Журнал «Вокруг Света» №08 за 1989 год - Вокруг Света

Для броненосцев годится только сверхпрочное жилище. Ванная комната — кафельная, просторная, и к тому же пока еще сравнительно слабо заселенная — была именно той крепостью, которая способна выдержать напор этих маленьких «бульдозеров». Мы принесли охапку сухого сена, уложили его в углу возле унитаза, поставили рядом блюдо с фаршем и молоком и пустили мулито в его новое жилище. Зарывшись в сено, он тут же зашаркал невидимкой взад и вперед, так что копна заходила как штормовая волна. Затем, утомившись, он высунул голову и, почуяв мясо, засеменил к блюду. Мулито принялся за еду, чавкая и пыхтя, так что брызги молока полетели во все стороны. Мы наблюдали за ним, пока он не отобедал и снова не скрылся в сене, а потом и сами отправились спать со счастливым чувством, что дела у нас с броненосцами идут совсем неплохо.

Когда утром я вошел в ванну, мулито нигде не было видно. Решив, что он все еще спит, я поискал под сеном, но не нашел его там. С тем же успехом я заглядывал под ванну, за унитаз, умывальник и стойку вешалки. На этом, кажется, и исчерпывались все зримые возможности для укрытия в помещении. Удрать же отсюда было невозможно. Оставалось единственное объяснение: вероятно, один из слуг заходил в ванную и ненароком выпустил броненосца. Дик, узнав новость, страшно расстроился. Он опросил всех слуг, но ни один из них утром в ванной не был. После завтрака мы еще раз осмотрели все углы ванной комнаты, но тщетно: непостижимым образом мулито исчез.

Два дня спустя нам принесли еще одного мулито, на этот раз самку. Мы и ее поместили в ванной, и в тот вечер я каждый час заходил проведать новенькую. Она чувствовала себя прекрасно и набросилась на еду с такой же жадностью, как и ее предшественник. Но когда в полночь я в очередной раз заглянул в ванную, мулито там не оказалось. Но ведь она просто обязана была там быть. Я позвал Чарлза и Дика, и мы втроем решительно взялись за поиски. А что если при каких-то загадочных обстоятельствах мулито угодила в унитаз? Мы открыли люк на внутреннем дворе, но не обнаружили там никаких признаков нашей беглянки. Мы ползали по полу ванной, ища какую-нибудь неприметную щель или трещину, но ничего не нашли. В последней отчаянной попытке Чарлз протиснулся между стеной помещения и основанием унитаза и тут увидел черный бородавчатый хвост. Разрыв щель, мулито проникла внутрь полого керамического пьедестала. Извлечь ее оттуда стоило нам огромных усилий. Мы долго безуспешно тянули зверюшку за хвост и преуспели только тогда, когда вспомнили свой предыдущий опыт и стали щекотать ей брюхо. После того, как она недовольно заскреблась у меня в руках, Чарлз заглянул в пещерку, недоумевая, как это ей удалось протиснуться в столь узкий проход. Заглянул и хмыкнул.

— Взгляните-ка,— предложил он.

На дне пещерки я увидел темный бугор, почти полностью скрытый выброшенной землей. Это был наш первый мулито. Броненосцы подтвердили свою репутацию изобретательных и искусных беглецов: только они могли отыскать изъян в броне ванной комнаты. Оставалось одно — поселить их в самой ванне. Я перенес черепашек в умывальник, устелил дно ванны сеном и поместил туда обоих мулито. Они разбежались и отчаянно заскребли когтями по гладкой эмали. Потом сунули носы в сливное отверстие, пару раз на пробу взялись за медный ободок, но, убедившись, что для рытья это не подходит, залезли под сено, устроились там и заснули. Мы выключили свет и вышли...

В полумиле от дома протекала небольшая речка. Вдоль ее песчаных берегов рос высокий тростник, над водой склонялись ивы. На мелководье любили ловить рыбу цапли, в самых укромных уголках семейными группами чинно плавали чирки, и повсюду мелькали радужными крыльями стрекозы, бросавшиеся на комаров и мошек. Мы поделились с Диком своими впечатлениями о сценах безмятежной жизни на реке, а он в свою очередь сообщил нам о том, что знает одно особенное местечко, где можно увидеть капибар.

Капибары — животные не редкие, но очень пугливые и осторожные. Их преследуют из-за вкусного мяса и шкуры, из которой выделывают необыкновенно мягкую эластичную кожу, идущую затем на одежду и седла.

— С капибарами у вас не будет никаких проблем,— заверил нас Дик.— Их здесь сотни. Охотиться на них никому не разрешается, вот они и обнаглели совсем. Каждый может щелкнуть их обычным «Брауни», а уж вы-то, со всей вашей умопомрачительной техникой, поснимаете вдоволь.

Обогнув эвкалиптовую рощу, мы неожиданно выехали прямо к нужному месту. Чарлз плавно остановил машину, а я, припав к биноклю, стал осматривать окаймленный деревьями берег и... не поверил своим глазам. Даже приняв за истину все рассказанное Диком, я не смог бы представить себе ту картину, которая открылась теперь передо мной.

На траве у воды расположилось больше сотни капибар. Мамаши, рассевшись группами, благодушно взирали на резвящихся вокруг них малышей. Пожилые джентльмены сладко дремали поодаль, положив головы на вытянутые передние лапы. Щеголеватая молодежь лениво слонялась среди семейных групп, задевая время от времени кого-нибудь из клюющих носом представителей старшего поколения. Те не оставляли без внимания подобные шалости, и задиристые юнцы, не стремившиеся, очевидно, к обострению конфликта, улепетывали прочь неуклюжим галопом. В общем же все это необыкновенное общество напомнило мне разморенных жарой отдыхающих на воскресных пляжах Блэкпула.

Мы осторожно подъехали ближе. Один-два дремавших самца встрепенулись, сели и угрюмо воззрились на нас, но потом отвернулись и возобновили прерванный сон. Их головы в профиль были почти прямоугольными, с плеч свисала длинная красноватая грива. На морде с обеих сторон, между глазом и ноздрей, хорошо выделялась рубцеобразная полоска — особая железа, отсутствующая у самок. Исполненные благородного величия, эти матерые капибары были похожи скорее на львов, чем на своих действительных родственников — крыс и мышей.

Одна мамаша медленно побрела к реке, ведя за собой вереницей шестерых малышей, и вся компания дружно погрузилась в прохладную воду. В реке капибар было, пожалуй, не меньше, чем на берегу; животные мирно наслаждались водными процедурами. Одни лениво лежали на воде, другие беспечно плавали взад-вперед. Пожилая самка, стоя по пояс в воде, задумчиво жевала листья лилий. Лишь один молодой самец действовал в воде быстро и целеустремленно. Мы наблюдали, как он пересекал реку, оставляя за собой веер разбегающихся волн, потом неожиданно нырнул и поплыл под водой. Теперь его путь обозначала серебристая дорожка воздушных пузырьков. Точно рассчитав дистанцию, он выскочил на поверхность, резко, как пробка, как раз рядом со стройной самочкой, скромно плававшей у противоположного берега. Она тут же устремилась прочь, самец — за ней, и так, выставив над водой только коричневые головы, они плыли вдвоем вниз по реке, как лодки на параде. Самочка нырнула, пытаясь ускользнуть, но самец сделал то же самое, и когда она снова показалась на поверхности, он был рядом. Флирт продолжался минут десять, любовная погоня шла то вниз по реке, то вверх. Преследование молодого самца отличалось и пылкостью, и сноровкой. В конце концов самочка уступила и они соединились на мелководье под склонившейся ивой.

В то утро мы снимали капибар часа два, а в дальнейшем приходили сюда почти каждый день, чтобы полюбоваться редкостным зрелищем. Нигде во всем мире нет больше места, где бы капибары в таком множестве спокойно соседствовали с человеком.

А вот другой грызун, похожая на кролика вискачи, некогда самое многочисленное дикое животное Аргентины, был теперь в Ита-Каабо чрезвычайной редкостью.

Семьдесят лет назад Хадсон писал, что можно неделю ехать по пампе и через каждые полторы мили встречать нору вискачи, а случается увидеть и целые колонии, не менее чем в сотню нор. Численность вискачи в свое время сильно возросла из-за того, что владельцы эстансий преследовали врагов этих зверьков — ягуаров и лисиц. Естественное равновесие было нарушено, вискачи стали размножаться без помех, и вскоре скотоводы осознали, что эта масса грызунов представляет серьезную угрозу их пастбищам. Вискачам была объявлена непримиримая война. От ручьев отводили воду и затопляли норы, а самые глубокие ходы заваливали камнями и землей. Оставшиеся там животные погибали от голода. По ночам люди сторожили разоренную нору, потому что вискачи ближайших колоний каким-то таинственным образом узнавали о несчастье своих соседей, если им не препятствовали, приходили на помощь замурованным собратьям, расчищая ходы. Сегодня в пампе осталось совсем мало вискачей. Дик мог бы без труда организовать их полное уничтожение в Ита-Каабо, но он сохранил одну колонию в дальнем углу эстансий. Как-то однажды, ближе к вечеру, он повез нас туда на грузовике.

Часа полтора мы ехали по разбитой грунтовой дороге, потом свернули в сторону и запрыгали по кочкам среди высокой колючей травы. Спустя некоторое время мы остановились метрах в двадцати от низкого земляного холма, лишенного всякой растительности. На его верхушке виднелось беспорядочное нагромождение камней, сухих веток и корней, а вдоль всего основания темнел ряд широких отверстий.