A6V9 - V. A.

Из оков сна меня вытащила соседка своей пощёчиной, после чего начала лихорадочно трясти за плечи до появления в моём взгляде полной осмысленности. Приняв сидячее положение, ощутил, что кожа лица мокрая – это она меня так святой водой крестила, чтобы я во сне успокоился. Говорит, что орал на весь дом, как резаный… Теперь понимаю, почему на меня некоторые соседи косятся. Чёрт…

В выходные я так никуда и не поехал. Волна ощущений спала, и, посмотрев на предложение союза более трезво и осмысленно, я понял одну вещь: начинать новый год с такими возможными проблемами и рисками мне ни к чему – у меня и без того их вполне достаточно для создания полного разнообразия в жизни. Не считаю себя настолько экстремалом, чтобы в каждый удачно подвернувшийся момент проверять свою нервную систему на прочность – в этот уходящий год мне таких проверок хватило сполна, добавки пока не требуется.

Зато в эти выходные вновь попытался успеть всё и сразу, плотно засев за создание своей второй книги и подключив к этому ответственному делу свою соседку. Помимо всё той же аннотации с обложной появилась ещё одна маленькая загвоздка. Суть её была в том, что я слегка слажал: прошерстив все возможные для хранения записей папки в памяти своего и без того доживающего последние дни ноутбука, понял, что всех писем именно в цифровом варианте на данный момент уже нет – видимо, удалил сдуру, дабы лишний раз себе ни о чём не напоминать. Облегчила участь только одна счастливая случайность: все записи имеются в рукописном виде, потому оставалось лишь разобрать свои каракули, чем мы с подругой весь воскресный вечер и занимались. Вернее, я разбирал каракули, девушка запоминала их значения, а после, когда она читала мне их вслух, я давился каждым звуком, содрогался от воспоминаний момента после каждой строчки, но писал. Выжимая из себя каждый знак, наступая на горло собственному малодушному страху туманного будущего этих пописулек и жизни, которую они могут перевернуть с ног на голову, я отбивал на клавиатуре чечётку часов пять до тех пор, пока девушка не пожелала отойти ко сну, сославшись на раннее пробуждение. Пришлось самостоятельно допечатать пятое письмо, изредка чертыхаясь из-за дрожащих от усталости пальцев.

В двенадцатом часу хотел было отойти ко сну, но понял, что вновь не смогу дать организму хоть как-то отдохнуть, отчего, наскоро одевшись, вышел на ночную прогулку. Уже выйдя из подъезда, понял, что на улицах города происходит самый настоящий дождь. Декабрь месяц, чтоб его. Возвращаться не стал – не хотел будить соседку. Добравшись до парка, присел на одну из крытых скамеек, закурил, откинувшись назад, а в голове вновь настойчиво звучала мысль: «Зачем я всё это делаю?» Это уже даже не мысль – скорее, вопрос, чёткого и внятного ответа на который более не требуется. Я доведу до конца то, что начал, а там уж хоть расстрел, хоть расчленёнка, хоть в гроб заживо, хоть злость, ненависть, ярость, неприкрытое презрение, или же всё сразу. Боже, только бы не полное бездушное безразличие – оно меня добьёт…

Вопреки всей теории вероятности, с утра я чувствовал себя довольно бодро, хоть боль в горле и присутствовала. Видимо, такой настрой передался большинству окружающих меня сотрудников на рабочем месте: к примеру, Кэп уже с утра носился по кабинетам с опросом штата работников на предмет того, что бы каждому из них хотелось изменить в работе и внутренней обстановке центра, вылавливая всех до единого. Когда очередь дошла до меня, я самым серьёзным тоном с не менее суровым выражением лица заявил, что ничего менять не хочу, потому что и так всё устраивает, да вообще работать нужно. Он весь аж просиял – видимо, расходы я ему подсократил… Разумеется, Кэп мог бы всех нас собрать в назначенный час в назначенном месте, но ему сейчас совершенно некуда себя деть: в его личном кабинете идёт ремонт, в диспансере он не намерен провести ни минуты более, со всеми бумагами ведёт дело его личный секретарь, а создать ИБД вокруг себя с целью поднятия боевого духа сотрудников как-то надо. И, если Кэпу сегодня, быть может, вкололи нехилую доху сильнодействующего энергетика, то рядом с нашим Даниэлем Венихуэловичем явно завёлся энергетический вампир. Мрачнеет он не по дням, а по часам: ещё в пятницу он готов был Кэпу перегрызть всё, до чего смог бы дотянуться, а сегодня на этого носящегося по всем этажам субъекта даже внимания не обратил. Хотя, тут его можно понять: человек этот более десяти лет проработал тут, а после такого срока на добровольно-принудительной основе отдавать святое место какому-то «правильному» выскочке не особо хочется. Если честно, мне самому жаль, что проработал с ним довольно недолго: он не просто талантливый руководитель, но и замечательный человек. Надеюсь, после того, как шеф уйдёт в отставку, у него всё будет хорошо, ибо он – тот, кто этого самого «хорошо» действительно заслуживает.

Один знакомый психиатр, с которым мы сошлись ещё на сентябрьской конференции, при встрече в субботу подкинул очередную пищу для размышлений. Когда речь зашла о моей личной жизни, он тут же затронул изначально подозрительную тему:

– Вот смотри. Вспомни всех тех, с кем у тебя была хоть какая-то связь после долгих отношений. Почему бы тебе не выбрать кого-то из них?

– Нет, из них никто не подойдёт.

– Почему?

– Возможно, потому, что все они рассчитывают на какое-то определённое количество встреч со мной…

– То есть… Так, ну-ка стоп. То есть ты хочешь сказать, что рядом с тобой невозможно рассчитывать на что-то большее?

– Подожди. К чему ты клонишь?

– Кажется, я понял… Проще говоря, ты боишься, что тобой воспользуются и убегут.

– Эм… Что? Нет, ты не так понял. Я, проще говоря, вот именно с ними лишь от души развлекаюсь и делаю всё для того, чтобы не одичать. Но не более того.

– Нет, нет и нет. Вот когда ты в последний раз знакомился с кем-то, не задумываясь о последствиях? Ну, давай, скажи.

– Да подожди ты…

– Чего ждать-то? Очевидно же: ты думаешь, что каждый из них может просто бросить тебя после того, как получит своё. Ты как будто считаешь, что большего не заслуживаешь…

После этой фразы я лишь молча допивал кофе и выкуривал сигарету, пока он говорил ещё что-то. Я больше не слушал – лишь переваривал полученную информацию. Откровенно говоря, никогда не думал о ситуации своего постоянного нахождения в гордом одиночестве именно в этом ракурсе. Но, если так посмотреть, причина всех моих так и не состоявшихся отношений вполне чётко и ясно обрисована… На самом деле я не грызусь за возможность быть с тем, кто мне действительно дорог, не от того, что гордый. Не удивляюсь своим промахам не от того, что в край самодостаточен и проживу без того, к чему стремился. Не рассчитываю на чью-то помощь со стороны не от того, что я весь такой независимый и самоуверенный. Я могу придумать массу причин и отговорок не для того, чтобы себе лишний раз что-нибудь отдавить, а потому что не чувствую, что заслужил нечто большее.

За всю свою жизнь я не помню ни одного случая, при котором хоть кто-то из ближайших родственников, пытающихся воспитывать меня аж до самого совершеннолетия, хоть раз в мой адрес сказали бы фразу, что я достоин чего-то большего и лучшего. Нет, безусловно, иногда присутствовала похвала как бы невзначай, только вот чаще всего те же ближайшие родственники высказывали умозаключения о том, что я постоянно не дотягиваю до какого-то более высокого уровня, что у меня постоянно всё не как у нормальных людей, и что сам я ненормальный. Я не беру более высокую планку в учёбе или в какой-то другой сфере деятельности – значит, я не достоин ни похвалы, ни поощрения, ни приближения к своим персонам, ни какого-то особого внимания, кроме ежедневного стандартного разбора полётов. Если я делаю не то, что они, нормальные люди, советуют – значит, я просто не понимаю их мудрости и, опять же, не как все нормальные дети. Глупо, конечно, но со временем эти ярлыки всё равно прикрепляются, хотелось мне тогда того или нет. Со временем я научился хвалить себя сам, делать обстановку уютнее вокруг себя сам, подбадривать себя в особо трудные минуты сам, верить в себя сам, сам себе внушать мысли, что я более чем достоин лучших условий жизни, лучшего к себе со стороны других отношения. Но…

Механизм, привитый ещё с младенчества, зафиксированный подсознанием, активно развиваемый и поддерживаемый чуть ли не до полноценных восемнадцати лет, не отпадёт сам собой за год-другой. А, если его в себе ещё толком никак не различить… Самое досадное заключается в том, что всё это я начинаю в себе замечать только сейчас, когда какие-то большие проблемы решились, и появилось свободное время всё хорошо обдумать. Это равнозначно ситуации с двумя установленными на один жёсткий диск операционными системами, одна из которых, более старая, никак не даёт новой прижиться посредством постоянного конфликтования. В общем, есть, над чем задуматься и от чего отталкиваться в дальнейших действиях.