Перекрестки сумерек - Роберт Джордан

– Только не Добрэйн, – простонал Лойал, уши повисли вдоль головы. – Только не он.

Он выглядел одновременно сердитым и опечаленным. Его лицо окаменело. Самитзу вспомнила, что никогда прежде не видела рассерженных Огир.

– Как тебя зовут? – потребовала Сашалле от нее прежде, чем Самитзу сумела открыть рот. – Как ты узнала, что он был убит? Откуда ты знаешь, что он мертв?

Женщина сглотнула, ее взгляд примерз к пристальному взгляду Сашалле.

– Кера, Айз Седай? – сказала она нерешительно, согнув колени в реверансе, и только затем поняв, что все еще держит в руках край юбки. Торопливо расправив ее, и только увеличив собственное волнение, она продолжила: – Кера Дофнал? Они говорят… Все говорят, что Лорд Добрэйн… Я имею в виду, он был… Я думаю… – Она снова с трудом сглотнула. – Они все говорят, что его комнаты залиты кровью. Он был найден, лежащим в огромной луже крови. С отрубленной головой, как говорят…

– Они говорят очень много, – мрачно сказала Сашалле, – и обычно неправду. Самитзу, ты идешь со мной. Если Лорд Добрэйн ранен, может быть, ты кое-что сможешь сделать для него. Лойал, Карлдин, вы тоже идете! Я не хочу терять вас из вида до того, как появится шанс задать несколько вопросов.

– Чтоб ваши вопросы сгорели! – Прорычал молодой Аша'ман, хватая свои вещи. – Я убираюсь отсюда!

– Нет, Карлдин. – мягко сказал Лойал, дотронувшись до руки своего спутника. – Мы не можем уйти прежде, чем узнаем, что с Добрэйном. Он – друг. Друг Ранда, и мой. Мы не можем. Все равно, куда нам спешить?

Карлдин смотрел куда-то вдаль. Он не ответил.

Самитзу сдавила закрытые веки, и глубоко вздохнула, но это не помогло. Она снова спешила за Сашалле, стараясь не отставать от быстрого, широкого скользящего шага другой женщины. Фактически она почти бежала. Сашалле задала темп быстрее, чем прежде.

Едва они вышли из двери, как за спиной раздался гул голосов. Вероятно, кухарки выжимали из служанки все подробности, которые она, по всей видимости, выдумает, если не сможет припомнить. Скоро из кухни разойдется с десяток различных версий событий, если не столько же, сколько в кухне было людей. Хуже всего, что эти слухи добавятся к тем, которые, несомненно, уже распустила Коргайде. Вряд ли она смогла бы припомнить еще один такой же ужасный день, похожий на выскальзывающую из-под ног скользкую дорожку, которая превращается в следующую ледяную дорожку, затем в следующую и так далее. Кадсуане найдет ее, чтобы сделать из ее шкуры перчатки, где бы она ни спряталась! По крайней мере, Лойал и Карлдин тоже шли за Сашалле. Чтобы она не узнала от них, возможно, еще остается надежда что-то спасти. Несясь вперед рядом с Сашалле, она с помощью коротких взглядов назад старалась их рассмотреть повнимательнее. Стараясь шагать не слишком широко, чтобы не наступать Айз Седай на пятки, Огир беспокойно хмурился. Вероятно, из-за Добрэйна, но, возможно, из-за завершения таинственной миссии «на столько, на сколько смог». Которая была той тайной, которую она намеревалась открыть. Молодой Аша'ман без труда поспевал за их приличным темпом, хотя на его лице застыло упрямое выражение нежелания. Его рука ласкала эфес меча. Однако, опасность таилась не в мече. Он с подозрением поглядывал на спины Айз Седай, идущих впереди, встретив мимолетный взгляд Самитзу с черным негодованием. Похоже, он старался держать рот на замке. Она должна найти способ заставить открыть его не только для рычания.

Сашалле ни разу не оглянулась, проверить, что парочка следовала за ними, но, возможно, она слышала глухой стук сапог Огир по плиткам пола. Она выглядела задумчивой, и Самитзу много бы дала, чтобы узнать то, о чем она думала. Сашалле могла клясться Ранду ал'Тору, но какую защиту это давало остальным Аша'манам? В конце концов, она была Красная. Это не поменялось вместе с лицом. Свет, эта может оказаться худшей из всех скользких дорог!

Это был длинный трудный подъем от кухонь до комнат Лорда Добрэйна в Башне Полной Луны, которая обычно предназначалась для гостей самого знатного рода, и всю дорогу Самитзу видела свидетельства того, что Кера была далеко не первой, кто услышал то, что рассказывали какие-то неизвестные «они». Вместо бесконечных потоков слуг, текущих по коридорам, по углам толпились небольшие возбужденные группы перешептывающихся с тревогой людей. При виде Айз Седай, они тут же разбегались и уносились прочь. Кое-кто, правда, замер, увидев шагающего по дворцу Огир, но почти все сбежали. Знатные лорды, которые находились тут прежде, все поголовно исчезли, несомненно, разойдясь по собственным комнатам, чтобы поразмышлять о возможностях и опасностях, которые принесет им смерть Добрэйна. Независимо от того, о чем думала Сашалле, Самитзу больше не сомневалась. Если бы Добрэйн был жив, его слуги уже заплатили бы за подобные слухи.

Еще одним подтверждением ее догадки являлся коридор возле апартаментов Добрэйна, переполненный на смерть перепуганными слугами. Их рукава на уровне локтя были разделены на синий и белый цвета Дома Таборвин. Некоторые плакали, другие выглядели так, словно земля уходит у них из-под ног. Услышав Сашалле они раздались в стороны, пропуская Айз Седай, но двигались они словно пьяные или какие-нибудь механизмы.

Их сопровождали ошеломленные взгляды, заметившие огир, но не понявшие то, что они увидели. Немногие из них вспомнили о необходимости оказать им даже формальные знаки внимания.

Приемная была набита слугами Добрэйна, выглядевшими полностью ошеломленными. Сам Добрэйн неподвижно лежал на циновке посреди большой комнаты. Его голова была на месте, однако глаза были закрыты, и корка подсыхающей крови, натекшей из длинной раны на голове, закрывала черты его лица. Из приоткрытого рта сочилась темная струйка. Двое слуг со слезами, струящимися вниз по щекам, при появлении Айз Седай застыли с куском белой ткани в руках, которой собирались закрыть его лицо. Похоже, Добрэйн уже не дышал, на его груди было еще несколько глубоких ран, заливших кровью кафтан с тонкими разноцветными полосками, спускающимися вниз до колен. Возле подстилки, испортив великолепный желто-зеленый ковер тайренской работы с бахромой, темнело огромное пятно, превышающее размерами тело мужчины. Каждый, кто потеряет столько крови, должен был умереть. Растянувшись неподалеку, на полу лежали тела еще двух мужчин. Один с остекленевшими глазами, уставившись в потолок, другой на боку, костяная рукоять ножа торчала у него между ребер. Лезвие наверняка вошло в сердце. Оба низкорослые, бледные кайриэнцы в ливреях Дворца, но слуги никогда не носили длинных кинжалов с деревянными рукоятями, которые лежали возле каждого трупа. Слуга Дома Таборвин, увидев двух Сестер, застыл с занесенной для удара ногой, без сомнения, собираясь пнуть один из трупов, но через мгновение все равно погрузил ботинок в ребра мертвеца. Определенно, правила этикета в настоящее время были отложены на неопределенное время.

– Уберите тряпку, чтобы не мешалась, – приказала Сашалле мужчинам у подстилки. – Самитзу, взгляни, сможешь ли ты чем-нибудь помочь Лорду Добрэйну?

Не спросив ее мнения, инстинкт направил Самитзу к Добрэйну, но этот приказ, а это был не признающий возражений приказ, заставил споткнуться! Скрипя зубами, она продолжила путь и осторожно встала на колени возле циновки, в стороне от все еще влажного пятна, положив руки на залитую кровью голову Добрэйна. Она никогда не обращала внимания на испачканные кровью руки, но с шелковой ткани пятна крови было невозможно вывести, если не пользоваться Силой, а она все еще чувствовала уколы совести, когда использовала Силу для какой-нибудь будничной работы.

Необходимое плетение было ее второй натурой, так что она, не задумываясь, обняла Источник и ощупала кайриэнского лорда. И моргнула от удивления. Инстинкт заставил ее продолжать. И хотя прежде она была уверена, что в комнате было три трупа, все же в Добрэйне все еще теплилась жизнь. Крошечный уголек, который погаснет от шока Исцеления. Про то, что шок обязательно будет, она знала.

Ее глаза нашли светловолосого Аша'мана. Он спокойно присел возле одного из трупов, обыскивая его, не обращая внимания на потрясенные взгляды слуг. Одна из женщин только теперь заметила Лойала, стоящего в дверях, и так сильно удивилась, будто он появился из ниоткуда. Огир был похож на охранника, стоящего в дверях, сложив руки поперек груди с мрачным выражением на широком лице.

– Карлдин, ты знаешь способ Исцеления, который использует Дамер Флинн? – спросила Самитзу. – Тот, в котором действуют все пять Стихий?

Он на мгновение остановился, хмуро поглядев на нее.

– Флинн? Понятия не имею, о чем вы говорите. Все равно, у меня нет Таланта к Исцелению. – Уставившись на Добрэйна, он добавил: – Для меня он выглядит мертвым, но я надеюсь, что вы сможете его спасти. Он был тогда у Колодцев… – И снова вернулся к обыску мертвеца.

Самитзу облизала губы. Обостренные чувства от наполнения Силой в такой ситуации всегда ей казались притупленными. В подобной ситуации, когда все возможные варианты казались плохими. Тщательно она собрала потоки Воздуха, Духа и Воды и сплела их в основное плетение Исцеления, которое знала каждая Сестра. Никто из ныне живущих не имел большего чем она Таланта к Исцелению, а большинство Сестер могли Исцелять только синяки и ушибы. Она в одиночку могла Исцелять почти как объединенный круг. Большинство сестер вообще не могли регулировать плетение. Но большая часть из них даже не пробовали научиться. Она умела это с самого начала. О, она не умела Исцелять одну важную вещь, и забросила все остальное, чтобы научиться способу, которым умел лечить Дамер. То, что она сейчас делала повлияет на все: от ножевых ран до насморка, от которого также страдал Добрэйн. Предыдущее плетение рассказало ей все, что его беспокоило. Но она могла убрать наихудшие повреждения, словно их никогда не было, или Исцелить так, словно он долгое время поправлялся самостоятельно, или что-нибудь между этими крайностями. Каждый вариант требовал от нее больших сил, но не меньше требовалось и от пациента. Чем меньшее число изменений происходило при этом в теле, тем меньше сил тела это расходовало. Помимо глубокой раны на голове, все раны, нанесенные Добрэйну, были весьма серьезны. Четыре глубоких прокола легких, два из них почти доставали до сердца. Сильное Исцеление убило бы его прежде, чем закончили закрываться раны, тогда как слабое восстановление будет достаточно долгим, чтобы он утонул в луже собственной крови. Она должна была выбрать что-нибудь среднее и надеяться, что она окажется права.