить…
– Что история повторится снова. Неизбежно. И вот хороший совет: держитесь подальше от россказней, особенно переносимых близким человеком: он греет руки на этой истории. Когда можно зашибить монету, первыми в спину стреляют друзья.
Голос Турка будто выцвел от волнения, губы еле двигались:
– Почему именно близкий, а не любой другой человек?
– Потому что ему доверяешь! Даже если за будоражащие слухи щедро платит большой хитрован.
– Но зачем?
– Чтобы пообщипать рынок. Метода классическая: хитрован провоцирует кризис, чтобы науськать одних на других. И как только конкуренты останутся с голым задом, ему всего-то и останется, что наклониться и подобрать ставку. Кроваво, вероломно и действенно.
– Хм, понимаю… Все, кроме мотивов, толкнувших вас посоветовать мне держаться настороже.
Антония открыла дверь машины, уселась, оттягивая ответ, затем, повернув ключ, взглянула на Турка с намеком.
– Предупрежден – значит вооружен. Вы честный торговец, мсье Сака, мы доставили вам неприятности и были неправы. Не хочу, чтобы повторилось дело с грузовиком. Мы потеряли бы уйму времени, вмешались бы газеты, а префект был бы в ярости… В дикой ярости… И это я еще не говорю про министра…
– Не нужно… Я уже лучше понимаю цель ваших действий…
– К тому же у моей бригады работы – непочатый край. Я бы огорчилась, если бы дело передали нам, в Бургундии оно на своем месте… При данных обстоятельствах, само собой разумеется, что я с вами не встречалась.
– Я узнал то, что нужно, и уже не помню, что мы вообще беседовали.
Они попрощались. Антония тронулась с места.
В зеркале заднего вида перед ней предстал Рефик, набирающий номер на мобильном телефоне.
Глава 14
ОсаКак предусмотрительная потаскуха, Антон поставил на обеих лошадей. В своем уме он не сомневался, выигрыш будет за ним.
Слоняясь с дружками в квартале Тассен, как всегда по вечерам, он взвешивал шансы каждого. Финиш гонки будет праздноваться на кладбище. Вот только кто возглавит скачку?
Похоже, Вайнштейн не очень удивился, узнав о смерти Бонелли. Что отбрасывало его в далекие аутсайдеры. Плюс к тому он поостерегся говорить о раввине, замеченном в Маконе. А ведь читал статью Гутвана. И хотя Антон напирал на историю с раввином, Еврей предпочел не задавать вопросов. Подозрительное поведение. Судя по явному смущению, Вайнштейн вовсю устремился за главным призом – деревянным ящиком.
В этой гонке Рефик наступал ему на пятки. Недавно Антон сам слышал, как тот крыл Бонелли почем зря. Из-за нехватки рабочих рук корсиканец нанимал турок в свои жалкие забегаловки. Они мыли посуду – тот платил наличкой мимо кассы. Но повыше официальной зарплаты. Это вызывало брожение в турецких рядах. Рефику пришлось привести ребят к порядку. Один упал случайно, другому палец сломали, третьего отметелили – чтоб напомнить, кто здесь хозяин. Как и Вайнштейн, Рефик глазом не моргнул, когда узнал о смерти Бонелли. Как будто был в курсе. Хотя, может, это так показалось – жара ли, холод, Турок сохраняет хладнокровие.
Антон поостерегся говорить о том, за что убрали корсиканца – он не дурак. Слишком опасно. Проболтался, что знаешь мотив – считай, подписал себе приговор. Он лишь намекнул на угрозу со стороны корсиканцев со знающим видом – информация-де у него от полицейского из БРБ, тупого как пробка.
И Вайнштейн, и Рефик отметили в голове его фамилию.
Мишель Нанси!
Ну и наивняк этот капитан! Что он себе думает? Что ему поднесут инфу на блюдечке? Нет, Антону такая посуда и самому нужна. Каждый гребет под себя: раз выживший в этом деле продвинет его, какая разница, кто поедет в морг? В разборках для того, чтобы поставить на место корсиканцев, лучше вооружен Рефик. Справится с ними на раз. Жаль, спиртное в его конторе под запретом.
Антон зажег сигарету – хоть так утешиться, что теперь придется работать на Турка.
И остался стоять, будто мигом протух.
В конечном итоге самый большой идиот – он сам.
«Что за сраная прыть, – бесился Йозевич. – На кой было пороть горячку?»
Теперь-то он понимал, что надо было действовать осмотрительнее. Лажанулся по-крупному, сообразив это только теперь: кого бы ни убрали – Еврея или Турка – он на этом ничего не выиграет. Тот, кто останется в живых, не даст ему гроша ломаного! Даже если выживет виновный, с чего он расщедрится, раз официально за ним ничего не числится? Но дело может пойти и еще хуже: если Рефик, вместо того, чтобы ждать нападения корсиканцев, ударит по ним первым, Вайнштейн заподозрит, что это Антон предупредил Турка о наезде. И наоборот… Катастрофа! И тем большая, если один из них действительно пришил Бонелли, а теперь готовился избавиться от следующего конкурента. А если в этой последней схватке уберут убийцу Бонелли, оставшийся в живых накажет его, Антона, за двойную игру.
Ужасная ошибка – и почему он не последовал совету того полицейского! Антон злился на себя за то, что поставил на обеих лошадей, надо было делать то, что от него просили – наблюдать, прикидывать, откуда ветер дует, говорить только то, в чем уверен.
Раздавленный тревогой, серб свернул на одну из тех узких улочек, которые были дороги сердцу Эжена Сю. Траур в голове, ноги не слушаются – тяжело ступая, он направился вверх по дороге. Издалека навстречу ему грациозной походкой спускалась молодая женщина. Она шагала, напевая – высокий рост, точеная фигура, внешность топ-модели, в ушах наушники. Антон обратил внимание на серебряный трилистник на ее косухе Perfecto. Но, конечно, еще большее внимание он уделил груди телки и кожаным ботфортам. Бомба! От такой наружности позабудешь и про стрессы.
Девушка поравнялась с ним, распахнула полуприкрытые глаза, остановилась, похлопала ресницами:
– Простите, мсье, вижу, вы курите, огонька не найдется?
Не дожидаясь, пока он скажет «Да», достала сигарету.
Очарованный, обалдевший, Антон протянул зажигалку, неловкий, будто школьник. Вспышка пламени. Вопрос.
– Что такая красотка делает в этом квартале?
Ответ был болезненным. Антон почувствовал, как лезвие вошло между ребер. Он и не заметил, как телка нанесла удар. Быстрая, как оса.
– Убирает тебя, – шепнула она.
– Кто вас…
Она ужалила его, дошла до самого сердца.
– Это тебе от одного друга, болтун, ты очень его разочаровал.
Антон рухнул на древние камни тротуара. Жить оставалось всего несколько секунд. Их хватило, чтобы увидеть, как подъезжает машина, притормаживает и останавливается возле осы. Невесомая, та впорхнула внутрь.
Затем пелена заволокла глаза и жизнь.
Там, наверху, на белом облаке, улыбаясь, его ждала одна маленькая девочка…