Сожги в мою честь - Филипп Буэн

Она покачала головой.

– Чтобы написать чушь, нужды во мне не имелось. Поди узнай, откуда он выудил инфу! Вполне возможно, все липа, этот тип – настоящее стихийное бедствие. – Щелчок в мозгу. Одиль округлила глаза. – Дополнительная подсказка только для вас: Милош сможет просветить, он ездил с шефом в Макон.

– Почему он?

– Потому что обслуживает нас, незаменим как шофер.

Паскаль захохотал, соглашаясь. Святозадый был обузой для бригады, такого нерешительного скромника следовало бы перевести на службу в деревню.

– А где он сейчас?

– В дальней комнате с уголовными делами и компом.

Уголовные дела! В честь чего? Парню на побегушках нечего рыться в архивах. Требовалось разъяснение. Раздраженный, Паскаль поблагодарил помощницу и побежал к архиву с твердым намерением таковое получить.

Дверь была закрыта. Он резко распахнул ее и, воплощенное оскорбление, в бешенстве ворвался в кабинет:

– Скажи-ка, мсье Придурок, что ты тут трешься?

Как всегда сдержанный и осторожный, готовый к тому, что его могут прессовать, Милош даже не вздрогнул. Улыбаясь шефу, он спокойно указал на кипу дел:

– Изучаю родословную наших клиентов, господин майор. В базе данных содержится не все, я делаю пометки, чтобы потом ее дополнить.

– Издеваешься надо мной? Кто тебе позволил ворошить это дерьмо?

– Позволил – неподходящее слово, Арсан мне приказала им заняться.

– Я хотел бы знать зачем?

– Матье Бонелли мертв, его убили.

– Что? Если это шутка, то не очень хорошая.

Уверенный в себе, Милош четко и ясно доказал, что о шутке не было и речи. Внимательный, знакомый с техникой нейролингвистического программирования [18], Паскаль видел, что ягненок уже не тот. Не прошло и трех дней, а эта шушера превратилась в тигра. Немыслимо! Метаморфоза его поразила. Как можно было так быстро преобразиться? Шестое чувство подавало сигнал тревоги, в чудеса Паскаль не верил. Парень не мог измениться сам по себе. Чтобы вести себя столь уверенно, за спиной должен стоять динозавр. Опытные антенны Паскаля улавливали верные сигналы: умению постоять за себя Милоша обучила Антония.

– Ладно, адьос, Бонелли, дело находится в юрисдикции криминальной полиции.

– Патрон так не думает, господин майор, и комиссар Думер тоже. Они склоняются к версии войны мафиозных кланов.

– Тогда я балерина. Профи убирает человека проще. Добрый день, ба-бах, пока! Шито-крыто, дело сделано быстро и хорошо.

– Возможно, вы же в этом эксперт. А моя задача – просто выполнять приказы.

Тон насмешливый. Паскаль не узнавал Милоша: тот никогда бы не позволил себе ответить так самоуверенно. Ненормальное отношение. Феномен занимал Каршоза, но он догадывался, откуда ноги растут:

– Арсан поручила тебе продвинуться дальше?

– Не понимаю вопроса, господин майор.

– Повторяю для глухих: эта мегера пообещала тебе косточку? Например, вести расследование?

– Нет, мне еще многому надо учиться, она на смех поднимет – зеленый новичок в такой заварушке. А еще… – Милош сделал глубокий вдох. – Меня шокирует, что вы называете своего начальника мегерой.

Прямая рискованная атака подкрепила интуитивную догадку Паскаля: Милош действительно работал под контролем Арсан, самого хитроумного спрута в полицейском море. Мозг немедленно подал ему сигнал: «SOS! Человек в опасности, нужна срочная помощь!» Арсан его разжует и проглотит. Что бы Паскаль ни думал о молокососе, вырвать его из щупалец пройдохи – прямой долг старшего.

– Мегера – богиня мщения! Почитай уголовный кодекс, мальчик, это не оскорбление.

– Но намерение у вас присутствовало. Почему вы ее не любите?

Заноза сидела глубоко, ее следовало вырезать. Ситуация требовала сохранять спокойствие, и Паскаль невозмутимо выложил перед Милошем одно досье из стопки за другим:

– Клан Бонелли… Турки… Вайнштейн… Большие друзья шефа… Странно.

– Забавная драма, я украду у вас реплику.

– Закрой варежку и слушай… Арсан пытается прихватить этих козлов много лет. Я даже скажу: отомстить им. Навязчивая идея, она хочет заполучить их головы. Но фашистке не фартит: гильотину сдали в музей, и слава богу.

– Вы против смертной казни?

– Безоговорочно, ярый противник этой средневековой процедуры.

– Даже когда убивают полицейского?

Паскаль испустил усталый вздох. Слишком явная приманка, даже не смешно.

– А равенство – это тебе чушь собачья? Полицейский – такой же гражданин, как и другие. Поверь, мальчик, если нас поставить над законом, с Республикой будет покончено. К тому же мы отгородим себя от народа, а предполагается, что мы его защищать должны.

Никакой реакции. Невеселый взгляд Милоша обескуражил Паскаля. Парень не разделял такую точку зрения и близко. Понятно, мегера провернула свое черное дело. Единственное средство все поправить – пошатнуть уважение, которое парень к ней испытывал.

– А ты знаешь, что Арсан прозвала тебя букашкой?

– Она мне сказала, я не обиделся.

– Браво, задохлик, сильна бабенка, я и представить не мог до какой степени. Но справедливости ради, не тебе одному она дала имя насекомого.

– Ваш случай?

– Нет, прежде чем она меня окрестила, я выбрал свое имя – навозный жук… Думаю, мне подходит. Улавливаешь сходство?

– Нет, расскажите.

– Навозник – полезное насекомое, подчищает дерьмо нечистоплотных животных. Я совсем как он: подметаю каждый день. Не успею закончить – начинай сначала. Но это моя роль, я с ней согласен. И я против того, чтобы сносить башку засранцу в наказание за оставленную кучу, научить его соблюдать чистоту – более цивилизованный способ.

Паскаль подумал, что выиграл в споре одно очко. И очень сильно ошибся, между ним и лейтенантом была трещина, которую не заметила даже Антония: ребенком Милош узнал, что такое война, и ничего не забыл.

– А вы считаете, что отвратительные преступления наказываются достаточно?

– Ого, кажется, я слышу слова патрона! Мальчик, вероятно, пора тебе в конце концов уяснить, что закон «око за око» – далекое прошлое.

– Иисус сказал: «Поднявший меч – от меча и погибнет». Перед смертью мучитель должен страдать так же, как и его жертвы.

– Вот как? А если преступник – людоед, поедающий своих жертв, его надо сожрать сырым? Выбрось из головы эти отклонения, мы же не среди дикарей.

Время шло, работа звала, Паскаль направился к двери, дружески закончив беседу:

– Хороший совет, Милош – береги задницу! Дела, в которых ты копаешься, попахивают неприятностями, не вмешивайся в них, не спросясь меня, это может дорого стоить. Придет день, и мы прищучим этих подонков… но по закону… Если захочешь поговорить, дверь моего кабинета открыта

Глава 11

Лион менялся, приобретал более современный облик. Старый провинциальный город, карикатура на буржуазный уклад, превратился в столицу. Этот крутой поворот был особенно заметен за вокзалом Перраш на южной окраине.

Здесь росли высотные здания смелых форм, олимпийские спорткомплексы, штаб-квартиры крупнейших мировых производителей. Прощайте, лионские ткачи [19] из фильма «Призрак», высмеянные Янсоном [20]! Накопления больше не лежали в старых шерстяных чулках, на смену кубышкам пришли финансовые воротилы нового времени.

Полуостров у слияния Роны и Соны бурлил, перемены проходили непросто. Повсюду копали, подтаскивали, возводили. Экскаваторы, грузовики и подъемные краны сообща перелицовывали кварталы.

Хотя строительные работы еще продолжались, продажа недвижимости шла полным ходом, район кишел торговцами. За неимением капитальных помещений многие обосновались во временных конторах. К их числу принадлежал и Даниэль Вайнштейн. Видный предприниматель, честь по чести внесенный в торговый реестр, ждал, когда к стройке подойдет баржа. Рядом с его офисом рекламный щит расхваливал достоинства роскошного жилого комплекса. Пластиковые елочки вокруг здания маскировали бульдозеры. От тротуара к двери вела красная дорожка – последний штрих в деле обольщения клиента. К двери…

Антония не отрывала от нее глаз.

Когда тот, другой, выйдет, в дело вступит она. А пока, сидя в теплом салоне автомобиля, она вела разговор сама с собой, потягивая трубку.

«Ты спрашиваешь, Жак, зачем я здесь околачиваюсь – объясню: хочу посчитаться с Вайнштейном. Этот молодчик – чемпион по всяческим гнусностям. Уважаемый бизнесмен, считается большой шишкой в недвижимости, нет вечеринки, на которую его бы не пригласили. Образован, язык подвешен, вхож в дома к местной верхушке и гламурной тусовке. Эх, если бы эти балбесы знали, они не пожали бы ему и палец: Вайнштейн – Еврей в преступном мире – сутенер номер один в регионе. Стройки приносят ему денежки, но поменьше, чем студии-бордели. Отсюда до швейцарской границы такие заведения насчитываются десятками, управляются подпольно подставными лицами… и набиты девчонками, ввезенными в страну пинками. Этот тип – настоящая лобковая вошь, присасывается к их молодости, заражает, разрушает и губит! И раз я приехала сюда потолковать с ним, дорогой мой Жак, то для того, чтобы приблизить его кончину».