Сценарное мастерство - Григорий Фрумкин

Только своеобразной интонацией, стилевыми особенностями текста и, главное, выраженным личным отношением к тому, что зритель на экране видит. В этом суть.

' Габрилович,Е.И. Вопросы кинодраматургии / Е.И. Габрилович. — М. : ВГИК, 1984.

Впрочем, все сказанное Габриловичем в приведенном здесь отрывке и говорит об отношении сценариста к изображению на экране (и к жизни вообще!).

Евгений Иосифович Габрилович писал это в связи с закадровым текстом в фильмах художественных, игровых. Но, по моему мнению, сказанное им абсолютно верно и применимо к публицистическим, хроникальным, документальным, научно-популярным и т. п. передачам и телефильмам. Но при одном условии: если относиться к литературному сценарию и закадровому тексту как к литературным произведениям...

Еще один пример: эпизод из кинопоэмы К. Симонова и режиссера М. Бабак «Чужого горя не бывает»'. Фильм о войне во Вьетнаме.

На экране — фотографии обычных американских семей: старики, дети, внуки.

И вот закадровый текст к этому эпизоду. «—Попробуем представить себе судьбу этой семьи...

Или этой семьи...

Или этой... если бы она жила не в штате Техас или Род-Айленд, а в провинции Нам Ха или Лоанг Бинь.

Рядом с вами вся ваша семья? Да? Это ваш муж? А вы знаете, что его расстреляли с вертолета, когда обстреливали джунгли? А ваш старший сын взорвался на пластиковой мине, сброшенной с американского вертолета. А ваш средний убит при бомбежке, а в вашего младшего попал осколок снаряда с американского крейсера. А этот — самый маленький — сначала остался жив. На него пролили напалма немножко и пытались потом спасти в больнице, но не спасли. Ивы одна.

И ведь убить всего пять человек так недолго!

Нет, с вами не было всего этого. Я возвращаю вам всех ваших близких...

В кадре крупно — вьетнамская женщина.

— А вот у этой женщины действительно никого. Она осталась одна.

И снова на экране фото американской семьи.

... Я вернул вам их. Я взял их у вас только, чтобы заставить вас хоть на минуту подумать над этим, и вернул».

1 Бабак, М.М. Документ—сценарий —фильм / М.М. Бабак. М.: ВГИК, 1989. С. 16-17.

Мне этот текст кажется очень выразительным, талантливым. Какова же литературная сторона симоновского произведения? Мы имеем дело здесь с контрапунктным решением проблемы закадрового текста. Здесь текст и изображение вроде бы противоречат друг другу, но тем не менее они очень тесно связаны, несмотря на кажущееся противоречие. Да, на американские семьи не падали бомбы. Но мы легко это можем представить, потому что перед этим мы видели на экране, что испытали вьетнамцы. Этот прием контрапунктного решения взаимосвязи и взаимодействия изображения и текста очень труден, но производит огромное впечатление. Как правило, он доступен только хорошим мастерам-текстовикам.

Еще одна особенность этого текста. Ведь, в сущности, это стихи, верлибр:

...Я вернул вам их,я взял их у вас,только чтоб заставить васхоть минуту подумать над этим,и вернул...

Может быть, поэтому жанр фильма «Чужого горя не бывает» определили как поэму.

Закадровый текст может быть даже написан стихами, или в нем могут быть использованы стихи известных поэтов. Каких-то рамок для творчества не существует. Единственное требование — закадровый текст должен быть внутренне очень тесно связан с изображением и опираться не только на логику, но и на воображение зрителя.

Наверное, стоит сказать о некоторых случаях специфического употребления закадрового текста.

Иногда создатели передачи или телефильма обходятся лишь коротким вступительным текстом, поясняющим, о ком идет речь и где разворачивается действие, или неким, с философским подтекстом эпиграфом. В этом случае все эпизоды фильма (передачи) должны быть так логически точно соединены, что зрителю достаточно одних лишь субтитров, представляющих героев или место, где действие происходит, или время, о котором идет речь, чтобы понять, что же хотели сказать автор, режиссер, оператор... Это задача очень трудная и в полной мере решаемая только опытными и талантливыми людьми. Но, как правило, такое решение диктуется не столько авторским замыслом, сколько характером отснятого материала. При просмотре перед монтажом выясняется, что люди, которых снимали, сказали все, что хотели сказать сами создатели передачи или телефильма, причем сказали в достаточной степени ясно и выразительно, и что и место, и время тоже не нуждаются в закадровых комментариях.

Но, повторяю, самое трудное здесь — логика монтажа, то есть логика соединения отдельных планов, эпизодов. Но эта логика не формальная: композиция передачи или фильма должна быть интересной зрителю, захватывать его.

Кстати, без дикторского текста очень часто обходятся создатели так называемых видовых фильмов. Все необходимые сведения для зрителя обычно заключаются в самом названии (например, «Жигулевские горы», «Приэльбрусье» и т. д.).

Очень интересны случаи, когда закадровый текст пишется не для того голоса — автора или диктора, — который комментирует большую часть эпизодов. Приведу снова пример из литературного сценария телефильма В. Никиткиной «Почему снег белый».

«Ослепительный солнечный день. Заиндевелая ветка дерева.

И проносятся под ней санки с хохочущими ребятами.

Летят сани. Рассыпается искрами снег. И вдруг девочка. В заиндевевшем от дыхания платке.

Тишина. И только ее голос: "Если бы я была волшебником, я взяла бы в руки цветок. А потом бы он исчез... — и разжимается рука в варежке из грубой шерсти. — а на ладони бы у меня остались птицы".

И мальчик в ушанке —весь мех старой шапки ледяными иглами торчит —вдруг поднимает удивленные глаза. И только его голос:

— А почему снег белый?

Дымом летит снег с деревьев...»

Понятно, что когда В. Никиткина писала свой сценарий, она, скорее всего, и не надеялась, что дети повторят во время съемок те же слова, которые она услышала, собирая материал для сценария. Но для пролога к фильму о детях и сельской школе ей нужно было показать, каким поэтичным бывает внутренний мир детей, как любознательны и пытливы они бывают. И в сценарий был вписан тщательно продуманный закадровый текст, якобы произнесенный детьми в далекой сибирской деревне (возможно, единственный закадровый текст, написанный до съемок и монтажа). Катание детей на санках, крупно их лица снять, безусловно, было не затруднительно. Потом отдельно записанные — не знаю, в студии в момент озвучивания или, может быть, во время съемок, — голоса детей совместили с изображением. И прозвучал вопрос, который, может быть, дети (да и взрослые!) в обыденной жизни никогда себе не задают. Но вопрос, который при всей своей неожиданности (но и благодаря ей) отразил момент открытия ребенком окружающего мира.

В этом случае мы столкнулись в документальном фильме с поставленным эпизодом. Его можно назвать даже игровым.

Время от времени мы сталкиваемся с использованием закадрового текста в неигровых фильмах и передачах для создания игрового эпизода. Например, довольно часто авторы сочиняют для своих передач «письма», якобы от своих героев или телезрителей, и поручают читать эти тексты актерам. Хорошо ли это или плохо? Все зависит от единственного: если такой прием улучшает вашу передачу или телефильм, значит хорошо. Если же остается проходным, не задерживающим внимания местом, то...

Но сценарист должен знать, что может быть использован и такой прием.

***

Напомню.

Закадровый текст не должен объяснять то, что зритель может увидеть на экране и понять без подсказки. Он должен быть по возможности краток.

Голос за кадром — голос невидимого персонажа с легко воспринимаемым характером. Какой именно характер у этого персонажа, определяется и мастерством диктора, и главным образом качеством текста.

И последнее: как сказал известный американский специалист в теории сценария профессор Р. Уолтер: «Единственное нерушимое правило сценарного творчества: не быть скучным»'.

***

Не могу не сказать, что очень часто хорошо написанный закадровый текст спасает неважно снятые и неинтересно смонтированные передачи и фильмы. Имейте это в виду.

1 Уолтер, Р. Кино- и теледраматургия как искусство, ремесло и бизнес : реферат / Р. Уолтер. — М. : ИПК ТВ и Радио, 1993.

КАКОЙ У ВАС ПОЧЕРК?

Есть словечко, которое применимо ко всем осмысленным поступкам и действиям человека. Это словечко — стиль. Оно применимо к любому труду. «Чувствуется стиль мастера» — говорим мы об умелом пахаре или слесаре. «В каком стиле спортсмен плавает, бегает, боксирует? » — тоже вполне уместные вопросы. «Это в его стиле» — замечаем мы с восхищением или пренебрежением о человеке, совершившем что-то такое, что совершать не принято. Но правильнее всего применять это слово к письменному творчеству. Да и возникло оно от латинского слова STILUS — остроконечная палочка, которой в Древнем Риме писали на покрытых воском дощечках.