Спящая красавица - Филипп Марголин

– Спасибо, что пришли, Джек, – промолвил он.

Ван Метеры всегда жертвовали крупные суммы на политические кампании Джека Стамма, и подразумевалось, что тот откликнется на просьбу Майлза о личной встрече, дабы сообщить свежие данные по делу Максфилда.

– Нас это нисколько не затруднило, Майлз. Мне даже сложно представить, какой тяжестью обрушилось на вас это несчастье. – Стамм повернулся к своим спутникам. – Это доктор Ралф Карпински, специалист по коматозным состояниям. Мы консультировались с ним о том, как нам выдвинуть обвинение в суде. А это Дилайла Уоллес. Она выступит государственным обвинителем на процессе "Народ штата против Джошуа Максфилда".

– У вас имеется какой-либо опыт ведения судебных дел об убийстве? – спросил Генри Ван Метер, недоверчиво взирая на чернокожую женщину. Вопрос являл собой форменный вызов, но Дилайла лишь улыбнулась.

– Да, сэр, имеется. Когда я заканчивала школу, моего брата застрелили из проезжавшей мимо машины, поэтому я воспринимаю дела об убийстве как касающиеся меня лично. Я на них собаку съела и еще не проиграла ни одного. И я не из тех, кто относится к преступлению снисходительно. Я провела пять судебных процессов по делам об убийстве, и сейчас пятеро мужчин дожидаются исполнения смертного приговора – потому что я призвала жюри присяжных отправить их в камеру смертников. Рассчитываю, что мистер Максфилд станет номером шестым.

– Не беспокойтесь, Генри. Дилайла вас не подведет, – заверил его Стамм. – Она лучший обвинитель из тех, кто у меня есть, и уже провела немало часов над изучением всех обстоятельств дела.

Все сели, и Стамм продолжил:

– Я хотел, чтобы доктор Карпински проинформировал вас относительно состояния, в котором находится Кейси, чтобы стало понятно, почему мы квалифицируем ее случай как дело о злостном избиении, вместо того чтобы дождаться ее кончины и предъявить Максфилду обвинение в убийстве. А потом Дилайла задаст вам несколько вопросов.

У Карпински была грива снежно-белых волос, а вид и манеры римского патриция. Одевался он не менее элегантно, чем Майлз Ван Метер. Перед тем как приступить к речи, доктор изящным жестом расправил манжеты своей рубашки.

– Мистер Ван Метер, ваша дочь пребывает в коме. Это означает, что она жива, но находится без сознания. Выражаясь прямолинейно, кома – это фактически смерть, при том что формально человек жив.

Генри перевел дыхание и на мгновение закрыл глаза.

– Для того чтобы вы могли лучше представить, что происходит с Кейси, позвольте мне объяснить, почему возникает кома. Кора головного мозга представляет собой ту его часть, которая в конечном счете отвечает за поступление всех нервных сигналов, за двигательную активность организма и за интеграционные функции нервной системы. Ретикулярная активирующая система, или РАС, – это ядро нервных клеток в центре ствола головного мозга, которое вдается в кору головного мозга и возбуждает ее таким образом, что та становится способной перерабатывать получаемую информацию и реагировать на нее. Иными словами, РАС похожа на будильник. Если она не "звонит", кора головного мозга находится в спящем состоянии и не выполняет своей задачи, так что человек остается без сознания.

– Кейси когда-нибудь выйдет из комы? – спросил Майлз.

– Трудно сказать. Существует незначительный шанс, что выйдет. Однако более вероятно, что она проспит долгие годы. Она может никогда не прийти в себя.

– Но все-таки есть шанс, что она к нам вернется? – уточнил Генри.

– Я бы не стал на это рассчитывать. Позвольте пояснить. Существуют три типа комы. При первом типе обширные участки головного мозга оказываются повреждены вследствие жестокой травмы, отсутствия кровотока в течение семидесяти минут или же запущенного менингита. При втором типе комы способность мозговой ткани к нормальному функционированию нарушается такими факторами, как длительные эпилептические пароксизмы, интоксикация организма, алкогольный абстинентный синдром либо печеночная или почечная недостаточность. В коме третьего типа повреждается РАС вследствие опухоли, инсульта или сдавливания ствола головного мозга. При коме первых двух типов существенное неврологическое восстановление невозможно. В случае комы первого типа, даже если к пациенту возвращается сознание, он остается совершенно недееспособен из-за обширного мозгового повреждения. Во втором случае, например при печеночной недостаточности или продолжительных эпилептических судорогах, пациент умирает, если метаболическую причину комы не удается устранить достаточно быстро. К счастью, у Кейси состояние комы вызвано травматическим повреждением РАС ствола головного мозга, которое произошло, когда она сильно ударилась головой об одну из деревянных опор в лодочном домике на территории академии. Травматическому повреждению подвергся нижний задний участок черепа, над шеей. Он охватывает ствол головного мозга и мозжечок. Поврежденная зона представляет собой locus cereleus, одну из секций РАС. Положительным в этом является то, что люди, пребывающие в состоянии длительной комы, вызванной повреждением РАС, иногда самопроизвольно приходят в сознание. Теоретически выздоровление можно также стимулировать медикаментозным способом, хотя пока это еще никому не удавалось.

– Вы хотите сказать, что существует лекарство, способное вернуть мою сестру к жизни? – спросил Майлз.

– Нет, но ученые трудятся над его разработкой. Теоретически этот фокус мог бы произвести йохимбин, который уже давно и широко используется. Проблема в том, что он даже в сравнительно малых дозах вызывает повышение кровяного давления. Предпринимаются попытки разработать лекарство, которое блокировало бы этот побочный эффект воздействия йохимбина на сердце и кровеносные сосуды. Достижение успеха в этой области позволило бы нам использовать высокие дозы йохимбина для воздействия на locus cereleus и повернуть кому вспять. Самый большой успех был достигнут в случае применения лекарства подобного тому, которое используется для лечения болезни Паркинсона. Но фармацевтические компании еще далеки от стадии исследований, на которой Управление по контролю за продуктами лекарствами США одобрило бы данное средство для применения на пациентах.

Майлз с трудом сохранял самообладание.

– Если я правильно вас понял, доктор Карпински, Кейси либо очнется спонтанно, либо ее выведет из комы чудодейственное средство, которого пока даже и не существует. В ином случае она останется в растительном состоянии до конца дней. Никакого иного выхода не дано.

Карпински кивнул.

– К несчастью, на нынешнем этапе наших знаний иных возможностей нет.

– Вот почему в случае с Кейси мы будем инкриминировать Максфилду только нападение с применением силы, – добавил Стамм. – Однако мы собираемся также инкриминировать ему убийство Терри Спенсер, чтобы он получил самое суровое наказание, допускаемое законом.

Руки Майлза сжались в кулаки. Он бросил пылающий взгляд на Стамма.

– Я хочу, чтобы этот ублюдок был мертв, слышишь, Джек? Я хочу, чтобы он был мертв!

– Мы намерены добиться его осуждения, Майлз. Мы сделаем все, чтобы с ним покончить, – заверил Стамм.

– Мистер Ван Метер, – обратилась к Майлзу Дилайла ровным, спокойным голосом, призванным унять бушующую в нем ненависть. – Располагаете ли вы какой-либо информацией, касающейся Джошуа Максфилда или вашей сестры? Такой, которая помогла бы выполнению моей задачи?

Майлз сделал глубокий вдох и произнес:

– Не думаю. В ту ночь, когда произошла трагедия, я вместе с двумя сотрудниками нашей фирмы находился в Нью-Йорке, где мы вели переговоры об одной сделке для клиента.

– Насколько хорошо вы знали Джошуа Максфилда?

– Совсем плохо. Я адвокат юридической фирмы Брашера, Платта и Хайнекена и не имею тесного отношения к делам академии. Мимоходом сталкивался с Максфилдом во время акции по сбору денег для школы и однажды обедал с ним, когда его приняли на работу. Кейси хотела, чтобы я с ним встретился. Она думала, мы подружимся, но у нас мало общего.

Дилайла повернулась к Генри Ван Метеру:

– Сэр, а у вас были какие-нибудь личные контакты с Джошуа Максфилдом?

Генри выглядел очень усталым. Он покачал головой:

– Почти никаких. Как и мой сын, я встречался с ним на нескольких мероприятиях, но мы никогда много не разговаривали. Последние несколько лет я неважно себя чувствую. Всей повседневной школьной деятельностью заправляет моя дочь.

– Тогда сегодня я больше не буду занимать ваше время, – промолвила Дилайла, – но мне может понадобиться кто-либо из вас или даже вы оба как свидетели обвинения на судебном процессе по делу Максфилда. Присяжным потребуется увидеть Кейси в качестве живого существа, и члены семьи, люди родные и близкие, смогут осуществить это. Вы не возражаете, если я еще вернусь поговорить относительно Кейси?