Больше, чем это - Патрик Несс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он здесь. Он уже столько преодолел. Осталась такая малость, и он ведь сам сюда добрался, по своей воле.
Почти закончилось. Он почти на месте.
Никогда еще за всю жизнь он не чувствовал себя таким сильным.
На другой улице от домов остались бетонные остовы, хоть и обгоревшие снаружи и внутри. Не только дома, но и фасады магазинов, и даже более крупные здания.
Все прокопченное, пустое, мертвое.
В горле саднит, надо было все-таки взять воды. Мысль о воде мелькает лишь на секунду и тут же улетучивается.
Мейсонов холм упрямо маячит на горизонте, а больше ничего и не надо.
У Сета внутри пустота. Словно его выпотрошили.
Он может бежать вечно.
Он чувствует свою силу.
Потом еще более высокая волна накрыла его, увлекая за собой в ледяную толщу. Холод пронзил, будто током, и тело свело мучительной судорогой. Корчась под водой, Сет едва не треснулся головой о выход скальных пород.
Кашляя, захлебываясь, он вырвался на поверхность — прямо под следующую волну. Он вынырнул снова, отчаянно молотя ногами в попытке оттолкнуться, но течение уже подхватило его и стремительно тащило за собой. Сет едва успел выплюнуть соленую воду, как еще одна волна кувырнула его вверх тормашками.
(Он боролся, несмотря ни на что, он все еще боролся…)
Холод разросся до размеров исполинского зверя. На удивление скоро мышцы отказались работать, и, хотя Сет по-прежнему видел пустынный берег в те доли секунды, когда голова оказывалась над водой, каменистая полоса все удалялась и удалялась. Течение тащило его к скалам.
Слишком поздно.
Назад уже не вернуться.
(Но Сет все равно боролся…)
Он прибавляет скорость, дыхание становится рваным и хриплым, вытесняя воспоминания, не давая им задержаться.
«Я добегу, — думает Сет. — Добегу до холма. Уже недалеко».
Еще одна улица, и еще одна, пустые дома вокруг торчат, словно надгробия, хрипы в легких делаются громче, ноги слабеют.
«Добегу. До самой вершины…»
Вот парень, который бежит по улице.
Парень тонул.
В эти последние секунды его убивала не столько вода, сколько холод. Холод вытянул из него все силы, и сведенные судорогой мышцы не подчинялись, как ни барахтайся.
(Он боролся до конца, до самой последней минуты…)
Парень — почти семнадцатилетний — был молод и крепок, но ледяные волны накатывали одна за другой, одна другой выше. Они вертели его, кувыркали, тянули глубже и глубже.
Он не думает о финише, о конечной цели. Не облекает мысль в слова. Есть только стремление. Только легкость.
Легкость оттого, что все закончилось. Легкость отпущения.
А потом, ни с того ни с сего, морю словно надоела эта игра, эти жестокие кошки-мышки.
Подхватив свою жертву, прибой обрушил ее на убийственно острые скалы. Правая лопатка раскололась пополам с громким треском — парень услышал этот «крак!» даже под водой, даже сквозь рев течения. Обезумев от боли, он кричал, захлебывался, заходился кашлем, но только закачивал в легкие еще больше соленой ледяной жидкости. Раздирающая плечо боль ослепляла, парализуя. Он уже не пытался барахтаться, сил не осталось, и волны снова начали его вертеть. «Пожалуйста», — билась единственная мысль. Всего одно слово, гулким эхом отдающееся в голове.
Он не знал, о чем просит.
«Пожалуйста…»
«Пожалуйста», — думает Сет.
С одной стороны у Мейсонова холма крутой обрыв. Его уже видно вдали.
Пятнадцать метров отвесной скалы над бетонной дорогой.
«Пожалуйста…»
Волна ухватила его в последний раз. Откатилась, словно замахиваясь, и кинула головой прямо на скалы. Океан швырнул его всей своей разъяренной массой.
Но не освободил.
Сет очнулся здесь.
Здесь, где ничего нет.
Ничего, кроме одиночества, куда более жуткого, чем оставшееся позади.
Невыносимого одиночества…
Почти добежал. Последний поворот. Еще одна длинная улица, и он у подножия холма.
Сет заворачивает за угол…
Вдалеке, в конце вытянувшейся перед ним дороги, виднеется черный грузовик.
И этот грузовик едет.
29
От неожиданности Сет останавливается на бегу — и падает, зарываясь ладонями в пепел.
Грузовик.
Удаляющийся грузовик.
Грузовик, который кто-то ведет.
Он медленно катит в сторону горизонта, взметая за собой облако пепла, но все же он самый настоящий, это не мираж.
В аду есть кто-то еще.
Сет поднимается, шатаясь, и машет руками над головой, не успев даже подумать, чем это может обернуться.
— Подождите! — кричит он. — СТОЙТЕ!
И грузовик почти сразу же останавливается. Он стоит довольно далеко, чуть плывя в мареве, исходящем от нагретого на солнце пепла, но совершенно точно стоит, а не едет.
Водитель его услышал.
Сет смотрит. Сердце бешено колотится, легкие чуть не разрываются.
В кабине открывается дверь.
И тут кто-то сзади, припечатав рот Сета ладонью, хватает его поперек туловища и отрывает от земли.
Часть вторая
30
Чужие руки запрокидывают Сета назад, и он едва удерживается на ногах. Он пытается сопротивляться, однако от слабости — недоедание и недосып, долгий бег, да еще эта тяжесть в груди — может только пятиться, стараясь не упасть…
А руки, между прочим, довольно маленькие…
Они тянут его с тротуара к остову полуразрушенного здания, которое когда-то высилось на несколько этажей, а теперь превратилось в потрескавшуюся бетонную коробку, заполненную на удивление густым полумраком.
Если его туда затащат, смогут сделать с ним что угодно.
Сет намеренно оседает, словно куль, валится на покрытый пеплом тротуар, увлекая напавшего за собой.
— Ай! — раздается вскрик.
Сет откатывается и выставляет кулаки, готовясь дать отпор тому, кто вдруг материализовался из ниоткуда…
Но это всего лишь мальчишка.
Пацан лет одиннадцати-двенадцати, на целую голову ниже Сета. Вот почему такое странное было ощущение — все равно что мартышке вцепиться в жирафа.
— Нет! — в явной панике шепчет пацан. — На улице нельзя оставаться!
Он уже поднимается, глядя мимо Сета на грузовик. Сет тоже оборачивается. В жарком колеблющемся мареве он сам не уверен, не мерещится ли ему стоящая рядом с кабиной фигура…
Пацан хватает Сета за футболку:
— Пойдем! Нужно уходить!
Сет шлепает его по руке:
— Отвали!
— Нет, нужно!
Только теперь Сет слышит в его голосе акцент — кажется, восточноевропейский. За спиной пацана у фасада сгоревшего здания валяется в пыли и пепле велосипед.
— Реджина! — кричит пацан в ту сторону.
Из полуразрушенного дома появляется высокая, довольно полная темнокожая девчонка, примерно Сетова возраста, может, даже старше, тоже на велосипеде. За ее спиной просвет, через который, видимо, эти двое и въехали. Запыхавшаяся девчонка возмущенно сверкает глазами на Сета:
— Боже, ну ты и бегаешь!
— Вы кто? — спрашивает Сет. — И что за фигня…
— Нужно уходить! — настаивает пацан, показывая на дорогу. — Водитель!
Все трое оглядываются. Дверца кабины уже закрыта, и грузовик снова движется, описывая дугу.
Разворачивается.
Девчонка, вытаращив глаза от ужаса, спрыгивает с велосипеда:
— Томми, прячься!
Пацан забирает у нее велосипед, хватает собственный и катит их в полумрак. Девчонка, вцепившись в футболку Сета обеими руками, пытается затащить туда же и его.
И она гораздо сильнее пацана.
— Убери руки! — Сет дергается, вырываясь.
Она наклоняется к нему, почти нос к носу:
— Если сейчас же не пойдешь с нами, то погибнешь.
— Она не врет! — кричит пацан, подпрыгивая с перекошенным лицом в оконном проеме. — Иди сюда, пожалуйста!
Он исчезает за стенкой, скрывающей некое подобие пещеры, образовавшейся из наваленных под углом бетонных плит. Велосипеды он уволакивает за собой.
Девчонка продолжает тянуть Сета за футболку, так что уже нитки трещат. Отпихнув ее, он снова смотрит на дорогу. Грузовик уже развернулся и движется сюда.
«Что за фигня? — думает Сет. — Нет, правда, что за фигня?»
С испуганным взвизгом девчонка выпускает футболку и ныряет в укрытие.
И вот это на него наконец действует. Ее страх.
Сет бежит вслед за ней в полуразрушенный дом.
Внутри так темно, что Сет, вбежавший с яркого солнца, на секунду слепнет.
— Быстрее!
Девчонка увлекает его за собой через низкую стенку в крохотный альков, где из-за пацана с велосипедами стало еще теснее. Сет успевает удивиться, как он сам не додумался добыть велик.
