Пьесы: Оглянись во гневе. Комедиант. Лютер - Джон Осборн

Джин. Ты о чем, о новом представлении? Он правда в него деньги вложил?

Билли. Вложил! Не смеши! У него и полпенни не найдется. Все в кредит. В кредит, вот как! Где он его Получает, для меня загадка, особенно после того дела. Правда, язык у него хорошо подвешен, у твоего отца. Но и не больше. Я, между прочим, тысячи потратил на его образование. Определил в ту же школу, что сам кончил. И брат его. Тысячи. Он не из тех был, что права на стипендию добиваются, как ты. Ну и к чему они приходят?! (Отпивает пива.) «Роклифф». Который прикрыть пора. Мэру жалобу послать, и все. Удивляюсь, что никому еще в голову не пришло. Здесь ведь живут порядочные люди, не только шваль. Отставные, ушедшие на покой. Им такого заведения, как этот «Роклифф», не надо. Ты здорова? Ты так выглядишь, будто ночами не спишь. Ты вообще-то как время проводишь? Все по компаниям шатаешься?

Джин. Да нет.

Билли. А что, молодым только и веселиться. Потом будет поздно. Уверен, он раньше ночи не вернется.

Джин. Папа?

Билли. Очень хорошо, что приехала, Джин. Ты здорова? Никто тебя не обидел?

Джин. Нет.

Билли. Надеюсь, тебя не обижают. А может, неприятности какие?

Джин. Нет, дедушка. Нет у меня никаких неприятностей.

Билли. Я все не пойму, почему ты так неожиданно приехала.

Джин. Да я просто…

Билли. Не надо, я ведь ничего не спрашиваю. Поступай как нравится, милая. Ты, наверное, есть хочешь?

Джин. Я в поезде поела.

Билли. Зачем? Нравится сорить деньгами? Да и подают они там всякую дрянь. Ты ведь не станешь деньги на ветер бросать.

Джин. Да вроде нет.

Билли. Ну вот. Ты хорошая девочка, Джин. Ты своего добьешься, я знаю. Слава богу, не в родню пошла. От своего не отступишь. Совсем как твой дедушка.

Она нежно улыбается ему.

Джин, если с тобой что случится, ты ведь обратишься ко мне, правда?

Джин. Конечно.

Билли. Я серьезно говорю. Слушай, пока мы вдвоем. Обещай, что придешь и все расскажешь.

Джин. Конечно, расскажу, только пока нечего.

Билли. Я ведь не шучу, я серьезно. Феба вот-вот вернется, а я не хочу, чтобы она знала. Поэтому обещай мне.

Джин. Обещаю, если что случится.

Билли. Или если деньги нужны…

Джин. Говорю тебе, я просто так приехала.

Билли. У меня есть несколько фунтов в банке. Немного, конечно, но есть. Никто не знает, так что не проболтайся.

Джин. Ни за что.

Билли. Даже этим, из пенсионного ведомства. Я их в свои дела не посвящаю. Так вот…

Джин. Обещаю, дедушка. Если потребуется…

Билли. Тебе, наверно, не много платят на твоей работе? Ты им скажи, чего ты стоишь, грабителям этим.

Джин. Я не жалуюсь.

Билли. Билет тебе во сколько обошелся? (Он несколько увлекся.)

Джин. Нет, дедушка, пожалуйста. Мне ничего не надо.

Билли. Помолчи немножко. Раз я решил тебе помочь, значит, помогу. Одну минутку.

Джин. Ну пожалуйста…

Билли. А что такое? Тебе не нравится?

Джин. Да нет…

Билли. То-то. Бери без разговоров. Я бы не посмел так разговаривать со своим дедом. Даже в твоем возрасте. (Считает деньги.) Хм… Кажется, не хватает. Сколько билет стоил?

Джин. Не помню.

Билли. Помнишь, конечно. Послушай, вот полфунта. Возьми пока в счет билета, а в понедельник я схожу в банк и сниму еще.

Джин. Милый дедушка, это тебе на завтра понадобится. На сигареты, на газеты, и в клуб ты обещал меня сводить, помнишь?

Билли. Ах, да. Совсем забыл. Ладно, значит, я твой должник.

Джин. Должник?

Билли. Вот именно. Ты ссудила мне свои деньги.

Джин. Ну хорошо.

Билли. Нельзя, чтобы тебе не хватало. Помощь нам всем нужна. И лучше мы сами друг другу поможем, чем потратим на налоги. А правительство все равно отдаст каким-нибудь бездельникам, которым лень для себя пальцем пошевелить. Я ведь тебе помочь хочу, Джин. Очень хочу. Ты девочка хорошая, я знаю, из тебя выйдет толк, ты станешь человеком. Не будешь жизнь прожигать, как пустышка.

Джин. Спасибо тебе.

Билли. Только не растрать себя. Добейся чего-нибудь. Не живи впустую. Да присядь же, ради бога. Ты словно идти собралась, шляпку на голову, руки в рукава — и за дверь. Посиди, поговори с дедом. Не так уж часто приходится с кем-нибудь поговорить. Они думают, я уж совсем из ума выжил. А все потому, что еще помню, какая раньше была жизнь. Возьми стакан, выпей.

Джин. Спасибо.

Билли. Вот хотя бы барменша из «Кембриджа». Я, правда, туда больше не хожу. Заметил как-то, она хихикает исподтишка. Думала, я не вижу, но я еще в своем уме. А сама она — девица так себе. Грудь как подушка. Будто приятно на это смотреть, когда тянешься за кружкой. Эдак никакое пиво впрок не пойдет, так с души и воротит. И недоливает к тому же. С этим народом надо держать ухо востро. Уж очень они о себе понимают.

Джин. А когда второе представление заканчивается?

Билли. Не знаю. В одиннадцать, наверно. Всю ночь просидишь, если будешь его дожидаться. В наше время и контрактов таких пе было. Используют, словно уличную шлюху.

Джин. Может, мне к нему пойти?

Билли. Поступай как знаешь, девочка. Я бы никуда не ходил. В баре телевизор поставили. Телевизор! Интересно, кому нужен телевизор в пивной? Орет вовсю, даже подумать ни о чем не даст. Я как-то попросил его выключить. Телку эту грудастую. Ну, от нее, кроме грубости, ничего не дождешься. Тогда я к управляющему обратился, к Чарли Роузу. Мы с ним старые приятели. Сто лет знакомы. А он и слушать не хочет. Не знаю, что с людьми происходит? Просто не знаю. А ты?

Джин (не слушает). И я, дедушка, не знаю.

Билли. Иногда тоскливо становится. Старина Чарли Роуз, ну кто бы другой! С тех пор не могу туда ходить, и все. А пиво это — из магазина. (Смотрит на нее с хитрым выражением лица.) И зачем, собственно, заставлять других себя слушать? Прожил свое и помалкивай. К другим не приставай. Кому это еще интересно? (Пауза.) Ты что, выпила?

Джин. Да.

Билли. Я всегда замечаю, если женщина выпьет.

Джин. Прости.

Билли. Ничего, ничего, девочка. Тебе виднее, не сомневаюсь. Подними ноги и закрой глаза. Через минуту пройдет.

Джин. Четыре джина. Четыре полные рюмки. Сейчас все пройдет. А как дело у отца идет?

Билли. В театре? Не знаю. Я и не спрашиваю. Но готов спорить, что в «Кембридже» больше народу толчется, чем приходит к нему в театр. Сочувствую тебе, девочка. Ты расслабься.

Джин. Мне нравится тебя слушать. Всегда нравилось.

Билли. Да, ты всегда с удовольствием меня навещала, всегда. И девочкой любила со мной посидеть. Такая была хорошенькая. Темные кудряшки, платьице. (Быстро переключаясь.) А вообще внешность не главное. Даже для женщины. Уверяю тебя. Когда разводят огонь, на каминную полку не смотрят!

Она садится и откидывается назад.

Но одного у Арчи не отнять— он всегда следил, чтобы ты была нарядная. Ты была как картинка. Он даже чересчур тратился. И сам он был паренек что надо. Тогда все дети ходили в матросках. Он был прелестный мальчик. Смешно, как они потом меняются. (Пауза. Затем тихо, искренне.) Гляжу я на вас, и так мне вас жалко. Ничего-то вы не знаете. И жизни настоящей даже не застали. Не знаете и не знали никогда, бедные вы, бедные. Да и откуда вам знать, какая она бывает, настоящая жизнь.

Свет гаснет, опускается тюлевый занавес.

Второй номер

Тюлевый занавес. Сцена затемнена. Прожектор на правой кулисе. Вступает музыка. Выход Арчи Райса.

Арчи. Добрый вечер, леди и джентльмены. Меня зовут Арчи Райс. Арчи Райс. Любимый сынок миссис Райс. Мы вас будем развлекать ближайшие два с половиной часа, и никуда вы не денетесь. Все выходы заперты. Кстати, о замках. Кое-кого неплохо бы запереть кое-куда. И не выпускать. Только им на пользу. Могу привести примеры. Конкретные примеры. Пожалуйста, моя жена. Старина Чарли знает ее, верно, Чарли? Чарли ее знает. С ней работа совсем как у землекопа. Чарли не даст соврать. Да ты не смущайся. Я у него одолжил его отбойный молоток. Ненадолго. Верно, Чарли? Он теперь единственный дискант в профсоюзе музыкантов. Я знаю, чего вы ждете. Знаю, и вас можно понять. Так что не вешать носа — через минуту вам будет на что поглядеть. Для начала поглядите немного на меня. Итак, представление начинается. Я спою песенку собственного сочинения. Надеюсь, она вам понравится.